Семь демонов Зарху, да у нас в порту ночью было многолюдней, чем днем.
А здесь — нет. Здесь тихо, как на кладбище.
Странно, я почему-то думал, что южные города они вообще никогда не спят. По крайней мере, по рассказам Гарольда все выходило именно так.
— Так оставайтесь здесь, в чем же дело? — Монброн затянул шнур перевязи и проверил, легко ли выходит из ножен шпага — Утром я пришлю за вами слугу, он сопроводит вас в мой дом. А я отправляюсь прямо сейчас.
— Все-таки ты ужасно упрямый — Рози накинула на плечи плащ — Но, с другой стороны, будь ты покладистым как твой брат Генрих, можно было бы говорить о вырождении Монбронов Силистрийских. Эраст, а ты знаешь, что одного из его предков казнили только за то, что он не пожелал согласиться с точкой зрения тогдашнего монарха?
— Это как? — заинтересовался я.
— Очень просто — хмуро ответил Гарольд вместо Рози — Леокадий Второй, прадед нынешнего короля, утверждал одно, а один из моих пращуров говорил другое, не желая с ним соглашаться. Непосредственно предмет спора сейчас уже никому неизвестен, но точно не подлежит сомнениям, тот факт, что мой предок взошел на эшафот, но с королем так и не согласился.
— Ты не обижайся, Монброн, но не сильно был умен твой предок — Эбердин накинула на плечо ремень сумки — Положить голову на плаху из одного упрямства, это блажь, а не подвиг.
— Чего тут обижаться? — даже не стал с ней спорить Гарольд — Блажь и есть. Точнее — бессмысленное упрямство. Родовая черта характера. Не удивлюсь, если когда-нибудь именно оно меня и погубит.
— И заодно тех, кто будет рядом с ним — тихонько шепнула мне на ухо Рози — Но я за тобой присмотрю.
— Только на то и надежда — хмуро ответил я и рявкнул на Фила, который упирался всеми ветками, не желая лезть в мешок — Да что мне тебя, скрутить, что ли?
Врать не буду — я сто раз пожалел, что решил взять его с собой. Очень много было от него неудобств в этом плавании. Во-первых, всю дорогу приходилось его прятать в трюмном закутке, в том самом, где для наших спутниц создали нечто вроде отдельных покоев. Проще говоря — огородили угол, да и все. Сказать, что Рози была от этого не в восторге — ничего не сказать. Но деваться некуда — терпела, поскольку показывать мое беспокойное ручное растение суеверным морякам совершенно не хотелось. Кто знает, как бы они на него отреагировали? Может, посмеялись бы, а может за демона приняли и изничтожили от греха. И нас до кучи в море побросали.
А потом еще и Ордену Истины про случившееся рассказали.
Во-вторых, самому Филу очень не нравилось морское путешествие. Ему было маятно в темном трюме. Он любил свободу, простор и солнце, здесь же не имелось ни того, ни другого, ни третьего.
Да еще и Карл, то ли случайно, то ли нарочно несколько раз на него наступил, заслужив тем самым нелюбовь Фила и признательность Рози.
Потому сейчас он, разозленный и раздраженный до крайности, упрямо не желал лезть в холщовый мешок. Он сопротивлялся изо всех сил, махая отросшими ветвями, щелкая соцветием-клювом и упираясь корешками в доски пола.
— Фил, ну что ты как незабудка какая-то ломаешься? — не выдержал наконец Гарольд — Как ты еще собираешься по городу передвигаться?
Мой питомец замахал ветвями и зашелестел вновь выросшей за плавание листвой, как бы заверяя его, что он ого-го как может передвигаться. Побыстрее остальных
— Оставить его здесь — посоветовала Рози — Пусть из него морячки зубочисток наделают. Или суп сварят.
— Тьфу ты — Карл нахлобучил на голову шляпу, взял у меня мешок и навис над Филом — Значит так, зеленый, все очень просто. Вот это мешок, вот это моя нога. У тебя есть выбор — либо ты сам в него лезешь, либо я тебя своей ногой туда запихаю. Ну?
Фил повертел соцветием, недовольно потряс листьями и полез в мешок. Карла он боялся.
— Вот — удовлетворенно сообщил всем Фальк — А то разговоры, уговоры. Все просто в этой жизни. И вот еще что, Эраст. Мешок я понесу, а то он тебе покою не даст. А у меня смирненько сидеть будет, не шевелясь, потому как я щекотку не люблю. Ты слышал меня, зеленый?
Ответа не последовало, но мешок двигаться сразу же перестал.
Мы попрощались с капитаном, Монброн высыпал ему в ладонь десяток монет, надо полагать, последние, что у него были, и попросил еще раз передать нашу устную благодарность графу Лотару, а также заверения в том, что мы непременно наведаемся к нему в гости. На том мы и расстались с кораблем, который две недели с лишним был нашим домом.
Город был не менее темен, чем портовая территория. Редкие масляные фонари освещали пустынные узенькие улочки, на которых не было ни то, что прохожих, но даже и патрулей стражи.
— Невесело тут у вас — пробасил Карл, опуская ладонь на рукоять шпаги — Ты вроде говорил, что здесь есть бордели, кабаки и прочие увеселительные заведения. И где это все?
— В центре города — ответил Гарольд, быстро шагая по брусчатке мостовой — Там это все есть. А тут — «черный» город, кварталы мастеровых, ремесленников, портовых служащих. Им ночная жизнь ни к чему, у них другие интересы. Кстати, там, куда мы идем, тоже будет тихо и покойно. «Белый город» в этом от «черного» не отличается. Света, разве, что у нас куда больше.
— Дай угадаю — попросил я — А в «Белом» городе живут благородные и царедворцы?
— Не угадал — Монброн остановился, повертел головой и свернул в совсем уж узенький переулок — Точнее — угадал отчасти. Царедворцы все живут близ дворца, там их место. А у нас, в «белом» городе, обитают представители старых родовитых фамилий, нобили, сделавшие состояния на торговых операциях и просто люди с деньгами. В Силистрии, в отличие от королевств Запада, уважают тех, кто смог подняться из низов и сколотить себе состояние. А ну брысь!
Эти слова он адресовал нескольким теням, возникшим в арке, что была