И он это понял, причем прекрасно.
– Люблю кушать барашка, – сообщил мне Ровнин, когда мы уселись на свои места. – Особенно если он правильно зажарен. Давай тарелку, Макс, поухаживаю уж за тобой. Как-никак ты только что пережил стресс.
– Не скажу, чтобы очень сильный, – усмехнулся я. – Удивления было больше, чем страха. Да и сейчас, если честно, оно никуда не делось. Всех в памяти перебрал, а понять, откуда ноги растут, не могу. Ладно бы еще оборотни были, их хоть как-то можно пристегнуть, но вурдалаки? Да еще вот так, почти днем, на таком мероприятии… Бред, и только.
– А когда ты успел с оборотнями разругаться? – удивился Ровнин, ставя передо мной тарелку с изрядным куском баранины. – Вернее с кем?
– Так с Порфирием, – не стал скрывать я, берясь за вилку и нож. Нет, многие за столом приборами не пользовались, очень ловко поедая мясо при помощи рук и лепешек, при этом умудряясь как-то не изгваздаться жиром. Я так точно не смогу, подобные умения передаются с генетическим кодом. – Отказал ему в помощи месяца два назад. У него из общины двое молодых ребят смылись, забыв попрощаться и с сородичами, и с ним самим. Само собой, старый хрен мигом взбесился – тут и характер, который не сахар, и возраст, и, главное, репутационный момент. Если молодняк валит куда подальше, то это остальным о многом может сказать.
– Ну да, ну да. – Ровнин разорвал круглую лепешку и, ловко используя корку, не хуже, чем соседи по столу, отправил в рот кусок мяса. – Сначала слух, потом суждение, и не успеешь обернуться, как молодой и наглый оборотень кинет вызов изрядно одряхлевшему Порфирию. И все – либо дерись, либо уходи, становись шатуном-одиночкой. А почему отказал-то?
– Времени не было. Да и желания тоже, – пояснил я. – Эта парочка, может, уже на Урале или в Забайкалье. Вот мне делать нечего, только по лесам за двумя косолапыми бегать. Опять-таки, он же их не вернуть хотел, а убить. В открытую, конечно, говорить такое не стал, но намек был более чем прозрачен, а это не по мне. Ребята сделали свой выбор, что их теперь, за личную точку зрения к смерти приговаривать? Не десятый век на дворе, двадцать первый. Да и потом – я не палач, Олег Георгиевич. Не был им и не буду, что бы там себе этот старый мохнатый хрен не думал.
– Кровь на твоих руках есть, – вытер рот мякотью лепешки начальник отдела. – И ее не так уж мало.
– Была бы там хоть одна праведная капля, вы бы меня уже давно списали в расход, – усмехнулся я. – Да, убивал. Но всегда по делу или защищаясь.
– Так что Порфирий? – признав мою правоту, вернулся к теме разговора Ровнин.
– Набычился, проворчал что-то ругательное, да и ушел. Уверен, что теперь время от времени он представляет себе, как меня жрать станет. Сначала поломает как следует, вопли послушает, потом живот когтями вспорет и в лесу под корягу засунет, чтобы я подтух, подгнил и стал вкуснее.
– И не страшно? – Само собой, мои слова аппетит Ровнину не испортили. Он и не такое видел.
– Не-а, – мотнул головой я. – Он так и будет мечтать дальше, но что-то сделать… Вряд ли. Порфирий в самом деле здорово сдал и одряхлел, это чистая правда. Потому и молодые смылись, побоялись, что он их втихаря удавит. Не из зависти, из страха. Они же через год-другой ему реальными конкурентами станут, это и Порфирию понятно, и всей общине.
– А, теперь ясно. – Олег Георгиевич вытер пальцы салфеткой. – Вот где корни гуманизма. Кто-то из этой парочки рано или поздно станет вожаком стаи и не забудет о том, что некий консультант по сложным жизненным ситуациям некогда не стал его искать и убивать. Неплохой ход, Макс. Неплохой.
– Но при этом гуманизм тоже не на последних ролях, – я стукнул кулаком в грудь. – В моем сердце, имеется в виду.
– За гуманизм! – поднял чашу вверх начальник отдела. – И дело мира!
– Красиво сказано. За них! – согласился я, и следом за тем раздался певучий звон меди, который издали соприкоснувшиеся емкости.
– Спрашивай, – через какое-то время, когда количество мяса в наших тарелках изрядно уменьшилось, добродушно разрешил мне Ровнин. – Что хотел? Вижу, есть у тебя какой-то вопрос за пазухой.
