К счастью, первое впечатление оказалось обманчивым. Хотя половицы заскрипели, когда они вошли, пол был натёрт до блеска. Не видно было ни пыли, ни паутины. Напротив, пахло мастикой, лимоном и фиалками. Сразу за входной дверью их ожидала небольшая ниша с гардеробом. Пол дальше был устлан пушистым ковром, приглушавшим их шаги, когда они шли по коридору на кухню.
Кухня оказалась крайне милой. Сбоку стоял деревянный стол, на котором кто-то оставил вазочку с фруктами. На стенах висели старые рекламные вывески. Плита стояла посередине кухни и была доступна со всех сторон. На полках лежали деревянные баночки, от которых доносился аромат свежих трав и специй.
Дверь на террасу была слегка приоткрыта, так что через неё можно было увидеть красивый сад. Клумбы были ухожены, цветы распустились. Между деревьями висели качели, слегка покачивающиеся от ветра.
По телу Лукаса пробежала дрожь.
– Мамуль, я пойду посмотрю свою комнату, – сказал он.
Так как мать продолжала внимательно рассматривать кухню, она с отсутствующим видом пробормотала что-то похожее на согласие. Обычно она ненавидела, когда он обращался к ней «мамуль».
Папа уже направился в гостиную. Лиза обогнала Лукаса, спеша найти свою детскую.
Когда Лукас поднимался вслед за ней по лестнице, деревянные ступеньки скрипели у него под ногами. На втором этаже была ванная комната, в которой он мимоходом заметил чугунную ванну. Он снова вспомнил о тёплой воде, но решил отложить этот вопрос на потом. Коридор преграждали коробки с вещами, между которыми ему пришлось протиснуться. За ними шла комната Лизы, которую та уже тщательно обследовала. Дальше располагалась кладовка, заставленная всевозможной рухлядью, которой было место лишь в антикварной лавке.
Наконец Лукас переступил порог собственных владений. Комната была… не такая, как он ожидал. Не хуже, но всё же другая. Напротив двери было овальное окно, занимавшее всю стену. В комнату выступал подоконник, на котором были разложены подушки. Идеальный уголок для чтения. Слева стоял увесистый письменный стол из чёрного дерева, который с этого момента принадлежал ему. Родители купили дом вместе с мебелью. И даже если что-то придётся выбросить, этот стол он точно сразу же захотел оставить.
Рядом со столом был встроенный в стену стеллаж, заставленный толстыми фолиантами. Лукас подошёл ближе. Книги в потёртых переплётах были покрыты слоем пыли толщиной в палец. Должно быть, они чертовски старые. Но почему везде в доме убрано, а на этом стеллаже нет? Лукас собрался взять один томик, как вдруг в комнату кто-то с грохотом влетел.
Он вздрогнул от резкого визга. Лиза запрыгнула на огромную кровать, стоявшую у противоположной стены.
– Я тоже такую хочу. – Прыг. – Классно. – Прыг. – Моя комната намного красивее. – Прыг. – Но твоя тоже ничего. – Прыг.
– Слезь с моей кровати!
Лукас рванул вперёд. Но Лиза была быстрее. Она проскочила у него между рук и убежала. Уже в коридоре она громко зарыдала:
– Мама, Лукас меня обижает!
Раздался раздражённый голос матери:
– Лукас, оставь сестру в покое!
Он закатил глаза, стоя в дверном проёме со сжатыми кулаками. Лиза показала ему язык, после чего побежала вниз по лестнице. Мальчик вернулся в комнату и захлопнул за собой дверь. К своей радости он обнаружил с внутренней стороны двери задвижку. Даже если родители отберут у него ключ («Я не потерплю запертых дверей в этом доме», – имел обыкновение говорить отец), он всё равно сможет уединиться.
Вопреки его намерениям, старый дом начинал ему нравиться. Лукас подошёл к окну. Отсюда он видел не только сад, но также небольшую речку за домом и краешек густого леса.
На секунду Лукасу показалось, что он различил в сумерках тёмный силуэт на фоне елей, дубов и кустарника. В следующее мгновение тот исчез. Лукас потёр глаза и зевнул.
«Вот, я уже вижу привидения».
Он снял кроссовки, бросил рюкзак на кровать и сам расположился рядом. Снаружи становилось всё темнее. Тучи сгустились. Небо напоминало стакан воды, в который кто-то влил чернила. И вот через несколько секунд по окну застучали крупные капли дождя. Началась такая страшная гроза, какой он давно не видел.
Пока Лукас вслушивался в дождь, его веки стали тяжелеть, и через несколько минут он уже спал.
Свет в ночи
Лукас не знал, что его разбудило. Возможно, гром или молния. А может, дождь, всё ещё колотивший в окно.
Он лежал под одеялом, но не мог вспомнить, как он под ним оказался. На ночном столике рядом с кроватью стоял стакан с водой – наверное, заглядывала мама.
Лукас хотел снять джинсы, чтобы было удобнее спать, как вдруг заметил свет. Он проникал через щель под книжным стеллажом. Что это? Между его комнатой и комнатой сестры, кроме кладовки, больше ничего не было. Только стена.
Может, за стеллажом вмонтирована какая-то специальная лампа, которая реагирует на движение? Но чего-то настолько современного он здесь не ожидал.
Лукас встал на колени и заглянул под стеллаж. Ему пришлось зажмуриться. Он осторожно прикрыл глаза рукой и слегка раздвинул пальцы. Рядом с сиянием он увидел деревянную лестницу. Она вела на- верх.
Может, это потайная лестница, ведущая на чердак? Но почему она начинается за книжным стеллажом в его комнате?
Лукас попробовал подвинуть стеллаж. Тот не сдвинулся, но свет тут же погас.
Он поднялся и принялся осматривать книги. Где-то должен быть спрятан рычаг, потайной механизм, открывающий дверь. У него пробежали по коже мурашки от мысли, что кто-то мог пройти через его комнату, чтобы подняться на чердак.
Как можно было так по-дурацки построить дом? Чтобы попасть на чердак, сначала надо найти дверь. Какой в этом смысл?
– Лиза, ты тут?
Тишина.
– Кто тут?
Лукас снова схватился за стеллаж.
«Ох!»
Когда он очнулся, ярко светило солнце.
«Почему я лежу на полу?»
Как Лукас ни старался, он не мог вспомнить, почему лежит перед книжным стеллажом. Неужели он ходил во сне? И почему так болит голова?
– Лукас! – раздался голос матери, за которым последовал стук в дверь. – Ты проснулся?
– Д… да, – ответил он, запинаясь, и поднялся.
В следующее мгновение дверь распахнулась и в комнату ворвалась мама. Лукас был убеждён, что в её тело каждое утро вселяется какой-то пришелец. Тогда как папа, сестрёнка-монстр, да и он сам всегда просыпались с дурным настроением, мама называла утро лучшим временем дня. К сожалению, она постоянно пыталась направить свою позитивную энергию на других. Она раздавала всем задания, побуждала каждого к разговору и строила планы. Когда Лукас просыпался настолько, чтобы сообразить, о чём он с ней договаривался, было уже слишком поздно. Так бывало с экскурсиями, покупками, занятиями йогой, уборкой и работой в саду. Обычно в таких случаях он отделывался молчанием или невнятным бормотанием.
– Мы идём на рынок, – объявила она так энергично, что ему захотелось убежать.
– Ма-а-а-муль, но сегодня же су-у-у-ббота.
– Не говори