— Угу. — Фотограф снова потер виски. — А если честно, не так болит, как кружится. Я сейчас будто слегка на поддаче. Граммов сто, не больше.
— Со мной, во всяком случае, все в порядке. — Шамрай пожал плечами. — Не знаю… А вот на душе как-то неспокойно, правда. Да тут мало кто спокойным бы остался…
— У этого места тяжелая энергетика! — категорически заявил профессор. — И не только там, где мы сейчас стоим. — Для большей убедительности он даже притопнул ногой. — Вообще-то у меня такое впечатление, что большая часть этого населенного пункта расположена в узлах геопатогенных зон. Сеть Хартмана здесь, если можно так выразиться, несколько плотнее, чем где-либо еще. Одним словом, каждый из нас ощущает наличие аномалии по-своему.
Виктора Шамрая в бывшем селе Подлесном больше ничего не удерживало.
— Эта девушка, Тамара… Она говорит, что тут вроде бы люди пропадают, из бывших местных, — обмолвился он. — Словно что-то их сюда зовет, какая-то тяга…
— Про зов или тягу ничего сказать не могу… — Профессор провел по лицу ладонью, зачем-то взглянул на нее, а затем повернулся к Виктору. — Видишь — пот. Меня здесь в жар бросает… Ну вот… А про тягу не могу сказать, не знаю. Но ни секунды не сомневаюсь: люди, которые здесь долго жили, и даже те, которые здесь только родились, должны страдать различными патологиями. У кого-то проблемы с желудком, кто-то сердцем мается, у кого-то онкология. А может статься, что и… — Горбатько выразительно повертел указательным пальцем у виска.
— То есть, — переспросил Шамрай, — по вашему мнению, каждый, кто имел хоть какое-то отношение к Подлесному, рано или поздно может спятить?
— А почему бы и нет? Я бы даже назвал это место таким себе пересечением миров, — с полной серьезностью ответил профессор. — По сути, Чернобыль стал для здешних жителей спасением. И знаете почему? Потому что все они были вынуждены эвакуироваться отсюда, из аномальной зоны, которая с некоторых пор стала еще более опасной для жизни и здоровья. Хотя тут есть что изучать, прямо настоящий Клондайк для исследователей параллельной реальности.
На этом Горбатько принялся паковать прибор в сумку.
Жора, в свою очередь, загрузил свою аппаратуру в кофр.
Шамрай с чувством исполненного долга повернулся, чтобы сообщить водителю: все, уже можем ехать.
Однако Гриши нигде не было.
На какое-то мгновение Виктор онемел. Только что, всего пару минут назад, водитель стоял возле них со своим обычным недовольным видом. А теперь будто сквозь землю провалился. Исчез. Словно угодил в один из недоступных людскому оку тектонических разломов земной коры.
Вокруг было совершенно тихо, даже знобящий ноябрьский ветерок улегся. Солнце тоже спряталось за тучами. Внезапно стало серо и хмуро. От тишины звенело в ушах.
Шамраю показалось, что никто из его спутников не заметил исчезновения водителя. Круто повернувшись к профессору и фотографу, он на какое-то мгновение представил, что и их тоже нет, что рядом с ним ни души. Но нет — вот они стоят, будто соткались из влажного воздуха: Жора застегивает кофр, Максим Иванович поправляет на плече ремень сумки.
— Где Гриша? — наконец выдавил из себя Виктор и, не дождавшись ответа, гаркнул во всю силу легких, потому что неожиданно почувствовал именно такое желание — громко закричать после секундного онемения: — Гриша! Гриша! ГРИША!!!
Среди заброшенных построек прокатилось эхо. А через мгновение, показавшееся ему бесконечно долгим, в ответ послышалось:
— Ну и чего бы это я орал?
Фигура водителя возникла в черном дверном проеме ближайшей хаты. Гриша на ходу застегивал штаны.
— Ну ты даешь! — с неописуемым облегчением выдохнул Шамрай.
— Что я даю? — с недоумением спросил водитель, одергивая куртку. — Живот скрутило, а вроде ж ничего подозрительного и не ел… Может, аномалия ваша подействовала?.. Кстати, мужики, люди тут все-таки побывали, причем недавно. Я там, — он кивнул в сторону хаты, — в углу газетку видел местную, житомирскую. Хоть и скомканная, а заголовком кверху лежала: про парламентский кризис пишут. А рядом две пустые бутылки валяются — «Житомирська на бруньках».
— Ты что думаешь — сюда на джипах побухать приезжают? — поинтересовался Жора. — Больше негде? И головка у них не болит? Аномальная зона, как-никак…
— И штын там какой-то… Не знаю, как и сказать… Будто разрытая могила.
— Надо полагать, не ты один туда по нужде бегал, — констатировал фотограф.
— Да нет, там что-то другое…
Шамрай взглянул на часы.
— Погнали домой. Нам еще машину выталкивать.
11
Встретились они в маленьком кафе неподалеку от Соборной площади.
Шамрай пришел раньше, заказал капучино, а когда заказанное принесли, долго болтал ложечкой в чашке, пытаясь разогнать ароматную пенку.
Он никак не мог объяснить себе, почему уже второй день подряд после возвращения из Богом и людьми забытого Подлесного на душе у него лежит тяжеленный камень. Ночью он плохо спал — впервые за много лет после тех событий, которые остались позади и о которых он упорно не желал вспоминать. В те времена он не спал по несколько суток подряд, в качестве снотворного глушил водку, от которой сон пропадал окончательно, превращаясь в какие-то временные провалы в памяти. Дело чуть не дошло до принудительной госпитализации — как раз туда, в Заречаны, куда так боялась попасть Тамара Томилина со своими фантазиями. Но обошлось: врачи решили повременить с крайними мерами, приняли во внимание особую ситуацию пациента, вкололи лошадиную дозу какой-то дряни, после чего Виктор проспал больше суток. А когда очухался, мать, которая все время сидела рядом с ним, вколола еще дозу: так велели медики.
На этих уколах Шамрай продержался три дня, после чего родители отвезли его на полгода в село, куда перебрались после смерти бабушки, оставив сыну городскую квартиру.
Окончательно он выздоровел там, в тишине, на свежем воздухе. Потом пришлось начинать жить заново, фактически с нуля. И началом этой новой жизни стал полный отказ от алкоголя, даже от пива, и… «Необычные факты».
Все, хватит об этом!
Шамрай закрыл глаза, спрятал лицо в ладонях, а когда открыл — увидел Тамару. Девушка выходила из серебристого «Пежо», не совсем нового, но вполне пристойного. Причем с водительского места. Следовательно, приехала на своей.
Это почему-то озадачило Виктора. Судя по виду его новой знакомой, никак нельзя было предположить, что она раскатывает по Житомиру на собственном и далеко не дешевом авто.
— Привет! — Томилина опустилась на стул напротив и улыбнулась.
Улыбка вышла несколько натянутой. Да и сама Тамара держалась довольно напряженно, выглядела взволнованной и даже, как показалось Виктору, слегка испуганной. Однако старалась держать себя в руках, что тоже было заметно.
— Привет, — ответил он. — Я тут хлебаю помаленьку…
— Хочу чаю, — сказала Тамара, поискала глазами официантку, сделала ей знак, а когда та подошла, даже не попросила, а распорядилась, не глядя в меню: — Фруктовый