Сомнений тут быть не могло. Однако Харальд Весельчак, получивший отказ — это еще хуже!.. Смерть бродила вокруг грозного ярла, зная, что всегда найдет себе очередную добычу... Не случайно умерли две его жены, а сколько погибло тех бондов [16] , которые просто не хотели признавать его власть? Харальд будет мстить. И месть его будет жестокой.　

Раудульф провалился в бездну кошмара... Красивая женщина куда-то звала его, протягивая руки. Он пытался противиться ее зову, но это давалось непросто. Подойдя ближе, он закусил губу: у женщины ниже пояса из-под туники выглядывала голая кость, как у скелета!.. Да это ведь сама Хель, богиня подземного мира! Она зовет его в свою обитель — холодный Эльюндир, откуда нет дороги назад! Раудульф, закрыв глаза, бросился прочь от страшного места... Он блуждал в темном лабиринте, тщетно пытаясь выбраться из него, и вдруг заметил, что ока­зался на корабле в полном одиночестве. Драккар плыл сам по себе, им никто не управлял. Раудульф метался вдоль борта, но никак не мог найти рулевое весло... Он чувствовал, что корабль, послушный чьей-то злой воле, станет его последним прибежищем. Впереди он увидел яркое, будто кровавое зарево... Огненный Муспельхейм [17] ! Там он сгорит без остатка!..

Раудульф сделал еще одну попытку замедлить ход корабля. И тут откуда-то из беззвездной тьмы на корабль опустилась птица. Махая крыльями, она вдруг превратилась в мужчину с удивительно бледным лицом... Торбьерн! — Раудульф по­чувствовал, что у него начинают холодеть ноги... «Тебя же нет! Тебя нет! — кричал Раудульф. — Возвращайся обратно к Хель!..» Но Торбьерн усмехнулся, его веки медленно под­нимались и медленно опускались. Мертвый странник не хотел отпускать его... «Что тебе нужно? Что?..» — «Я хочу, чтобы ты взял вот это...» Мертвец, когда-то убитый его рукой, про­тянул ладонь, а на ней — перстень, точно такой же, как и у Стейнара! «Так это твой перстень? Твой?..»

— Твой! Твой! — кричал страшным голосом Раудульф, мечась по постели.

Проснувшаяся Магихильд с тревогой прислушивалась к его словам. Давно ее муж не кричал так по ночам. Что с ним такое? События минувших лет, казалось, навеки погребены в глубинах прошлого. Она знала, что Раудульф связан какой-то страшной тайной (его внезапное богатство!), но за долгие годы все стерлось, истлело, как старая одежда. И вот опять?..

— Кто здесь? Кто? — Раудульф вглядывался в темноту, различая белый силуэт, похожий на саван.

— Это я, Магихильд...

— Ты одна? Больше никого здесь нет? — Раудульф начал успокаиваться. — А Торбьерн? Ты видела его?

— Какой Торбьерн? — терялась в догадках Магихильд.　

— А... я все понял...　

И Раудульф снова уснул, чтобы. бродить в лабиринтах кошмаров до самого утра.

* * *　

«Дитятко... Дитятко...» — Голос матери звал его, доносясь будто из шума ночного дождя. Мальчишка просыпался, но никого не мог разглядеть. Показалось?.. Дождь с неистовой силой колотил по крыше. Это было так похоже... Он вспомнил такую же дождливую ночь там, далеко за морем, откуда он родом, и вокруг их жилища сплошной стеной стоял лес... Что там произошло? Он никак не мог вспомнить, память подбрасывала жалкие обрывки...　

Вот мать поднимает его ранним утром, они куда-то идут, потом все исчезает, и он уже на корабле. Лица, лица, они то рядом, то где-то вдалеке... Ему казалось, что его дом остался за морем, и чтобы доплыть туда, надо снарядить большой корабль...　

Вода заливает борта судна, люди, как будто на празднике, весело хохочут, смеются, и один из них вдруг убивает другого, потом хватает мертвеца за ноги и выбрасывает за борт, в бездонную пучину моря...　

Воспоминания незаметно переходили в сон. Он лежит на скамье, она раскачивается под ним, и мальчик замечает, что это не скамья, а борт корабля... Он падает вниз, в воду, едва успевает набрать воздуха перед погружением, так, как делал на речке, которая текла неподалеку от его дома. Вода сначала мутная, потом становится все прозрачнее и прозрачнее. Кто-то хватает его за руку, мальчик оборачивается и видит человека, которого выбросили за борт. Его глаза выпучены, волосы мотаются из стороны в сторону, изо рта вверх поднимаются пузырьки. Утопленник пытается завлечь его ниже, на самое дно... Мальчику удается вырваться из его объятий, он бешеными усилиями старается выплыть, грудь разрывается от внезапной боли. Он видит вокруг себя других мертвецов — это те, кто плыл с ним на корабле. Еще усилие, и все — мрак, пустота... Мальчишка поднимает голову. Он заснул прямо у двери, как щенок. Сквозь шум дождя мальчик различает неясный звук, будто кто-то вздохнул рядом... Нет, показалось. Это дождь, обманчивый чужой дождь, холодный и бесконечный...　

В доме нет окон, только дымовое отверстие на крыше.　

И потому он не мог посмотреть, что делается снаружи, не открыв двери.　

Мальчишка хотел вернуться в постель, но вдруг снаружи послышался новый звук, более отчетливый. Кто-то крался в темноте и, помедлив немного, тихонько открыл дверь. Мальчик прижался к стене, затаив дыхание. Он разглядел, что человек держал лук, целясь в темноту...　

Стрела, спущенная с тетивы, воткнулась в его постель. Несколько мгновений был слышен только шум дождя, который заглушал звуки. Неизвестный, который пришел его убивать, раздумывал. Что-то его не устроило.　

Мальчишка стоял совсем рядом с ним, но, слившись со стеной, пока был невидим убийце. Сколько ему еще осталось жить? И тут снаружи, послышался чей-то голос! Убийца мгновенно исчез, будто его и не было вовсе. Казалось, все происшедшее — только наваждение, морок, продолжение сна.　

Мальчик продолжал наблюдать. Он жил в одной из пристроек, рядом с хлевом для скота. Тут же, неподалеку, были пристройки, в которых жили рабы. Во дворе он увидел одного из них. Возле его ног вертелся Мидд.　

— Кто здесь ? — спросил траль, обращаясь в темноту.　

Но ответом ему была тишина.　

Мальчишка молчал, ожидая, что будет дальше. Больше всего в этот момент его занимал один вопрос: почему собака не залаяла и не бросилась на убийцу?　

Пока он раздумывал, траль продолжал говорить с собакой на ломаном норвежском. И тут мальчишка узнал его по голосу. Это был Айво, молодой финн...

* * *　

— Не могу понять, кому это могло понадобиться? — спрашивал как будто самого себя Хафтур, выдернув утром стрел) из постели мальчишки и вертя ее в пальцах. Стоявший тут же Торстейн, чуть нахмурился, приглядевшись, и взял стрел) из рук Хафтура.　

— Смотри, это не наша стрела, — он показал на форму наконечника. — Такие стрелы я видел в земле финнов, у их охотников...　

— Ты хочешь сказать... — Хафтур внимательно посмотрел на него. Оба подумали об одном и