– Интересно, что ему нужно? – пробормотал я себе под нос. – Надеюсь, это не любовь, а то знаем мы этих южноамериканцев.
На самом-то деле, разумеется, ничего я не знал, но консервативные британские газеты всё ещё не могли отойти от поражения, нанесённого нам в наших же заокеанских колониях. Несмотря на устоявшийся мир и добрососедскую торговлю, традиционное предубеждение к жителям Америки было не меньшим, чем, допустим, к той же Российской империи.
Меж тем Шарль принял плащ и шляпу гостя, сопроводив его к столу. Улыбающийся волк держал в лапах большой пакет.
– Прощу прощения за то, что столь бесцеремонно напросился в гости, но в наших краях бытуют более простые нравы. Я впервые в вашем вигваме, поэтому не мог прийти без подарка. Но, с другой стороны, что мне было позволительно взять?
Он, не снимая перчаток, достал из пакета бутылку испанского вина, свежий кекс из кондитерской и плитку немецкого шоколада. Трансатлантические компании обеспечивали Лондон всем, а уж тем более на нашей улице можно было найти любой импортный товар.
– Вы получили мою записку?
– Да, – поймав взгляд старого дворецкого, соврал я. – Но присаживайтесь, время ужина.
– Благодарю, но, пожалуй, присоединюсь к вам лишь на кофе, – улыбнулся он, демонстрируя отличные зубы. – Так что вы думаете по поводу моего плана?
– Хм, ну, пожалуй…
– О санта Магдалена! Как я невежлив! Вы ещё даже не прикоснулись к еде, а я лезу с вопросами. Тысяча извинений!
Мне оставалось лишь кивнуть, подтверждая, что его извинения приняты, и взять фору во времени, расправляясь с уже остывающим пирогом. Кулинарные таланты Шарля, как всегда, были на высоте. Если когда-нибудь наш дворецкий, выйдя на пенсию, откроет ресторан, я войду с ним в долю.
Дону Диего были предложены согревающие напитки, он попросил бокал вина.
– Быть может, пока вы едите, мне стоило бы внести чуть больше подробностей?
– Вы очень любезны. – Я переключился на яйцо и тосты.
Гривистый волк с заметным удовольствием принюхался к поданному вину, оценив французский букет бордо, и продолжил свой рассказ. Думается, нам всем будет удобнее, если передать его витиеватую, образную речь своими словами. Итак…
Когда Гавкинс повёл меня домой, дон Диего, отпросившись у инспектора, прыгнул в ближайший экипаж и умудрился оставить записку о своём визите ровно за пять минут до моего прибытия. Он даже был свидетелем короткой, но эффектной драки чалого кебмена и настырных акул пера из «Таймс». Хотя речь, собственно, не об этом.
Деятельный сотрудник пинкертоновского агентства сразу зацепился за мою идею о том, что ребёнка могли выкрасть через камин и утащить через крышу. Однако в своих размышлениях он пошёл чуть дальше и сразу же задумался: а куда посреди ночи барон мог спрятать младенца? А вдруг его долгое отсутствие могло быть замечено слугами? Он не хотел рисковать и наверняка не покидал пределов квартала. Но что же там могло находиться, что позволило бы быстро и без вопросов скрыть новорождённого лорда от посторонних глаз?
– Мне стоило лишь по душам поболтать с кебменом, чтобы понять: через три дома от особняка Гастингса находится детский приют! Именно туда нам и стоит направить мустангов этой же ночью. Уверен, что барон явится за наследником.
Мы с Шарлем переглянулись. Пожалуй, этот заокеанский волк рассуждал не хуже моего учителя. Я промокнул салфеткой губы, извинился и вышел. Дворецкий, покосившись на пустой фужер гостя, молча отправился следом. Мы встретились в кухне.
– Он очень похож на Лиса!
– Глупости.
– Я же не говорю, что копия, но очень похож! – настаивал я.
– Любую личность выдают мелкие привычки, – упёрся лысый француз. – Месье Ренье, сидя, закидывал ногу на ногу, всегда держал спину прямо, оттопыривал мизинец, держа бокал, и у него были весьма изысканные манеры. А это просто фигляр!
– В смысле?
– Шут. Комедиант. Актёришка. Он не тот, за кого себя выдаёт.
Я постарался запомнить эти слова, когда возвращался в гостиную. Наш американский собеседник, казалось, даже не пошевелился за это время, блуждающая беззаботная улыбка не сходила с его звериной физиономии.
– Так что же вы предлагаете, дон Диего?
– Прыгнуть в седло и взять негодяя с поличным! До позднего вечера барон не посмеет покинуть дом, у входа дежурит полиция. А вот после полуночи он может попытаться удрать через крышу, чтобы направиться в тот самый приют, где наверняка оставил младенца. Явившись к безутешной супруге героем, Гастингс наверняка расскажет ей какую-нибудь лживую историю о том, как храбро отбил ребёнка у целого племени черноногих индейцев, бродячего цыганского табора, банды бразильских гаучо или у русского цирка медведей. Она будет счастлива и закроет все его долги. А он продолжит транжирить её деньги по салунам!
– Но, сэр, в чём заключается моя роль? – осторожно уточнил я. – Разве вам не проще поставить в известность Скотленд-Ярд?
– Боюсь, ваши бобби не столь поворотливы в ночных прериях, – хмыкнул он, одним глотком осушая половину бокала. – С точки зрения уважаемого инспектора Хаггерта, никак нельзя задержать преступника на основе одних лишь подозрений. Он настаивает на весомых и неопровержимых доказательствах, которых у нас нет и, скорее всего, не будет. Но…
Припомнив уроки месье Ренара, я многозначительно изогнул левую бровь. Гривистый волк привстал, вылил в глотку остатки бордо и гордо закончил:
– Но лично моя цель – достижение справедливости! И если мы сумеем просто вернуть младенца матери, это уже будет победой.
В мои обязанности хозяина также входило встать вместе с гостем. В общем, как мы все уже поняли, далее следовало лишь обсуждение времени операции и некоторых деталей.
Встречаемся на улице ровно за полчаса до полуночи, едем кебом к Итон-сквер, оттуда пешком до детского приюта, третий дом от перекрёстка на север. Там сливаемся с уличным пейзажем. Ждём. Час, два, три.
Если до шести утра злодей так и не показывается, то, посыпая голову пеплом, возвращаемся по домам. Далее не предпринимаем никаких самостоятельных действий без согласования с полицией. На первый взгляд всё разумно. Но вот на второй…
– Я бы спросил, как вы будете действовать, если барон придёт за младенцем, – озвучил мои мысли Шарль, когда гривистый гость после многочисленных поклонов и заверений в самой искренней дружбе вдруг резко покинул наш дом.
Пожалуй, я бы тоже этим поинтересовался, но, как видите, не успел. Единственное, что меня успокаивало… Или даже нет, единственное, что не заставляло меня чрезмерно волноваться, так это привычка не париться о неожиданностях, намертво вбитая за столь недолгое время ученичества у месье Ренара.
Лис всегда швырял меня, словно котёнка, в бушующую реальность, позволяя выбираться на твёрдый берег самостоятельно. Но даже сейчас, спустя долгое время, я признаю, что это была достаточно жёсткая, но крайне эффективная школа для любого юного джентльмена…
Пока Шарль убирал со стола, мне пришла в голову логичная мысль, то есть несколько мыслей. Во-первых, мне доводилось видеть на прилавках торговцев