Вообще, в Панаме дела по телефону не делаются, это пустая трата времени. Люди предпочитают видеть друг друга, демонстрировать уважение и требовать такого же к себе. Надо приходить в офисы, надо приглашать на ланч и обед, надо встречаться. Мой полицейский контакт предпочитал электронную форму общения лишь потому, что она привлекала меньше внимания к его побочному бизнесу, а так бы я тоже за каждой мелочью к нему ездил.
Ответ пришел быстро:
«500».
«Ок»
— ушло от меня.
«Свяжусь».
С Висенте я познакомился не случайно, специально искал подходы. Он один из немногих людей, кто может получить доступ почти к любой информации о почти любом расследовании и при этом не привлечь излишнего внимания. Хоть к базе автомобильных номеров, хоть к адресной книге, хоть к материалам дела, с тех пор как картонные папки заменили на электронные файлы по американскому примеру.
Затем я снова набрал номер в Майами. Нет ответа. По-прежнему нет. Ладно, этим тоже надо будет заняться как-то посерьезней. Мне кажется, что этот частный сыщик мог знать, что заставило Гонсалеса переехать. И что бы он ни говорил, но я не верю в то, что его почти бегство и это убийство никак не связаны. Вот не верю — и все тут.
Куда он делся, этот Брю? И на письмо, высланное на его электронную почту, никто не ответил. Кстати, не ответил?
Зашел в Интернет, глянул в почту — нет, пусто, никаких писем. Жаль. Ладно, пока ехать надо.
Доехал до Авенида Синкуентенарио, почему-то довольно свободной сейчас, по ней, направившись в сторону холмов, пересек деловую часть города, оказавшись в бесконечной застройке маленьких одноэтажных домов, становившихся все беднее и беднее, и когда эти самые дома полезли на холмы, они превратились в трущобы. Почти настоящие, потому что действительно настоящие, застроенные без всякого плана и разрешений, из подручного материала, здесь тоже были — самые натуральные «бидонвилли», но их я сейчас не проезжал.
Ближе к Корредор Норте, местной кольцевой, потянулась новая торговая и индустриальная зона, а затем уже кольцевая, проскочив мимо новеньких, с иголочки, девелопментов для людей с деньгами, увела меня на Аутописта Альберто Мотта — шоссе, соединяющее столицу — самый большой город Тихоокеанского побережья и Колон — самый большой город Карибского побережья. И между этими самыми городами и протянулся Панамский канал — главное достояние и, пожалуй что, спасение этой маленькой экваториальной страны. По крайней мере, из-за Канала американцы постоянно приглядывали за ней и не дали по местной традиции превратить ее в политический бардак, череду бесконечных революций и гражданских войн со множеством жертв.
Ехать до Колона было недалеко, чуть больше шестидесяти километров, а скорость по четырехполосной бетонке удавалось держать примерно под сотню. Сразу за пределами города дорога полезла в горы, пусть и невысокие, мелькнули городки вроде Чилибре, Мария-Эухения и даже Буэнос-Айрес, по мосту проскочили над мутной Рио-Чахрес. Джунгли мешались с глинистыми склонами и плантациями авокадо, временами виднелись фермы и просто скопления обшарпанных, потемневших под бесконечными дождями домиков, по дороге катили старенькие пикапы, груженные выше всяких приличий, большие грузовики.
У Верхней Санта-Риты шоссе слилось с Транзитной дорогой, по которой тоже можно было ехать, она шире и новее, но и машин на ней куда больше, поэтому я всегда предпочитаю старую. Городки становились все беднее и грязнее, мы въехали в карибскую, негритянскую, часть страны. Множество скучающих бездельников у заборов, куда-то торопливо идущие женщины, чаще с детьми, множество бездомных собак. Грязноватый рынок у торгового центра «Рей» в Сабанитасе, там же «Макдоналдс» с детской игровой площадкой, стоянка, забитая большими грузовиками, потрепанные легковушки, все больше белые, как обычно.
Ближе к Колону показались панельные четырехэтажки эдакого тропически-хрущевского вида, уже откровенные трущобы, да и сам приближавшийся город в большей своей части трущобой и был, за исключением разве что зоны свободной торговли. Затем снова маленькие дома-сараи с разноцветными крышами, с немощеными улицами из мокрой красной глины — асфальт был только на шоссе. Правда, местами наблюдались следы давних потуг замостить что-то еще, но потуги были явно неактивными. А потом вдруг на фоне трущоб проскочило новенькое и сияющее здание Дворца правосудия, все такое с голубыми стеклами и на холме, и еще к нему вела грязная разбитая дорога. И тут же пошла гигантская промзона, застроенная огромными складами. Очень, очень большая промзона, откуда шла перевалка великого количества груза, который приносили ко входу в Канал суда со всего мира.
Снова торговые центры, «макдоналдсы» и «сабвеи», какие-то довольно приличные жилые районы, стадион — только эту часть города я еще как-то терпел. Пусть и почти промзона, и порт рядом, но все не такая жуть, как «исторический центр». Затем тот самый «исторический центр», обшарпанный и грязный, все же прижался к порту, навалился на дорогу. Самые первые дома были еще как-то покрашены, а дальше начался тихий ужас. А присмотрись, так ведь должно даже красиво быть: штукатурка и крыши сплошь разного цвета, террасы по каждому этажу, легкие колонны — самая, что ни на есть, тропическая красота. Лимонный залив, как раз на входе в Канал, был забит судами, солнце висело над водой, расцвечивая ее бликами, кричали чайки, кучки каких-то бездельников сидели у воды.
Дорога вывела меня на прибрежную Авенида Боливар, по которой я доехал до основного ориентира — пассажирской станции, идущей вдоль Канала железной дороги, а дальше уже и въезд в порт нашелся. Там, на стоянке, машину пришлось бросить и топать по духоте пешком.
Порт, понятное дело, делил имя первооткрывателя с самим городом: порт звался Кристобаль, ну а город, понятное дело, Колон. Именно так, Кристобаль Колон, звали на самом деле того мореплавателя, которого мы именуем Христофором Колумбом. Сейчас это был, как и любой другой порт, в основном контейнерный терминал, шумный, пыльный, со стенами разноцветных контейнеров. На меня никто внимания не обращал и остановить не пытался, и через несколько минут прогулки по порту я увидел перед собой несколько больших ангаров с надписью «Хоупз Ярд». Так, по карте это уже судоремонтный завод, а то, что я ищу, должно быть ближе.
Огляделся. Ну да, точно, вон серебристый новый ангар с вывеской «Запчасти. Молина». Что там может быть такого особого? Подошел ближе, оглядел — ангар практически на причале, наверное, даже может принимать груз с борта судна, если судно туда кто-то подгонит. Но никто подгонять не даст, в порту все под присмотром. Что еще? Ну то, что таких складов в порту совсем немного. Ага, они еще пополам делят здание с кем-то, кто чинит судовые дизели. Скорее всего починщики дизелей