Николай пожал плечами, вынул из кармана документы и звезду убитого им чернокнижника и положил перед Кривицким. Тот сначала взял офицерское удостоверение.
– Готфрид фон дер Ляйнен, – прочел фамилию и имя и стал переводить с немецкого: – Состоит на службе в Бундесвере, чин – гауптман. Маг четвертого разряда, – он взял восьмиконечную звезду, рассмотрел и положил на стол. – Убедили. Ну, ладно – справились вы с магом, зачаровав патроны, но корпускулы здоровья… Это разные способности, насколько знаю.
– Мой муж вчера в бою получил три раны, – поспешила пояснить Вера Тимофеевна. – Осколочные. Две поверхностные, хотя одна большая, еще один осколок пробил бедро навылет. Николай Михайлович промыл их водой из фляги и забинтовал. Вчера я осмотрела мужа. Раны затянулись, покрылись корочкой, их даже бинтовать не нужно. Муж практически здоров. Вот еще, – она извлекла из сумки флягу и положила на стол перед начальником. – На моих глазах Николай Михайлович вчера зачаровал.
Кривицкий молча взял пустой стакан, стоявший у графина перед ним, плеснул в него из фляги и поднес к глазам.
– Ничего себе! – он охнул – похоже, что от неожиданности. – Какой насыщенный раствор! – Кривицкий ловко опорожнил стакан обратно во флягу, не расплескав ни капли, и закупорил ее пробкой. – Как долго шел процесс?
– Я не смотрела на часы, – смутилась Вера Тимофеевна. – Но быстро – минут, наверно, пять.
– Понятно, – кивнул Кривицкий. – Спасибо, Вера Тимофеевна. С вами все. Оставьте нас вдвоем.
Медсестра ушла. Главный врач посмотрел на Николая.
– Не обижайтесь на неласковый прием. Поверить было трудно. Волхв в Царицино – большая редкость, их и в империи не очень много. А тут приходит юноша, худенький и маленький. И вообще… – он сделал паузу.
– Ледащий, – улыбнулся Николай.
– Вот именно, – кивнул главврач. – И говорит, что он может изготавливать раствор здоровья. При этом уверяет, что в бою утратил память и ничего знает о своих способностях. Вы бы поверили?
– Я бы волхва испытал, – сказал Несвицкий.
– Значит, вы согласны на испытание?
– Конечно, – Николай кивнул. – Но есть условия.
– Какие?
– Перед испытанием мне покажут пациентов – из тех, которые вызывают наибольшее желание помочь. Второе. Если испытание пройдет успешно, вы поможете мне с документами. Мой паспорт разнесло разрывом мины в клочья – в вещмешке лежал.
– Почему не хотите восстановить его в полиции?
– Я не гражданин республики. Придется ехать за границу, а без документов меня туда не выпустят.
– Понятно, сделаем, – кивнул главврач и снял трубку телефона. – Ираида Павловна, пригласите заведующую детским отделением и сестру-хозяйку.
Обе женщины явились буквально через несколько минут. Одна немолодая, полная, с простым, невыразительным лицом; вторая лет примерно тридцати, высокая и стройная. Красивая. Тонкие черты лица, вишневые глаза в густых ресницах под соколиными бровями. Смотрит сумрачно, но хороша! Накрахмаленный халат выгодно подчеркивает трепетную грудь приличного размера, литые бедра и мускулистую попу. Николай лишь мысленно вздохнул, глянув на такой «пейзаж». Не для него фемина.
– Дарья Николаевна, – Кривицкий посмотрел на немолодую женщину. – Чистый автоклав наполнить питьевой водой. Наш новый волхв, – он указал на Николая, – приготовит раствор здоровья.
– Я поняла, Степан Андреевич, – кивнула женщина с простым лицом и вышла.
– Марина Авенировна, – сказал главврач красавице. – Покажите Николаю Михайловичу своих вчерашних пациентов. Ему необходимо проникнуться настроем перед чарованием. А это вот раствор, который он сегодня сделал, – Кривицкий протянул ей флягу. – Разбавьте перед применением примерно втрое – очень высокая концентрация.
– Спасибо, Степан Андреевич! – воскликнула красавица, буквально вырвав флягу из руки начальника. – Как вовремя!
– Ему спасибо, – главврач кивнул на Николая. – Если с автоклавом выйдет, легче станет всем. Проводите волхва.
– Николай Михайлович, прошу за мной, – произнесла красавица.
В сопровождении заведующей отделением Несвицкий по проходу между корпусами прошел в соседний, где посетил палаты. Через полчаса он выбежал во двор, где, ломая сигареты, жадно закурил.
– Не угостите?
Он повернулся: рядом обнаружилась заведующая. Он дал ей сигарету и щелкнул зажигалкой.
– Табак хороший, – сказала Марина Авенировна, затянувшись. – Давно такого не курила.
– Трофейный, – Несвицкий протянул ей пачку. – Возьмите, у меня еще есть.
Она кивнула и забрала. С минуту они курили молча.
– То, что вы мне сегодня показали… – он заскрипел зубами. – Я много чего видел в жизни, в том числе и раненых детей. Но столько крох! Возможно, вам привычно…
– К этому привыкнуть невозможно, – перебила его врач. – Я здесь с самого начала военных действий и до сих пор привыкнуть не могу. Спасибо за раствор, он очень пригодится. Возможно, что получится вытянуть и тех, кого считали безнадежными.
– Как это все произошло? – спросил Несвицкий.
– Прилетело в детский сад. Славы целенаправленно обстреливают школы и сады. Хотят, чтобы нам стало больно. Дескать, как посмели отложиться от их «демократического» государства! Мерзавцы! Если б знали, как они издеваются над ополченцами, попавшими к ним в плен!
– Знаю, – кивнул Несвицкий. – Одного немецкий чернокнижник сжег на моих глазах.
– А вы?
– А я его убил. И остальных фашистов, бывших с ним. Марина Авенировна, ведите меня к автоклаву…
* * *
Сестра-хозяйка заглянула в кабинет Кривицкого.
– Разрешите?
– Заходите, Дарья Николаевна, – кивнул главврач, – присаживайтесь.
Сестра-хозяйка последовала приглашению.
– Рассказывайте.
– Все сделала, как вы велели, – начала сестра-хозяйка. – Раствор разлили в емкости, распределили их по отделениям. Три бутылька отдали представителям других больниц. Очень были рады! Благодарили и еще просили.
– Потерпят. Следующую партию направим в полевые госпитали, – сказал Кривицкий. – Им нужнее.
– А вдруг опять прилеты в город?
– Несвицкий новой начарует. Вы же сами видели: десятиведерный автоклав за двадцать пять минут! Я специально засекал. Очень сильный волхв.
– Это точно, – кивнула Дарья Николаевна. – Где вы нашли такое чудо?
– Вы не поверите, но сам пришел, – Кривицкий улыбнулся. – Вернее, привели. Вера Тимофеевна, сестра из терапии. Он с ее мужем воевал на подступах к Царицыно. Там и проявился его дар.
– А по виду – мальчик, – сказала Дарья Николаевна. – Тщедушный, тощенький.
– Ледащий, – засмеялся главный врач. – Так он о себе сказал. Не заблуждайтесь, Дарья Николаевна. Этот мальчик много испытал и видел множество смертей. Сам убивал. У него глаза матерого головореза, я насмотрелся на таких. Но душою добрый, и это тоже видно. Накормили парня?
– Конечно! – сестра-хозяйка даже чуть обиделась. – Сразу после волхования. Он так много съел! Подносить не успевали. Все в столовой удивлялись: куда что лезет?
– Не жалейте! – махнул рукой главврач. – Пусть ест. Да за раствор ему из ресторана блюда можно приносить!
– Так нам не жалко, – поспешила Дарья Николаевна. – Просто любопытно было и немножечко печально. Поварихи чуть не прослезились – такой худющий! Видно, много голодал.
– Откормим, – главный врач махнул рукой. – Переодели?
– Как вы велели, во все новое. У нас на складе обмундирования хватает – привозят из империи жертвователи. Едва нашли его размер – там, в основном, большие. Он выбрал куртку-парку, полукомбинезон, свитер и подшлемник. Назвал все этой «горкой». Я такого