– В этом мире все случается, – проурчал Абрагим. – Даже то, что кажется невозможным.
– Тогда все становится проще. – Я тоже достал сигареты. – Продолжай.
– Это богатый клад, – помолчав, произнес мадьяр. – Очень богатый. Тот, кто спрятал его, знал толк в золоте и камнях, он собрал много дорогих и редких вещей, причем некоторые из них очень, очень стары. Они все будут твои, такова плата за услугу, которую ты мне окажешь. Все, кроме двух – амулета в виде солнца и кольца с рубином. Они мои по праву. Эти предметы были украдены у моей семьи, и пока они в нее не вернутся, беды будут ходить за нами следом.
– Он не врет, – заметил аджин. – Ручаюсь за это. Ты получишь то, что он обещает, если поможешь ему. А мое слово нерушимо.
– Куш хороший, – признал я. – Но явно есть подвох, и, прежде чем я соглашусь, мне хотелось бы знать, в чем он.
– Тот, кто спрятал этот клад, был моим дядей, – помрачнел Ласло. – Наша семья насчитывает много поколений, и почти все в ней всегда служили Иштену, подателю света и тепла. Почему «почти»? Потому что иногда в ней находились те, кто отдавал свое предпочтение Эрдёгу, который противостоит Иштену. У вас это называется «бог» и «дьявол». Мой отец, как и его отец, выбрал свет, а вот дядя предпочел другой путь. Золото и власть для него значили больше, чем все остальное. Кончилось это скверно, настолько, что ему пришлось бежать из страны, и, убегая, он прихватил ценности, переходящие в нашей семье от отца к сыну с начала времен.
– Прямо вот так? – удивился я. – С начала времен?
– Именно, – очень серьезно подтвердил мадьяр. – Я не скажу, сколько именно веков этим предметам, но что они старше Рима – поручусь.
– Лихо, – признал я. – Продолжай. Что было дальше?
– Его искал мой брат, Лукан, – выполнил мою просьбу Ласло. – Он умеет это делать. В нашем роду у главы всегда рождается два сына и одна дочь, ни больше ни меньше. Старший всегда имеет в покровителях добрую и светлую Иштенанью, младший же получает в заступники Хадура, любящего тех, кто носит на боку меч. Ну или пистолет, если говорить о дне сегодняшнем. Для понимания – я старший сын.
– Понятно, – кивнул я. – А дочь? Она кому достается?
– Шелло, владычице вод, – охотно ответил Ласло. – Маргит научилась плавать раньше, чем говорить.
– Надо же. Выходит, у вас там до сих пор язычество в ходу?
– Не совсем так. – Мадьяр затушил сигарету. – Христианство – наша вера. Но мы не забываем и о тех, кто правил Землей до прихода Белого Бога. Вера хороша тогда, когда веруешь, иначе какой в ней смысл? Ну и потом, наша семья стоит между Днем и Ночью, как, кстати, и ты, потому одно другому не противоречит.
– Ясно. – Я решил не лезть в теософские дебри. – Так что дядюшка?
– Лукан нашел его, – ответил мадьяр. – Не сразу, но нашел. Это случилось тут, в России, недалеко от Москвы. Предатель рода получил по заслугам, но реликвий при нем не оказалось, он их спрятал. Увы, мой брат перестарался, когда вызнавал подробности, и в результате теперь я знаю довольно точное местонахождение клада, но добраться до него не могу.
– Почему? – удивился я. – Ну да, если площадь большая, времени может уйти немало, но и только. Металлоискатель в зубы – и вперед.
– Напомню, что он был моим дядей, – тонко улыбнулся мадьяр. – И знал все то же, что и остальные в нашей семье, а кое в каких материях разбирался даже лучше.
– Колдун его дядя был, – пояснил Абрагим, верно истолковав мое молчание. – Черный. Не иначе как навел на клад чары, которые глаза отводят. Да и другие разные наверняка.
– Верно, – подтвердил Ласло. – Я не могу его найти, и никто из моей семьи – тоже. Это под силу только тому, кого спрятанные сокровища почитают за властелина, то есть – тебе. Теперь ты знаешь все, Валерий, и я жду твоего ответа.
Глава 4
Легко сказать – жду твоего ответа. Для Ласло все просто и понятно – есть место, где лежит добро семьи, надо пойти и взять его. А вот мне куда сложнее, очень уж много «за» и «против».
– Надо помочь, – пробурчал аджин. – Слышишь, Хранитель?
– Не торопи его, Абрагим, – попросил мадьяр. – Пусть подумает. Это серьезное решение, потому что дело непростое.
– Именно, – вздохнул я. – Дядюшка твой, поди, ведь не только спрятал добро в землю, он ведь еще наверняка и ловушек там понаставил.
– Наверняка, – подтвердил Ласло. – Ни на секунду в этом не сомневаюсь. Но они – моя забота. Главное, чтобы ты не молчал, говорил, что видишь и чувствуешь, а там, глядишь, вместе разберемся что к чему. Нас с ним учили одни и те же люди.
– Не одни, – поправил его аджин, наливая себе водки.
– Ну почти одни и те же, – поправился мадьяр. – Верно, черные знания ему дал отшельник Грегош, с ними я не знаком. Но, думаю, я справлюсь с этой задачей.
– Звучит оптимистично, – не удержался от колкости я.
Непростой выбор, скажу честно. Непростой. Чаши условных весов застыли друг напротив друга, поскольку выгода и опасность распределились практически в равных долях. С одной стороны – немалый риск, поскольку покойный родственник Ласло явно был непростым господином. Подозреваю, что приснопамятная лошадка с Минского шоссе на фоне того, что он оставил рядом с сокровищами, покажется мне милой безделицей. Да и потом – сейчас этот мадьяр сама доброта и вежливость, но кто знает, в кого он превратится тогда, когда мы доберемся до золотишка? Если вообще доберемся. Опять же – это он сейчас помощь сулит, а там может сказать, чтобы я сам разбирался с ловушками. Дескать – ты подрядился добыть мне семейное добро, так и давай, работай.
С другой – заманчиво. Очень заманчиво. Речь не о куче денег, которую я могу заработать, нет. Не скажу, что они мне не нужны, это будет ложью. Деньги – не бумага, как о них говорят, деньги наиболее короткий путь к независимости и стабильности, но сейчас это, на самом деле, вторично. Ласло упомянул, что в тайнике хранятся старые и редкие вещички, а они мне ох как пригодиться могут. Среди найденного не может оказаться того, что потребно Полозу, это мне отлично понятно, но речь сейчас идет о другом.
Если мадьяр прав, то я получу на руки несколько серьезных козырей. Эти артефакты можно использовать, например, при торге с нынешним владельцем того перстня, который я никак не могу рассмотреть во сне. Кто знает, вдруг до подобного дело дойдет? Наверняка и перстнем, и остальными предметами, которые я еще не видел, но которые, несомненно, существуют, владеют