Поставил машину под окнами, открыл замок, начал разгружаться. Солнце уже к закату идет, а дел еще много нужно переделать. Костерок развел, чайничек поставил. На белых кирпичах расположил импровизированный мангал. Печь в доме не стал топить, и так в спальнике не замерзну. Пока стемнело, я уже с ружьишком сидел во дворе переворачивал шампура с дымящимся мясом. Все жарить не буду, пропадет. Несколько кусков, для пробы.
Ку – ку, ку – ку, ку – ку, – кукушка кукует. Красота! И комаров почти нет! Так, редкие шальные залетают. Спреем брызгаться не придется. Ну все, мясо готово. Пойду поброжу по лесу, да прибор новый испытаю. Сказано – сделано. Ружье на плечо, рюкзак за плечи, а тепловизор на голову надел. Неплохо так, вон кто-то прячется между деревьев. Мелкая дичь. Не понятно, ближе подошел, хрустнул веткой и спугнул. Барсук, наверное. Далеко в лес не стал уходить, заблужусь с непривычки. Кстати, пеньки, смотрю, тоже светятся. Странно, не знал об этом. Гнилушки, что ли? Нужно уточнить у Виталия в магазине, почему пни в тепловизор видны. Хватит, домой иду. Развернулся, поправил ружье на плече, и зашагал по тропинке. Да я от нее далеко и не уходил. Боязно мне, городскому жителю, в ночную тайгу идти одному. С Михалычем – другое дело. Вот и пришел, вон мой костерок горит. Все, теперь отдыхать.
Поставил ружье на землю, снял рюкзак, аккуратно убрал в чехол тепляк. На сегодня хватит, а завтра с утра еще по лесу похожу. После обеда затоплю баньку. Ну и ничего страшного, что завтра пятница, а по традиции банный день – суббота. Зато Михалыч приедет вечером, и сразу в парилочку. А потом водичкой холодной колодезной. Колодец то вот он, около дома стоит. Большой такой, старинный, с журавлем.
Спать в этом охотничьем домике – одно удовольствие! И сны такие красивые сняться, красочные! Только утром не помнишь ничего. Просто как только на топчан деревянный в спальнике головой упадешь, так и проваливаешься сразу. Наверное, воздух свежий так влияет, или пустота в округ. Но лес он живет своей жизнью. Ночью то ветер, то птица кричит, то комары, гады, жужжат. Пока еще тоненько. Ничего, скоро прогреет землю, и запоет комариный хор.
С утра встал бодрый и отдохнувший. Поднял ведро журавлем из колодца и потрогал рукой. Ух, холодно. А над лесом туман стоит, и птичий хор песнями заливается. Красота! Ну все, начинаю водные процедуры. Собрался с духом и облился колодезной водичкой. Ледяная вода продрала холодом до костей. А с другой стороны, голова просветлела и как будто заново родился. Эх, хорошо! Поставил чайник кипятиться на огонь, сварил сосиски в котелке, перекусил наскоро. Сейчас по лесу похожу до обеда, а после обеда баньку топить. И никаких больше мыслей в голове. Вот это я понимаю, отдых!
Михалыч приехал чуть позже обычного, уже темнеть начинало. Пока еще рано темнеет в лесу, около семи уже сумерки. Баня готова, настоящая баня, «по черному», не то, что эти современные. Говорят, что в бане «по черному» вымыться нельзя, испачкаешься только. Это ерунда. Не хватай руками ничего, смывай грязь, и все нормально будет. Настоящая баня всегда топиться «по черному».
Шашлык шипит на мангале, только успевай переворачивать, а то сгорит, да бутылка холодненькой «Сормовской» в ведре с ледяной водой стоит. Красота!
Рядом с моим «Дастером» встал старенький синий «Сузуки», и Виктор Михалыч вышел из-за правого руля. Так и ездит уже несколько лет профессор на праворульке. Дальше как обычно. Банька, шашлык, водка. Потом то же самое, только в другой последовательности. Напарившись и сидя на лавочке перед баней, с сигареткой в зубах, налили еще по одной.
– Ну, быть добру! – сказал краткий тост Михалыч, и очередные пятьдесят грамм полетели в мой желудок.
Хорошо пошла! Красота! Все проблемы забыты, как заново на свет родился. Именно тут я отдыхаю душой и забываю обо всем. Крякнув, Михалыч закусил соленым огурчиком. С хрустом огурчик, правильный. И так он им захрустел, что я и сам потянулся к тарелке.
– Олег, хоть не уезжай отсюда, – наконец, начал Михалыч.
Он всегда после баньки свои рассказы начинал. Бывало, затянет о своей молодости. А оно понятно, тогда и сосны были выше, и вода чище, и девки красивее. А может и гитарку в руки взять. Тогда совсем на Олега Митяева становиться похож.
– Сегодня пробки были хуже, чем обычно. Ерунда полная просто. И в городе та же ерунда твориться. Эпидемия, БТР на улицах. Снова стрельба, на этот раз на набережной, в кафе, – Михалыч замолчал и снова потянулся к пачке сигарет.
– Что за стрельба? – с интересом спросил я.
– Да шут его знает. Психи эти опять, – Михалыч чиркнул зажигалкой, и выпустил клубы белого сигаретного дыма.
– Скажи мне, Виктор, – начал я, – вот ты биолог, типа ученый.
– Почему типа, я и есть ученый, – прервал меня Михалыч.
– Ну допустим, – согласился я, – почему люди стали так массово с ума сходить? В чем причина? Ведь не было раньше этого? В компьютер переиграли?
– Компьютеры всегда были, и раньше играли, – разлил остатки Михалыч и поставил пустую бутылку под лавку, – думаю, это все та «гибридная» война. Мы им, а они нам.
Так. А вот теперь и я задумался. Молча взяли стопки в руки, дежурный тост, и снова огненная жидкость потекла по пищеводу и