Он втянул Мику обратно, захлопнул дверцу и отвесил ему подзатыльник.
- Ну так останови, чтоб не на ходу! - заныл Мика, потирая ушибленное место.
Грузовик ехал по дороге из укатанного щебня, справа тянулась ограда фермы, слева - каменистая равнина, окутанная дымкой. Среди камней торчали обломки бетонных плит и кирпичной кладки, заросшие колючим кустарником. Возле толстой ржавой трубы, врытой в склон холма, виднелась разноцветная куча гнилья - туда вывозили мусор.
Мика все не успокаивался:
- Останови! Не могу я сейчас уехать!
- Да почему?
В Туране боролись противоречивые чувства. С одной стороны, надо показать брата Знахарке, раз отец так хочет, с другой - сыпьто и правда ерундовая. Мику всякий раз такая покрывает, если он на солнцепеке долго побудет. Туран предпочел бы сам прокатиться по Пустоши: слишком уж брат беспокойный, вечно крутится, болтает без умолку. Как с ним целый день в кабине просидеть? Это ж немыслимое дело!
- Я силки на ползунов поставил! - объявил Мика, шмыгая носом.
- Врешь! - удивился старший брат. - Когда успел?
- Ничего не вру! Вчера успел. Вечером батя с Назаром в гараже копались, а я с ужина пораньше убег. Ты что, забыл?
- Забыл, - признался Туран. - Теперь вспомнил. Точно, тебя не было, когда компот давали. Брута еще ворчала. Так ты говоришь…
- Говорю - силки!
Видно было, как Мике хочется без всяких объяснений выскочить из кабины, но он не решался, опасаясь еще одного подзатыльника. Да и прыгать на ходу из здоровенного «Панча» действительно опасно.
- Я девять силков поставил. За мельницей, у старой скважины на краю поля, в кустах, где скелет хамелеона лежит, ну и еще… Отпусти, как мне ехать?
- Мдаа, - растерянно протянул Туран. - Выходит, что никак.
Мика ловко обращался с силками. То ли места правильные выбирал, то ли еще что, но без добычи никогда не оставался. Ночью ползуны далеко отползали от холмовейников в поисках пищи, а днем прятались, так как на солнце, особенно в сухой сезон, быстро гибли. Потому и нельзя оставлять ползуна в силке на целый день - тварь издохнет и протухнет. Тут Мика прав. Но с другой стороны…
- Да о чем я думаю! - Туран хлопнул ладонью по рулю. - Как я тебя отпущу? Ну, соберешь ты ползунов, а дальше что? Большое солнце начнется - куда денешься? Придешь на ферму, скажешь бате: меня Туран из машины вытолкал? Нет уж!
- Не приду! - возразил Мика. По шальным блестящим глазам было видно, что он уже все продумал. - На ферме никто не узнает, что я с тобой не поехал. Я до обеда ползунов соберу, а когда большое солнце начнется, вернусь и в дальнем сарае спрячусь, в том, что над обрывом. Туда никто не ходит, ты ж знаешь. Пустой он, чего туда ходить.
- Над обрывом?
- Я там весь день просижу! Ползунов освежую, шкурки развешу, мясо завялю. У меня там кадушка заготовлена, в сарае, и вода с солью, и ножик, и скребок. Честно! Я даже еду в тряпки завернул, в сене спрятал…
Мика с надеждой глядел на брата.
Ограда осталась позади, «Панч» ехал вдоль кукурузного поля. Впереди, где дорога поворачивала, виднелся тот самый сарай над обрывом.
- Нет, - решил наконец Туран. - Не могу тебя отпустить. Если батя узнает…
- Да не узнает же! Слушай… - Мика схватил брата за локоть и горячо зашептал, перегнувшись через рычаг переключения передач: - Я тебе половину шкурок отдам. Нет, все! Кроме одной! А мясо мне, я на духовую трубку его обменяю у Шипа и на дротики. Мы с Шипом уже договорились. А шкурки - тебе! Я приманку для силков почти декаду собирал, столько личинок натаскал! Во все силки ползуны попались, точно говорю, они красных личинок знаешь как любят? Девять силков, тебе восемь шкурок! Я их сам оскоблю и высушу. На восемь шкурок ты себе… ты себе пистолет старый на базаре сменяешь! И патроны к нему, целую коробку!
Это решило дело.
«Панч» подъехал к развилке, дольше медлить было нельзя. За пограничным холмом начиналась территория, где мальчишке лучше не бегать без присмотра взрослых. Там обитали шакалы и панцирные волки, к тому же по округе шастали люди атамана Макоты.
В общем, пора было принимать решение.
- Ладно, - сказал Туран, притормозив, и брат тут же распахнул дверцу. - Стой!
- Ну чего еще? - заныл Мика. - Давай быстро, солнце встает!
Оно и правда вставало - почти целиком поднялось над холмами. Скоро начнется жара. Если не поторопиться, попавшие в силки ползуны быстро стухнут.
- Поклянись, что соберешь ползунов так, что никто не заметит, и сразу в сарай.
- Чем поклясться?
- Поклянись… поклянись здоровьем матери.
- Ладно, - сказал Мика, вывернувшись изпод руки брата. - Клянусь.
- И дождись меня вечером. Увидишь «Панч» на дороге - сразу беги к нему и садись, вроде как все время со мной ездил.
- Клянусь, клянусь! - Мика соскочил с подножки и помчался к заброшенному строению над обрывом.
Туран крикнул вслед:
- Учти: обманешь меня - мы с тобой враги! Понял? И мать умрет, если ты клятву нарушишь!
- Не умрет, не умрет! - прокричал Мика в ответ, не оборачиваясь.
Туран утопил педаль газа и навалился на руль, объезжая пограничный холм.
* * *Когда солнце поднялось на два кулака выше горизонта, он включил радио.
Пришлось долго крутить ручку настройки, слушая шипение, свист, треск и неразборчивые голоса. Антенна на «Панче» была так себе, это не тарелка, которую Назар поставил на крыше дома. Туран услышал древнюю музыку - механик говорил, что у предков она называлась джазом, - потом неразборчивый голос.
Ферма давно скрылась из виду, «Панч» ехал по заросшему бурьяном пустырю. Миновал покосившуюся решетчатую громадину, темнорыжую от ржавчины. По словам Назара, когдато такие вышки служили опорами для проводов, по которым на дальние расстояния передавалась электроэнергия. «Ну и странный мир был у предков», - всякий раз думал Туран, завидев это удивительное сооружение.
Наконец он поймал нужную волну - зазвучали знакомые позывные, и сипловатый голос Шаара Скитальца раздался из динамика:
- …этим тихим радиоактивным утром я приветствую вас! Будьте здоровы, добрые фермеры и батраки, охотники на мутафагов и бандиты, бродяги и нищие, воры и мародеры Глубокой Пустоши! Поклон вам, суровые люди в полурясах - доблестные воины Ордена Чистоты! Я забыл упомянуть харьковских оружейников, ростовщиков Киева и хозяев Моста?! Привет вам, лучшие из лучших! Здравствуйте, перевозчики и доставщики! И даже вас, топливные короли Московии, привечу я на волнах «РадиоПустошь»!
Пока Скиталец болтал, Туран достал изпод сиденья корзину Бруты, нащупал пузатую тыквенную флягу, вытащил пробку и отхлебнул прохладной воды, очищенной угольными фильтрами. «Панч» проехал мимо длинного здания, над входом которого висели большие буквы: