– Черт, – выдохнул Андрей. – Заткнись.
– От-дай, – повторил клоун тише, клонясь набок и засыпая. Парик съехал ему на глаза и закрыл их.
Плюнув, Андрей пошел дальше.
* * *Не успел он вложить ключ в замок, как дверь квартиры открылась – Марта, пожилая сухонькая горничная, пропустила его в прихожую.
– Не спишь? – сказал Андрей.
Марта, зевнув, встряхнула головой.
– Так разбудили…
– Иди спать. Сделай, пожалуйста, кофе и иди спать. Спасибо.
– А ко-э… – Марта снова прикрыла рот кулачком. – Простите. Кофе готов.
– Спасибо, – повторил Андрей.
Он прошел в кабинет, плюхнулся за стол и тупо смотрел в стену. Случай с клоуном разозлил его не столько сам по себе, сколько тем, что напомнил, как на один из его детских дней рождения отец выписал – причем сюда, на Факультет – такого же размалеванного паяца. Апартаменты эти он знал сызмала, отец часто брал его сюда, и тут мало что изменилось с той поры. Со стола и стен, правда, исчезли семейные фотографии, сгинул знаменитый на весь Факультет сундук с пистолетиками, кобурками и прочим потешным арсеналом. С гибелью отца для Андрея как будто погибло и это место, он стал забывать его, но после внезапного своего назначения два года назад вернулся сюда хозяином. Увидав его, Марта схватилась за сердце, ей показалось, покойник восстал из гроба: «Похожи, как близнецы, ваше сиятельство!»
По внутренней связи он запросил у оперативного дежурного все данные об инциденте № 7 – происшествие у восточных ворот уже успели пронумеровать – и ждал, пока офицер выяснял у себя что-то по интеркому.
– Виноват, – ответил наконец дежурный.
– Что?
– Я не имею допуска к информации этого уровня.
– А что за уровень?
– Три Эс, господин капитан.
– А кто имеет?
– Я переключу вас на лабораторию следственной кафедры.
– Сделай одолжение.
Из лаборатории с ним связался старший лаборант, который не имел не только допуска, но малейшего понятия об инциденте № 7. В ответ на горючую реплику Андрея он лишь сказал, что все материалы «исследований» сданы в архив «3с».
– Какой архив?! – выдохнул Андрей. – Какой еще архив?
– Архив «3с», – ответил лаборант. – Файлы третьей категории защиты. У вас нет допуска к ним.
– Вы в этом уверены?
– Да, господин капитан.
– Ну, ладно… – Андрей дал отбой лаборатории и набрал личный номер декана.
На другом конце провода долго не отвечали, декан, по всей видимости, давно и крепко спал, тем не менее Андрей твердо решил ждать ответа, осушил в ожидании чашку горячего кофе и, таки улучив свое – щелчок снятой трубки, – но не дожидаясь вопросительного «да» или «алло», распаляясь от слова к слову, стал заталкивать в эту сонную тишину все: и приказ ее императорского величества, и файлы «3с», и даже пьяного шута посреди режимной улицы.
Декан ответил не сразу. Он попросил секундочку и, наверное, переложив трубку в другую руку, тихо, как будто боялся кого-то разбудить, поинтересовался:
– А вы представляете процедуру получения этого допуска, инициации?
– Не представляю! – обрадовался чему-то Андрей. – А что?
– Хорошо. До или после?
– До или после – что?
– Вы желаете получить допуск до или после инициации?
– До, господин декан. И не только до, но и немедленно.
– Хорошо. Я дам необходимые распоряжения немедленно. Приятно было поговорить, господин крон-капитан.
Андрей бросил трубку, прошелся по кабинету, без дела завернул в ванную, задернул и отдернул занавеску душевой кабины, затем, лишь бы не видеть своего отражения в зеркальной стене, сунул голову под кран, включил холодную воду, задержал дыхание, пока вода не побежала под воротник, обмотал голову полотенцем и вернулся в кабинет.
В углу закатили мелодичный бой куранты.