– Есть. Олег Георгиевич, а что ты знаешь об Игнате Троянове? Я просто разное слышал, кто что говорит.
– А именно? – ответил вопросом на вопрос мой собеседник.
– Одни говорят, что Троянов чуть ли не наследник кудесников древности и знает такое, чего никто не знает; другие уверены, что он жулик, на котором клейма ставить негде; третьи вообще его за психа держат. Вот и хотелось бы понять, кто ближе к истине. Вы наверняка с ним сталкивались, какое-то мнение составили.
Этот Троянов и являлся тем самым третьим рекомендантом из письма. Изначально я решил на него забить болт, но раз подвернулась возможность, так чего бы и не навести справки у сведущего человека? Всей правды начальник отдела мне не скажет, само собой, но она мне и не сильно нужна. Хватит и части.
– Если этот господин тебя интересует с позиции бизнеса, то не рекомендую. – Ровнин достал из чехла трубку и табак, расторопный официант из местных тут же поставил перед ним пепельницу. Ну да, закон есть закон, но в некоторых случаях его можно и нарушить, Газван слишком щедрый и хороший клиент, чтобы с ним ссориться из-за таких мелочей. Впрочем, не исключено, что это вообще уже его ресторан, полностью или отчасти. Я лично этой новости не удивлюсь. – Он патологически жаден. До всего – деньги, слава, знания, женщины. Сначала все соки из тебя вытянет, а потом замучаешься из него плату выбивать. Даже ты. Знаешь, когда общался с ним, то подумал, что уход старых богов, возможно, одно из лучших событий в нашей истории. А если они все такими были, как этот тип?
Штука вот в чем. Тот, о ком мы говорим, если верить слухам и кое-каким свидетельствам, приходится наследником Трояну, одному из старых славянских богов. Не главных, второстепенных, но все же. Отвечал этот Троян за лекарство во всех его проявлениях, от траволечения до волшбы, и родителем имел самого Велеса.
Само собой, это все невероятно тешило раздутое до предела эго господина Троянова.
– Да, слышал я про то, что он тип на редкость отвратный, – подтвердил я. – Но он живет не на отдельной планете, а в нашем мире, значит, общим правилам подчиняется. Я к чему: в целом его слову верить можно?
– Если под клятву – наверное, – подумав, ответил Ровнин. – Если нет – не знаю. А что у тебя к нему за дело? Поделись, глядишь, чего и посоветую.
А вот это нет, Олег Георгиевич. Я тебя уважаю и за помощь благодарен, но делиться с тобой подробностями о полученном письме точно не стану. Конфиденциальность есть конфиденциальность, даже если договор еще не подписан.
Праздник, как и день, потихоньку близился к концу. Начали разъезжаться гости, унося с собой кто бумажную коробку с пахлавой, кто корзину фруктов, а кто и снедь посущественнее. Отбыл и Ровнин, получив в дар два кувшина вина, причем каждый литра по три. Впрочем, ничего особенного, такой это человек. Он всегда получает то, что хочет. Сам тому свидетель, да и рассказов о нем немало ходит, которые этот факт подтверждают.
А чем я хуже? Ну ладно, на Троянова этого надежды сразу не было, но двух других опросить-то можно? Ну или хотя бы одного. Тем более что как раз сейчас самое для того время. Надо только с Газваном попрощаться, и можно вызывать такси.
Глава 4
– Поверь, Максим, моему сожалению и стыду нет границ, – басил дэв, прижимая волосатые лапищи к груди. – Гость пришел на мой праздник, а я допустил, что ему обиду нанесли! Это позор, позор…
И столько искренности было в глазах и голосе, что кто-то другой, не так хорошо, как я, знающий дэвье племя, мог бы поверить в правдивость этих слов. Впрочем – нет, конечно же Газвану не все равно, репутация есть репутация, да и от меня пользы ему еще немало могло случиться. Но смею заверить, что повернись удача там, в холле, ко мне спиной, он бы забыл об этом еще до того, как мое тело легло в землю. Ну, может, венок к похоронам прислал бы, да и то не факт. Хотя нет, прислал бы, это красивый жест. Не для других, для себя.
Причем винить его в этом сложно. Повторюсь – Восток есть Восток, там другое отношение к жизни и смерти в целом, а также полезности человека в разрезе этих двух понятий. Особенно если речь идет об отношениях людей и тех, кто таковыми не является. В свое время, когда мое агентство только-только начинало