Что еще… что еще? Одеяла грязные, но не очень, так что на них не сотни узников посидеть успели. Просто в самом отсеке не слишком чисто, вот и испачкались. Мелькнула было мысль о вшах, но я от нее отмахнулся — они бы без тепла за столько времени давно передохли, да и кажется мне, что вряд ли они здесь успевали заводиться.
Когда я увидел нацарапанную на деревянном брусе надпись, я даже удивился не очень. Видна она была еле-еле, это не гвоздем было сделано и не ножом, а чем-то… чем-то таким, в общем, что дереве еле-еле подалось. Но надпись была и читалась: «Алевтина Скляр, Дедовск-Углегорск».
Вот так.
Адаптанты, говорите?
Я провалился?
Серых искал способы прохода?
Уехала в Сальцево?
Стоп. Эту баржу уже семь месяцев как ищут, даже больше, а я провалился куда позже. Что-то здесь не так.
Мысли выскакивали в мозгу как символы в окошечке игрального автомата. Какие-то куски головоломки соединялись, какие-то распадались, порядка пока не было никакого. Но зато появилась твердая уверенность в том, что я что-то ухватил. Какой-то конец веревочки, торчащий из клубка.
Так… что делать будем? Ивану говорить? А ему это зачем знать? Нет, ему пока не надо. Может и надо, но позже, в удачный момент, и на взаимовыгодной основе, информация за информацию и никак иначе. И после того, как я сам все это обмозгую. Достал из кармана ключ от квартиры и его круглой головкой быстренько затер едва видную надпись. Поднялся на ноги, обернулся и столкнулся с Федькой, снова спустившимся в трюм.
— Ивана позвал?
— Ага, уже в рубке, сразу какие-то бумаги нашел, копается. А у тебя чего?
Убедившись, что Иван нас точно не услышал, рассказал ему про находки. Федька только присвистнул и сбил «фураньку» на затылок.
— Хрена себе! Так… а Серега сказал, что в Сальцеве она и не появлялась. Так?
— Ну, — кивнул я. — Скорее всего так и было. «Карась»-то наш, углегорский. На нем и уплыла. И через КПП проходить не надо было, в порт кто хочешь шляется. Странно это, кстати.
— А чего странного? — удивился Федька. — Там же почти все за день по двадцать раз заходят-выходят, сдуреешь всех регистрировать. Только выход судов записывается, но там сам понимаешь, контроля никакого. С грузом половину города можно вывезти.
— А груз их где, кстати? — огляделся я. — Не может быть, чтобы они просто порожняком ходили. Им же и бабки были нужны, жрать-заправляться надо, и подозрительно просто.
— В порту можно выяснить, есть с кем перетереть, — Федька вышел из «зиндана» и оглядел пустынный трюм. — Грузы регистрируются. Даже если косячно, левой ногой, то все равно можно два и два сложить, прикинуть с чем ходили и куда.
— Так и сделаем.
Над краем открытого люка появился Иван, заглянул вниз, крикнув:
— Нашли что-то?
— Не, Вань, особо ничего. Про камеру тебе Федька сказал уже?
— Нет, — удивился тот. — Какую камеру?
— Сюда спускайся.
«Зиндан» он все равно найдет, это без вопросов, зато уже в нем ничего лишнего не будет. Мы пока сами, а там посмотрим.
* * *Иван нашел много бумаг, да все не те, что надо. Хоть и облегчил нам с Федькой дальнейшие поиски, потому что в бумагах оказалась пачка заполненных товарных накладных, приходники да расходники, которые я сначала небрежно отбросил в угол, а потом, когда Иван вышел, аккуратно переложил себе в рюкзак, под фонарную батарею. Если спросит — так вот они, я подобрал, а не спросит, то: «Выбросили, забыл, что ли?» А разберем уже позже, когда вернемся.
Дальше взялись за настоящий обыск, обшаривая все, но ничего интересного не нашли. Так, какие-то забытые личные вещи вроде зубной щетки, старой перчатки, рваный дождевик и тому подобное барахло. Иван выглядел мрачно, он явно на что-то рассчитывал.
— Куда они делись, как думаешь? — спросил он у меня, закончив обшаривать и двигать шкафчики в машинном отделении.
— Пересели на что-то и уплыли, — предположил я.
— Почему так думаешь?
— Все собрано, все убрано, — подумав, сказал я. — Судно стоит так, что на берег, иначе чем на другой лодке, не выбраться. Кстати, мне кажется, что уплыли они совсем недавно, не тогда, когда «Карася» хватились.
— Почему?
— А пыли в жилом кубрике и рубке как-то немного, похоже, что убирались тут. Здесь, если не убирать, угольной наметет так… да, вон, снаружи глянь. Окна рубки приоткрыты, так что внутрь нанесло бы.
— Хм…, - задумался он. — Ты хочешь сказать, что пропасть они пропали, но здесь кто-то жил?
— Именно, — подтвердил я.
А почему бы и нет? Может быть они и «пропали», а может и просто «сбежали». Туда, куда мне сбежать охота, например. И скрывались прямо здесь. А почему и нет? На воде, как выяснилось, здесь жить можно, и никто сюда не сунется ни под каким видом. Адаптанты если только… но может они тоже реки не любят? Или просто тихо сидели? Все может быть.
— Ладно, дальше-то делать что будем?
— Дальше? — переспросил Иван. — Дальше надо бы баржу обратно в Углегорск доставить, пусть разбираются. Может мы что и пропустили. Кстати, на чем они уплыли, как думаешь?
— Да хрен его знает, — удивился я вопросу. — Смотря куда.
В рубку заглянул Федька, сказал, явно не сильно нервничая:
— Призраки сверху крутятся.
— Не спускаются? — чуть обеспокоился Иван.
— Не, даже не пытаются. Я так, предупредить.
Иван повздыхал, явно пребывая в глубокой задумчивости. Ему явно не хотелось бросать «Карась» и отправляться обратно. Вроде получается, что поездка совсем впустую прошла. Но ничего другого он мог придумать, да и я тоже.
— На призраков гляну, — сказал я и вышел из рубки на крыло мостика.
— Смотри, — показал наверх Федька.
Действительно, высоко над нами, почти неразличимых на фоне свинцово-серых сплошных туч, крутилось несколько темных пятен. В другом месте бы испугался, а тут прямо уверенность какая-то возникла, словно кто подсказал — не сунутся. Да и Федька не напрягался, дымил папиросой. Засунув руки глубоко в карманы брезентовой штормовки. РПД стоял рядом, прислоненный к поручню.
— Федь, а что вообще такого в воде, что они боятся?
— В воде? В воде ничего, я думаю, потому что их только реки пугают, текущая вода. На болотах, например, твари как у себя дома.
— Читал где-то, давным давно, что текущая вода нечистой силе чуть ли непреодолимая преграда.
— Ну вон, убедись, — Федька показал вверх. — Только не говори мне, что это не нечисть. Самая настоящая. Я даже думаю, что именно про такое сказки и сказывали. Че там Иван затевает?
— Похоже, что он сам толком не знает, что бы затеять, — усмехнулся я. — И делать тут больше нечего, и