Встал, пошел в комнату, набрал номер.
– Алло! – ответил мужской голос.
– Это Монтальбано.
– Синьор комиссар, это вы?
– Простите, с кем я говорю?
– Не узнали? Я Тано, бармен в «Маринелле».
– Извини, Тано, видишь ли…
– Так вы зайдете?
– Зачем?
– За письмом. Вчера для вас оставили. Не сообщили вам разве?
– Нет.
– Хотите, домой занесу, ближе к часу ночи, как закроемся.
– Нет, спасибо, я зайду через полчасика.
Перед выходом проверил запасы виски.
Полбутылки.
Заодно надо купить еще. Время он рассчитал плохо, пешком до бара «Маринелла» оказалось идти все сорок минут.
Когда вошел, Тано клал трубку на рычаг.
– Минутой раньше пришли бы – сами бы с ним поговорили.
– С кем?
– С типом, что оставил для вас письмо.
Вряд ли тот жаждет с ним говорить.
– Он что, звонил?
– Вот только что.
– Чего хотел?
– Узнавал, зашли вы или нет. Я ответил, что скоро будете.
– А голос какой?
– Вы что же, не знакомы?
– Нет.
– По мне, голос пожилого синьора. Но, может, он и притворяется. Не поздоровался, только хотел знать, приходили вы или нет. А вот и письмо.
Достал из-под прилавка и протянул комиссару.
Такой же конверт, как предыдущий, адрес написан так же, сбоку такая же приписка: «охота за сокровищем». Он сунул конверт в карман, попросил бутылку виски, заплатил и вышел. Обратный путь занял около часа: он шел не спеша, стремясь получить удовольствие от прогулки. Вернувшись, снова устроился на веранде и вскрыл конверт. Снова листок со стишком.
Раз ты в игру вступить надумал,Придется дальше продолжать.И, слабым огоньком ведомый,Старайся тайну разгадать.Так вот, любезный Монтальбано,Где та дорога, что узка,В кольцо свилась, а дальше плавноБежит к вершине в облака?Ступай по ней, коли отыщешь,И приведет тебя онаВ места знакомые, родные,Где будет ждать еще одна.Стихи, конечно, отменная дрянь с точки зрения ритма и рифмы. И ничего не понятно.
Кое-что, впрочем, он понял. Что автор сих виршей – напыщенный индюк. Это сквозило уже из обращения «любезный Монтальбано»: будто его визави чуть ли не сам Господь Вседержитель.
И в любом случае с разгадкой придется повременить до утра. Нужна карта местности. Так что лучше всего лечь и поспать.
Спал он плохо, ему снились странные вещи: надувные куклы, мучившие его загадками, ответа на которые он не знал.
Галло заехал в полдевятого.
– Не в службу, а в дружбу: как высадишь меня, сгоняй в муниципалитет, добудь там топографическую карту Вигаты. А еще лучше – дорожный атлас. Если у них нет, попроси копию нового плана городской застройки. А может, у них есть фото местности, снятые сверху.
– Ай, синьор комиссар! – вскричал Катарелла, едва Монтальбано переступил порог комиссариата. – Там до вас один синьор, желает побеседовать с вами лично и персонально.
– Как зовут?
– А имя его, значится, Жиромо Какаццоне, так он сказал.
– А мы уверены, что его именно так зовут?
– Кто уверен, синьор комиссар? Я, вы или Какаццоне?
– Ты.
– Я-то? Уж я-то уверен, еще как уверен! Может, он сам не так уверен, что его звать Какаццоне, а уж я уверен, еще как!
– Ладно, пригласи его в кабинет.
Спустя пару минут появился старик лет восьмидесяти с совершенно белой шевелюрой – то ли из-за возраста, то ли потому, что был альбиносом. Среднего роста, в потертом костюме, стоптанных ботинках, из тех, что вечно не в своей тарелке, даже у себя дома. Для своего возраста вроде неплохо сохранился. Только руки слегка дрожат.
– Я Джироламо Каваццоне.
Кто бы сомневался!
– Вы хотели со мной поговорить?
– Да.
– Садитесь, слушаю вас.
Старик поднял на него мутный взгляд – словно его неожиданно разбудили, и он никак не мог сообразить, где находится.
– У вас был ко мне вопрос? – подбодрил его комиссар.
– Ах, да-да, простите.
