– Нельзя ли побыстрее? – снова встрял муж. – Сказали – сообщайте обо всех ощущениях, и все тут! Чего рассусоливать? Ей же больно!
– Я поступаю так, как считаю нужным, – коротко и жестко ответил Данилов, начиная вводить препарат.
– Вы должны поступать так, как нужно нам! – ярился мужчина. – Мы вам платим, а не наоборот!
Доктор Юртаева одарила Данилова сочувственным взглядом, но вслух ничего не сказала и к порядку мужа пациентки не призвала – похоже, уже успела понять, что это бесполезно.
– Что чувствуете? – поинтересовался Данилов у пациентки, введя первую порцию обезболивающего.
– Живот тянет, как и тянуло, – ответила та, – и больше ничего.
– Значит, надо увеличить дозу! – «посоветовал» муж. – Чего время-то терять?
– Роды – это вообще долгий процесс, – успокаивающе сказала Юртаева. – Особенно первые. А Владимир Александрович – очень опытный и знающий врач…
– Ворон ворону глаз не выклюет! – грубо оборвал ее муж роженицы. – А то я не знаю! Вы всегда своих покрываете, как в Самаре…
Данилов усмехнулся, благо под марлевой повязкой все равно не было видно: «Интернет – зараза почище чумы». Случай, то ли произошедший с пациенткой одного из самарских родильных домов, то ли полностью или частично выдуманный, за считаные часы стал известен всей стране. Рассказ о мытарствах несчастной женщины в родильном доме вывесила в своем блоге одна из ее родственниц. Этот текст больше походил на воспоминания узников гитлеровских концлагерей.
Пациентку начали обзывать еще в приемном отделении, причем оскорблениями не ограничились. Родственница, видевшая все своими глазами, в подробностях описывала грубые тычки, сопровождавшиеся не менее грубыми словами, которыми нерадивые акушеры и акушерки подгоняли роженицу. И так далее, с уймой шокирующих подробностей.
На взгляд Данилова, случай выглядел не совсем правдоподобно.
С одной стороны, в рассказе приводились фамилии, имена и должности виновных, что косвенно свидетельствовало о его реальности. При этом было совершенно не понятно, почему двоюродная сестра роженицы, бывшая рядом с ней все время и рассказавшая об этом всему Интернету, спокойно наблюдала, как злыдни в белых халатах мучают ее родственницу. Тут бы вмешаться, устроить скандал, поставить грубиянов на место…
Эта нашумевшая история никак не продолжилась: родственница ограничилась только одним рассказом, ничего не сообщив о его последствиях.
А самарским роддомом руководила бывшая однокурсница непосредственного даниловского начальника – доктора Вознесенского, заведующего отделением анестезиологии и реанимации. Вознесенский любопытства ради позвонил ей и узнал, что весь сыр-бор был вызван тем, что администрация роддома отказалась предоставить молодой матери с ребенком отдельную палату вместо двухместной, указанной в договоре. Пациентка и ее родственники наобещали несговорчивой администрации «кучу неприятностей», и надо признать, сдержали свое обещание. В роддом одна за другой нагрянули две комиссии – городская и областная. Кстати, одноместных палат в этом роддоме, построенном в пятидесятые годы прошлого века, вообще не было.
– Моя жена еще не родила, а я уже всем недоволен! – оповестил всех присутствующих скандальный муж. – Мы рассчитывали на совершенно другое…
«Такие, как ты, всегда всем недовольны, что ни сделай», – подумал Данилов, встал, отсоединил шприц, установил на конце катетера бактериальный фильтр и зафиксировал катетер лейкопластырем на спине пациентки.
– Не создает дискомфорта? – спросил он.
– Он – нет, – ответила женщина. – Ох, не от него мне сейчас так плохо…
Стонала она еще чаще и громче.
– Теперь можно прилечь, – сказал Данилов.
Ему осталось закончить процедуру: соединить катетер с автоматическим дозатором лекарства, который будет вводить обезболивающее на протяжении родов.
Акушерка помогла роженице надеть рубашку и уложила женщину на левый бок. Выглядела пациентка не очень: искаженное страданием, красное от натуги лицо, потрескавшиеся губы, лоб в мелких капельках пота. Данилов в очередной раз подумал о том, стоит ли мужьям присутствовать на родах.
Ира подкатила столик с дозатором к кровати и ногой застопорила одно из колес – мало ли что может произойти. Недели две назад одна из рожениц ударом ноги нокаутировала акушерку, принимавшую роды. Ее немедленно сменила напарница, а пострадавшая пришла в себя лишь к первому крику младенца.
Данилов «зарядил» дозатор и присоединил длинную отводящую трубочку к катетеру, включил аппарат, обозначил время подачи лекарства и дозу.
– Скоро все будет хорошо, – ободрил он стонущую пациентку, резко сдергивая перчатки с рук. – Вы будете ощущать схватки, чувствовать осмотр доктора, но боли не будет. И вы полностью сохраните возможность тужиться, что немаловажно…
Перчатки полетели в лоток.
– Обезболивание не скажется на исходе родов? – в который уже раз вмешался муж роженицы.
– Скажется, но позитивно, – нелюбезно буркнул Данилов, закрепляя манжету тонометра на руке пациентки.
И больше для нее, чем для ее мужа, пояснил:
– В отличие от инъекций обезболивающих препаратов, эпидуральная анестезия хороша тем, что при ней препарат не проникает в кровь матери и соответственно – через плаценту в кровь плода. Так что ребенку от вашего обезболивания ничего не достанется.
– Обещать вы все мастера, – последовал ответ мужа. – У меня год назад отец в ведомственной больнице умер. Сделали операцию, занесли инфекцию, сепсис… Три месяца до семидесяти пяти лет не дожил.
– Ну, мы же сейчас не в ведомственной больнице, – с легкой укоризной заметила Юртаева. – К чему столь мрачные сравнения? Я понимаю ваше состояние, но право же, не надо так волноваться. Все будет хорошо.
– Вашими молитвами, – издевательски процедил кандидат в отцы. – Вот зачем ваш анестезиолог так часто давление моей жене меряет? У нее же синяки потом останутся. Или он такой тупой, что сразу забывает цифры?
«Вдох-выдох, – приказал себе Данилов. – Дышим медленно, глубоко и плавно. Прогоняем раздражение».
Раздражение и не подумало исчезать.
В темном оконном стекле отражался весь родовой зал. Не прекращая дышать, Данилов оценил обстановку и сделал еще один глубокий вдох, пытаясь усилием воли прогнать нарастающую головную боль. Не торопясь, он закончил измерять давление и, мельком взглянув в окно, резко выпрямился, одновременно шагнув назад и повернувшись вправо, словно желая передать Ирине тонометр. При этом локоть его правой руки заехал мужу пациентки в область солнечного сплетения, разумеется, совершенно случайно. Мужчина согнулся, и тут же в него впечатался в анестезиологический столик, задетый пошатнувшимся от неожиданного столкновения Даниловым. Что-то железное брякнуло и посыпалось.
Данилов надеялся, что все происходящее выглядит случайностью, а не результатом преднамеренных действий дежурного анестезиолога, который от души врезал хаму под дых и вдобавок протаранил его довольно тяжелым металлическим столиком.
Столик сбил мужчину с ног, «козел» ударился затылком об одну из опор передвижного светильника и затих. Сознания не потерял, просто сидел на полу, выпучив глаза, и то потряхивал головой, то начинал ощупывать ее обеими руками.
– Игорь! – Роженица попыталась было соскочить с кровати и броситься на помощь мужу, но Данилов и Пангина удержали ее.
Доктор