«Черт, черт…» – выговаривал вслед за ними Андрей, надеясь остановиться после двух ударов, и отвалился на спинку кресла после третьего. Несколько минут он сидел, слушая цоканье маятника, пока снова не задремал. Ему казалось, что назойливые мушки летают перед ним и, если их сосчитать, дело с автобусом будет раскрыто. Через несколько минут его разбудила Марта.
– …Вы открывали дверь? – говорила горничная шепотом. – Входную – открывали?
– Что? – не расслышал он.
Марта указала пальцем на запертую ванную:
– Как он сюда попал?
– Кто?
– Не знаю. Я думала, вы открыли.
Андрей пересел в кресле. Спросонья он не придал значения шуму воды и шаркающим звукам, доносившимся из-за двери, но вдруг шум воды оборвался, всхлипнула сливная горловина и послышалось посвистыванье, сдобренное шорохом полотенца.
Зазвонил настольный телефон. Андрей снял трубку и, поджав ее плечом, дотянулся до пистолета в ящике.
– Слушаю…
– Это декан, господин крон-капитан, – промурлыкала трубка. – Имею честь сообщить, что вы получили допуск.
– Раскошелились.
– Не в этом дело, господин крон-капитан. Вы сами получили его.
– То есть?
Трубка сообщила тоном шпионского откровения:
– Просроченный проездной, господин крон-капитан. Просроченный проездной… Высочайшим соизволением. Не смею больше…
– Послушайте, вы в своем уме?
– …Не смею больше занимать вас, господин крон-капитан. До свидания. – Раздался сигнал отбоя.
Андрей бросил трубку.
– Пожалуйста, иди к себе, – сказал он горничной и поскреб пистолетом в ящике.
Марта молча удалилась на свою половину. В двери клацнула защелка. Андрей выпустил пистолет. На столе перед ним лежала папка черной кожи. Он раскрыл и закрыл ее. Отчет об инциденте № 7 занимал листов полтораста, но не объем пачки, конечно, смутил его. Дело было в этой полуобморочной возне. Андрей встал и, потягиваясь, прошелся по комнате. Чего-то подобного он ждал все два года, пока находился при цесаревиче. Безмятежная, в сущности, жизнь эта была ему если не по душе, то и не в тягость, и он, хотя и подозревая о скрытых ее течениях, не помышлял ни о чем подобном. То, что он знал и видел до сих пор, описывалось общеизвестными законами. Даже тот день, когда его отец заслонил собой раненого престолонаследника, не выбил камушка хотя бы из-под одного закона. И вот все в одночасье начинало крениться, съезжать куда-то из-за бумажки, добытой на улице. «Бред», – думал он, возвращаясь к креслу и глядя на немолодого улыбчивого человечка, как ни в чем не бывало стоявшего у стола. Густой дух яблочного мыла шел от рыхлого, румяного и хмельного лица незваного гостя.
– Ты ходишь сквозь стены? – сказал Андрей.
Человечек довольно кивнул, повертел лысоватой головой, подтащил себе стул и плюхнулся на него.
– Не всегда… Это… не мой профиль.
– Ну, конечно, – передохнул Андрей. – Ломать дурака на панели – вот твой профиль.
– Ломать дурака, ваше высочество, это искусство.
– Я тебе не «ваше высочество», дурак.
– Ну, как знать… – Человечек хитро прищурился. – А может, я только по вторникам и средам дурак? Сегодня среда?
Андрей опустился в кресло.
– Три эс – что это?
– Из-за Фантома.
– Чего?
– Вы не помните?
– Не знаю никакого Фантома.
– Этот тот, кто покушался на его высочество.
– Но… – Андрей, замолчав, услышал потрескиванье обшивки подлокотника, и увидел, как его побелевшие пальцы давят ее. – Он же застрелен, еще тогда. И почему Фантом, если…
– Двенадцать лет назад, как и сегодня, был использован смертник, марионетка. А фантомами называют макеты тела, их, если знаете, привлекают в музеях, на лекциях – ну, для обозрения… Короче говоря, сначала пошутили,