Дина-Гамбургера ворвались в цитадель «Харбина» и, миновав увеселительные комплексы, вторглись в деловую часть здания. Тут уже царила полнейшая паника. Едва завидев людей в масках, люди без понуканий вскидывали руки, проворно вжимались в крытые дорогими обоями стены. И самое грустное, никто не собирался вставать грудью на защиту родных пенатов. Лишь в одном месте трое или четверо обкуренных воинов в камуфляже открыли ответный огонь — не слишком точно, зато щедро и от души. Пули пошли крошить штукатурку, рикошетом запели над головами. Стало чуточку веселее, хотя для спецов Дина это были семечки. Скоренько разобравшись по двойкам, они в полминуты одолели простреливаемое пространство и, даже не использовав гранат, живьем положили камуфляжников на пол. По всей вероятности, парни ощущали даже некоторое разочарование. Сопротивление практически отсутствовало. Половина охраны собравшихся на совет авторитетов самым бесславным образом намеревалась дать деру. Как и предсказывали мы с Гансом, один из выходов оказался неперекрытым, и во внутренний двор «Харбина» выскользнуло не менее дюжины вооруженных беглецов. На этом, впрочем, их везение и закончилось. Все таким же шумливым табунком они ринулись к своим оставленным на автостоянке машинам и, конечно, угодили под пули волков Каптенармуса. Вот вам и минусы автотранспорта! Любите ходить пешком — живее будете!.. Те, что оказались в ловушке и не полегли сразу, предпочли сдаться. Чуть позже все произошедшее Дин скучновато и буднично назвал легким скоротечным боем. Не мне было разубеждать этого видавшего виды вояку, что он не прав и малость заблуждается. Подобно скалолазам мы только влезли на овеваемый ветрами гребень, на котором следовало еще удержаться.

Как бы то ни было, но уже через полчаса я сидел в уютном бильярдном зальчике, и Ганс, завалив на обшитый бархатом стол местного начохраны, выжимал из последнего показания, гуляя стволом «Стечкина» но ежику волос на затылке поверженного.

— Где Баранович с Лафой?

— Ушли…

— Понимаю, что не испарились. Куда ушли?

— По подземному лазу.

Мы с Гансом переглянулись. Подобный вариант, увы, не исключался с самого начала.

— Где их теперь искать?

— Не знаю! Правда, не знаю!

— Надо найти, — произнес я. — Сегодня же.

Ганс ответил кивком и с силой вдавил голову охранника в стол.

— Вот что, голубь глумливый, ты ведь у них пост занимал, верно? Так что соображать малость должен. Не поверю, чтобы ты ничегошеньки не знал. Поэтому выбирай, либо ты с сегодняшнего дня у нас на службе и получаешь свои сто дукатов, либо я размазываю твои мозги по столу. Надеюсь, ты мне веришь?

Из горла охранника вырвалось невразумительное мычание.

— Ага, вижу по глазам, что веришь! Ты ведь уже наблюдал, что в той комнатке наделала наша гранатка. Так что, наверное, понял: парни мы серьезные и шуточки у нас тоже своеобразные. Короче, решай: или — или. А я пока посчитаю. До трех или до пяти — это уж как ты сам себя поведешь. Один… Два…

— Согласен! Да! — захрипел мужчина.

— Вот и славно! Значит, ты сейчас встаешь, причесываешь макушку и баки, после чего мы с тобой едем вдогонку за нашими кобельками, верно?

Охранник часто закивал.

— Ты уверен, что мы их найдем? — сладкоречиво продолжал вопрошать Ганс.

— Если… Если вы сделаете, как я скажу, то скорее всего найдем.

— Умничка! — похвалил я. — Езжай, Гансик, с ним. И позволь товарищу проявить инициативу. Если козлик того стоит, отблагодарим. Может, даже произведем в орлы.

— Слышал, козлик? — Ганс шлепнул мужчину по ягодицам. — Хочешь стать орлом?

Бледное лицо начохраны изобразило нечто непередаваемое. Будущему орлу было до одури страшно.

— Ну, а коли хочешь, то хватит разлеживать, поднимайся. Считай, что ты уже на работе.

— Август остается со мной, — добавил я. — Поддерживайте с нами связь. И помните, Барановича необходимо взять живым.

* * *

Курящийся над полом дым, разбитая в щепки мебель, — здесь ЭТО все и произошло. В комнате с бирюзовыми обоями, с подвесным, щедро заляпанным кровью потолком. То есть, тогда он был еще белым, как и положено, до того самого момента, пока Сом не распахнул свою роковую папку.

Я зажмурил глаза, пытаясь представить себе, как это случилось. Щелкает замочек, крышка поднимается. На свет выныривает кожаная папка. Глаза всех присутствующих устремляются к ней, ибо в ней, если верить записке Ящера, их жизнь и смерть. Так оно, собственно, и было. Жизни им папочка не предлагала, а вот смерть гарантировала мгновенную. Можно сказать, безболезненную. И было их тут, включая охрану человек восемь или девять — и всех одной сокрушительной волной погрузило в небытие, жестоко и грубо расплескав по стенам. Пуленепробиваемые стекла вынесло наружу вместе со стальными рамами. В одном месте мощная кирпичная кладка треснула, зигзагом протянувшись до выщербленных паркетин. Струйки дневного света пробивали терпкий туман, усиливая эффект иллюзорности. Кадр из знаменитого «Сталкера», а возможно, и того недосмотренного нами фильма.

Я прошелся по помещению. На людские останки глядеть не хотелось. Мало это напоминало прежних живых людей, и в комнату я заглянул просто так, чтобы подытожить нелегкие сутки. Тройка солнечно-желтых «луноходов» мерцала мигалками у подъезда, но внутрь представителей милиции не пускал наряд, высланный Васильичем. Офицеры безопасности дело свое знали, никого не слушали, с каменными лицами стыли в дверях. Эти детали мы тоже заранее оговорили. Лаврами престарелый генерал делиться ни с кем не желал, а за «Харбин» ему кое-что светило — и не только от нас. При условии, конечно, если все довести до логического конца. Так или иначе, но людишек своих Васильич подбросил к гостинице с завидной оперативностью, и нужные улики успели лечь на свои законные места, ожидая следовательских глаз, следовательских рук. Сам я ждал известий от Ганса, но пока рация в кармане безмолвствовала. Бригада Дина, исполнив свои суровые функции, благоразумно растворилась в воздухе. Посапывая, следом за мной топали парни Каптенармуса. На коридоры, мебель и прочее хозяйство «Харбина» они взирали вполне хозяйским оком. Собственно, они и были здесь хозяевами. С этого самого дня и часа…

Зашумела вода, и я обернулся. Ощущение было таким, словно меня ударили растопыренными пальцами в глаза. Тотчас после слепящей вспышки наступила мгла, и не сразу я обнаружил, что стою по пояс в бурлящей воде в каком-то каменном каземате.

Впрочем, свет здесь все-таки присутствовал. Самую капельку, но вполне достаточно, чтобы наблюдать струящуюся отовсюду воду. Черт его знает, откуда она взялась, но ледяное течение ощутимо цепляло за ноги, норовило развернуть и опрокинуть. По змеиному шевеля хвостом справа проплыла крупная крыса. Утраченное зрение вновь вернулось, и я разглядел, что каземат представляет собой темный, убегающий в темноту тоннель. Само собой разумеется, лучше от этого мне не стало. Какая разница — каземат или пещера! И то, и другое в одинаковой степени увязать с реалиями никак не получалось. Только что