— Понял. А что за звание? — показал я на лычки.
— Сержант. Знаки как у вас, русских. Или в вашем слое другие?
— Нет, такие же, — пожал я плечами. — Просто на русского ты не похож.
— Будут тебе дальше и русские. Тут все вперемешку. Давай, езжай, дальше все объяснят.
— Эй, а трупы куда?
— Да, — сержант задумался. — Вот что, езжай обратно, по дороге и через километр сверни направо. Там еще пара километров и свалка будет. Там их заберут, я по радио предупрежу. И сюда возвращайся, пропустим.
Вернулись мы минут через двадцать. Свалка напоминала большой карьер, возле которого дымила печь, в которой мусор жгли. Думаю, что тела «хави» в ту же печь и пойдут. Двое мужиков в светлых комбинезонах перекинули их в ковш погрузчика и сразу повезли в ту сторону. Вопросов никто никаких не задал. Затем мы вернулись к воротам, и нас действительно без лишних вопросов пропустили дальше.
Вторые ворота шлюза отъехали, мы оказались на дороге, ведущей вдоль забора. Как-то я худшего ожидал. Ареста, допросов, а тут как-то так. Но нас, как я понял, уже с беспилотников засекли и поняли, откуда мы едем. Если все эти бункеры подконтрольные, а они такие и есть, а эти самые хавийя имеют привычку там разбойничать, то картина ясна как день, что тогда время терять? Но вообще сразу следует записать себе в память то, что плохие люди тут тоже случаются. И, кстати, зачем им пленные?
Настя сидела молча, вид до сих пор настороженный. А дорога оказалась на удивление долгой. Похоже, что мы половину города объехали. Забор из плит ничего не давал рассмотреть, сверху по нему вилась колючка. Затем мы все же выехали на какую-то площадку, где я присвистнул. С десяток машин перед зданием с закругленными углами, а кроме них еще и несколько мотоциклов на широких колесах. Прямо оживленно тут. Люди, все сплошь без брони, одеты по-разному, на крыльце даже курят, то есть здоровый образ жизни тут не доминирует. На нас никто особого внимания не обратил, зато мы увидели большую черную стрелку на желтой табличке, показывающую на дверь.
— Сюда? — спросила Настя.
— Похоже на то. Давай, разгружаемся. Вон камер сколько, не уворуют, я думаю.
Даже броню сняли, чтобы выглядеть как можно более «провалившимися», это уже Настя посоветовала. Оставили все в машине, стало вроде как даже прохладней, хотя на самом деле пекло… думаю, что под сорок, наверное.
В здании оказался офис. Холл с пластиковыми штампованными диванами, напоминающими садовую мебель, два стола, за которыми сидят люди в одинаковых светло-бежевых майках. Мужчина и женщина, женщина пьет что-то из белой кружки, а мужик, довольно молодой, тощий, в очках, говорит с кем-то по мобильному. И говорит по-русски, чисто.
— Language? — спросила женщина, увидев нас.
— Русский, if possible, — я показал на парня.
Она просто кивнула и показала на два стула у того перед столом, мол, садитесь пока.
Мы сели. Парень, не прерывая разговора, нам совершенно непонятного, пересыпанного сленгом, улыбнулся и кивнул. Постучал себя по часам и показал два пальца. Две минуты? О’кей, не проблема.
Стул подо мной, кстати, хоть и легкий, но не такой, как зыбкая в своем прямостоянии штампованная садовая мебель, посолидней, поустойчивей. И уже знакомое покрытие из мягкого пластика на нем. Кстати, в офисе прохладно, где-то кондиционер работает. Нет, все же цивилизация, все не так плохо. На столе компьютер, что-то вроде планшета на стойке и клавиатура беспроводная, рация вроде той, что мы взяли с хави, только цвет другой. Кстати, мы так рации и не проверили.
На стенах полки. Что удивило — с бортиками, на морской манер. Странно. Пара шкафов, явно пластик, причем ярко-синий. Разнообразили песчаную гамму. Женщина пьет и что-то смотрит на экране, щелкает мышкой, причем мышка похожа на кусок изогнутого аркой пластика.
Светильники интересные, на потолке целая гирлянда крошечных светодиодов, или что это такое, выложенная в форме концентрических кругов. Настольные лампы — тонкая трубка, на конце крошечная чашечка. Да, у парня и у женщины на груди, на майках, эмблемы. Круг, в нем силуэт вала, с торчащими над ним антеннами, или что там на самом деле торчит.
Парень закончил разговор, отложив телефон, повернулся к нам.
— Извините, это важно было. Вы новые здесь?
— Новые, — кивнули мы хором.
— Шокированными не выглядите, — он чуть вскинул брови.
— У нас это уже третий мир, не считая своего, — ответила Настя за нас обоих. Мы это еще по пути обсудили, решили не прятаться. Надоело просто, начнем с открытых карт.
— Даже так? — парень удивился, но не сильно. — Такие редко попадаются. По два мира чаще. А я так только сюда успел.
Мы переглянулись, синхронно покачали головой и снова уставились на него. Это уже интересно.
— Откуда изначально?
— Россия. Московская область, — ответила Настя.
— Россия, Москва.
— Из одного слоя? — парень забивал наши ответы в компьютер, печатая быстро, вслепую.
— Нет, — ответила Настя. — Встретились во втором.
— Понятно, — кивнул интервьюер, — может поэтому и сюда. С людьми из разных слоев так часто случается. Кто по профессии?
— Оба пилоты, — опять Настя ответила. — Я на самолетах, разные типы, он на вертолетах.
— Это неплохо, — парень с уважением кивнул. — У нас тут есть на чем летать. Хоть и не много. Что думаете делать дальше?
— А что тут вообще можно делать? — я откровенно поразился вопросу. — Мы тут ничего не знаем пока. Кстати, отсюда в другие слои проходы есть?
Раз уж так мы по-простому, так и вопрос прямой.
— Нет, — он покачал головой. — Говорят, что мы вроде как тупик, конечная станция. В самой Цитадели этим занимаются, но пока ничего не нашли.
— А что это вообще за валом?
— Долго рассказывать, я вам всю информацию в айди загружу. Давайте фотографироваться сначала. — Он поднялся. — Вон туда, — показал он на боковую дверь, — по очереди. Кто первый?
— Иди ты, — сказал мне Настя.
— Я, получается.
— Пойдемте.
В комнате стояло высокое кресло, а вокруг него несколько камер. И столик в углу, с компьютером. Парень усадил меня в кресло, сам сел за стол, покликал мышкой, затем сказал:
— Не шевелимся и никакой мимики… начали…
Прошло секунд десять, прежде чем он сказал:
— Готово. Смотрите, — он развернул монитор ко мне.
А что, вполне себе похоже. Правда, чуть странно наблюдать, как модель моей головы