Разумеется, все это еще нужно было как следует обмозговать, просчитать и тщательнейшим образом проверить, но для этого у Бекешина имелся собственный мозговой центр – компания вооруженных компьютерами умников, прошедших с ним огонь и воду, на деле доказавших свою преданность и на лету подхватывавших любую мимоходом брошенную им идею. Кроме того, теперь у него был козырь – тот самый человек, которого он мельком увидел по телевизору рядом со всемогущим энергетическим магнатом.
Пока его умники терзали свои компьютеры, выясняя, как с наименьшими потерями и наибольшей выгодой приспособить уже имеющиеся мощности для решения новых задач, Бекешин записался на прием к интересующему его человеку. При желании можно было бы отыскать и более короткий путь, но он решил поступить именно так – ожидание должно было дать ему некоторое моральное преимущество, да и не хотелось ему начинать серьезный разговор, не имея на руках математически обоснованных выкладок.
И разговор состоялся.
– Бекешин Георгий Янович, – задумчиво повторил сидевший за столом пожилой человек с волнистой, сплошь седой шевелюрой и задумчиво почесал густую бровь согнутым указательным пальцем. – Подождите-ка… Бекешин?
– Да, Андрей Михайлович, – сказал Георгий. – Вы меня не узнали?
Он заранее решил действовать именно так – в лоб, без ненужных реверансов и хождений вокруг да около.
– Батюшки, – сказал Андрей Михайлович, откидываясь на спинку кресла, – да неужто Жорик?
– Совершенно верно, – сказал Георгий. Он терпеть не мог, когда его называли Жориком – Жора-обжора, – но это был не тот случай, когда стоило предъявлять претензии по столь ничтожному поводу.
– Господи, время-то как летит! – воскликнул хозяин кабинета. – Кажется, вчера мы с твоим отцом девчонок щупали, а ты уже вон какой вымахал Георгий вежливо улыбнулся. Он никак не мог представить своего отца щупающим девчонок, но к делу это не относилось. Щупал так щупал – Бог с ними, с девчонками. В конце концов, сам он, Георгий Бекешин, появился на свет не от сырости и не от святого духа. Потомственные дворяне, знаете ли, всегда испытывали слабость к женскому полу…
– Послушай, – нахмурился Андрей Михайлович, – а что это за фокусы с записью на прием, с очередями? Ты что, не мог прямо ко мне обратиться?
– Гм, – с вежливым сомнением произнес Георгий.
– Ну да, ну да… Извини. Это я, конечно, сморозил. Помню, в позапрошлом, кажется, году один охранник из новеньких мою жену два часа на дачу не пускал, пока я не приехал. Положение, черт бы его подрал, обязывает… Отец-то как?
– Умер, – коротко ответил Георгий. Он не стал упоминать о том, что перед смертью отца не виделся с ним добрых два года – не хотелось ему с ним видеться, и снова слушать набившие оскомину бредни о былом величии, которое то ли было, то ли нет, тоже не хотелось. Надоело.
– Ай-яй-яй, – сказал Андрей Михайлович. – Срам-то какой! А я и знать не знал… Вот же чертова жизнь! Крутишься как белка в колесе – изо дня в день, из года в год, а жизнь проходит. Вот уже и друзья начали умирать. Не успеешь оглянуться, как уже и самому под дерновое одеяльце пора… – Он сильно потер лицо раскрытой ладонью, сокрушенно покачал головой и вдруг остро, совсем не по-стариковски глянул на Георгия из-под седых бровей. – Ну, хорошо… Так чем я могу быть тебе полезен?
Это было прямое и недвусмысленное предложение переходить к делу, и Георгий понял, что не ошибся в выборе тактики. Он кратко и со всей возможной убедительностью изложил суть своего предложения и замолчал, выжидательно глядя на собеседника.
Тот снова почесал бровь и на некоторое время впал в задумчивость.
– Так, – сказал он наконец. – Так-так-так… А ты, я вижу, не в отца… Честно говоря, не ожидал. Но неожиданность приятная. Скажу тебе честно: предложение неожиданное. Интересное, перспективное, но неожиданное. Тут, брат, подумать надо, и крепко подумать. Будем говорить прямо, как старые знакомые. Можно даже сказать, как отец с сыном. Ты мне как сын… – Он оборвал себя, почувствовав, по всей видимости, что заехал куда-то не туда. – Так вот… Без меня тебе это дело не пробить. Ты пришел по правильному адресу, и это, между прочим, дополнительный аргумент в твою пользу. Но мне придется взять на себя очень большую ответственность, так что, я думаю, ты не станешь обижаться, если я не дам тебе ответ прямо сейчас.
– На это я и не рассчитывал, – честно ответил Бекешин.
– Ну и правильно. Давай сделаем так: через, скажем, неделю.., да нет, через десять дней, это как раз будет воскресенье… В следующее воскресенье, часиков в двенадцать, у меня на даче. В неофициальной обстановке, без галстуков, так сказать. Семью с собой прихвати… Ты ведь женат?
– Бог миловал.
– Ну, может, так и лучше. Возьми свои выкладки и приезжай. Поговорим без спешки, посмотрим, что тут можно придумать. Не хочу тебя заранее обнадеживать, но твое предложение кажется мне довольно перспективным.., э-э-э.., во всех отношениях. Только нужно подумать, посчитать… Понимаешь?
– Разумеется, – вставая, сказал Бекешин. – Спасибо вам огромное.
– Да не за что пока. До воскресенья.
Так начиналась эта история.
В воскресенье они встретились и очень быстро достигли полного взаимопонимания – так, по крайней мере, показалось в тот момент Георгию Бекешину.
* * *
Неизвестно, кто первым сказал, что каждое последующее мгновение распускает перед нами павлиний хвост возможностей, но это был, несомненно, очень умный человек, которому не раз приходилось набивать шишки на лбу и сожалеть об упущенных возможностях. Эту мысль не раз обыгрывали в своих произведениях писатели-фантасты и всевозможные болтуны от науки, которых интересовали вопросы времени, путешествий по нему и возможности существования параллельных временных потоков – иначе говоря, альтернативная история.
Георгий Бекешин никогда специально над этим не размышлял – он просто жил, стараясь просчитать свои действия на возможно большее количество ходов вперед и предугадать, а следовательно, и устранить различные затруднения и неприятные последствия задолго до того, как они возникнут.
К сожалению, предусмотреть все и всегда не в силах ни одно человеческое существо. И на старуху бывает проруха, гласит народная мудрость. Или, говоря немного иными словами: если бы знал, где упасть, так соломки подстелил бы.
Выходя в то солнечное апрельское утро из дому, Георгий Бекешин еще не знал, что в скором времени ему представится