– С ним что-то случилось?
– Случилось, но не с ним. Садитесь в нашу машину, а ваш «Фокус» полицейские отгонят на ближайшую парковку. Потом заберете.
Поняв, что ничего важного все равно озвучено не будет, Пичугин решил от дальнейших вопросов пока воздержаться и делать как приказано. Интуиция и опыт старого разведчика ему подсказывали, что ситуация складывается скорее таинственная, чем опасная. Мозг лихорадочно строил предположения, что именно могло побудить Ковалева действовать столь нелогичным образом. Но ответа не находил. Данные для анализа пока отсутствовали начисто.
Кирилл открыл дверцу и жестом предложил Пичугину занять заднее сиденье. Сам уселся спереди, рядом с водителем. Больше в машине никого не было. Значит, не взяли, а действительно пригласили на разговор. Впрочем, пристрелить можно в любой момент. Кириллу достаточно спустить курок прямо через куртку. Но он вряд ли станет портить обивку. Впрочем, доверять нельзя никому, даже собственной тени.
– Погнали, – велел Кирилл водителю, не уточнив, куда именно.
Но Пичугин был уверен, что речь шла о встрече с Ковалевым не в управлении ФСБ. Если бы Пичугину следовало прибыть туда, все развивалось бы иначе.
– К генералу едем? – все же спросил он.
– Да. Но не в управление.
– Это я уже понял, – пробормотал Пичугин и откинулся на спинку сиденья.
Черный седан набрал скорость, включив замаскированные проблесковые маячки под решеткой радиатора. То и дело водитель подавал сигнал служебной «крякалкой», чтобы расчистить левую полосу движения от медлительных и нерасторопных водителей. Кирилл достал из кармана баллончик ингалятора.
– Астма? – удивленно спросил Пичугин, снова ощутив беспокойство.
Он знал, что с таким заболеванием в оперативниках делать нечего. А тут – на тебе.
– Нет! Бипарок, антибиотик. – Кирилл рассмеялся. – Жара адская, где-то сквозняком прохватило, наверное. Горло болит, но отлеживаться нет ни времени, ни возможности. Вот и пользуюсь.
Он встряхнул баллон и попробовал снова им воспользоваться, но струя аэрозоля почему-то не вырвалась.
– Вот же, зараза, – выругался Кирилл. – Он снова потряс баллон, нажал на кнопку распылителя. На этот раз сноп брызг вырвался, ударив в лицо Пичугину.
– Прошу прощения! – сконфузившись, произнес Кирилл, затем приоткрыл окно и выкинул капризный баллончик прямо на газон. – Вот, дрянь. Ненавижу этот чертов прогресс. Чем дальше, тем более поганые вещи производят. Лучше бы его вообще не было. А так надеешься, надеешься, а оно – пшик. В прямом смысле слова.
Пичугин пожал плечами в ответ на эту софистику и погрузился в собственные мысли, не обращая внимания на происходящее за пределом салона. Запах лекарства постепенно испарялся, оставив привкус в носу и во рту.
Вскоре из задумчивости вывел голос Кирилла.
– Приехали.
Он первым выбрался из машины, дождался Пичугина, и они вместе направились к неприметному дому брежневской постройки, до пятого этажа укрытому в кронах деревьев. На детской площадке шумно играли дети, старушка в легком ситцевом платье кормила голубей хлебными крошками из пластикового пакета.
Пичугин понял, что встреча с Ковалевым, судя по всему, пройдет на конспиративной квартире. Это еще более подчеркивало неординарность происходящего. Дело в том, что обязанности, возложенные генералом Ковалевым на Пичугина, предполагали некоторый уровень секретности, но не требовали особенной конспирации, если не считать необходимости числиться журналистом в газете и реально писать самому часть статей или редактировать материалы от внештатников. Давно не являясь действующим сотрудником ФСБ, будучи официально уволенным из структуры, Пичугин выполнял в команде Ковалева весьма специфичные функции.
Мало кто знает, что одна из важнейших сторон деятельности ФСБ заключается в простой, но очень кропотливой аналитической работе. Десятки специалистов ежедневно рыскают по страницам всевозможных технических журналов, российских и иностранных периодических изданий, прослушивают записи речей и выступлений, следят за телевизионными и радиопередачами. Несмотря на важность этой работы, нагружать рутиной штатных аналитиков, оперативников, действующих офицеров руководство считало нецелесообразным. Куда проще было создать в высшем звене оперативного управления систему кураторов, способных выявлять и использовать внештатных агентов, которые справятся с этими задачами в силу образования, рода деятельности и личностных факторов. Как и все внештатники, они работали не за жалованье, а в силу совсем других мотиваций. Кто-то довольствовался покровительством мощной структуры федеральной безопасности, для кого-то это был выбор между работой и уголовной ответственностью, как для проштрафившихся мелких хакеров, выбравших после поимки участь бойцов невидимого информационного фронта, а не отсидку в тюрьме. Эти люди собирали, что называется, информационную пену, прикладывая к ней лишь минимальный уровень анализа, делая самый первичный отсев и сортируя информацию по широким темам, таким, как «революции», «социологические тенденции», «космос», «террор», «вооружение», «кибернетика» и прочие, в зависимости от поручения.
Куда менее численная группа внештатников, уже состоявшая из хорошо подготовленных ученых-специалистов, а отчасти из бывших сотрудников ФСБ, имевших опыт структурного анализа информации, работала с данными, поступавшими от первой группы. Тут задачи стояли уже намного серьезнее. Большинство обывателей не в силах даже представить, какую ценную информацию, при должном анализе, можно добыть из совершенно открытых источников. Но это лишь оттого, что такая информация, как правило, очень разрознена. Стоит собрать ее в единый массив, и можно сделать массу далеко идущих выводов. Например, один из конгрессменов США встречается с рабочими на строительстве железнодорожной ветки в Техасе. Ничем не примечательная новость. Но если сложить ее с информацией о структуре железнодорожной сети США, станет ясно, что эта ветка не ведет ни к городу, ни к известному промышленному объекту. К чему тогда? Скорее всего, к новой базе или к новой радарной станции системы ПРО. Этой информации порой достаточно, чтобы именно на этот участок местности были направлены объективы спутников-шпионов с целью подтвердить или опровергнуть сделанный аналитиками вывод. Вот на такие мелочи и ориентирован сбор информации.
Генерал Ковалев, кроме выполнения своих непосредственных обязанностей в командном эшелоне оперативного управления ФСБ, относился к числу тех самых кураторов, на которых, в силу их личных качеств, была возложена еще и работа с внештатными агентами. О существовании Пичугина он вспомнил несколько лет назад, проглядывая досье на уволенных сотрудников с целью вербовки очередного агента в команду аналитиков. Для выполнения поставленной задачи Пичугин годился идеально. Он имел образование физика, закончил МФТИ, имел опыт работы с ядерным оружием на полигоне в Семипалатинске, а главное – он был, хоть уволенным, но все же офицером ФСБ, ему, пусть и не официально, можно было доверить достаточно секретную информацию. Так Пичугин, который на тот момент едва сводил концы с концами, подрабатывая внештатным журналистом в нескольких газетенках, оказался под патронажем генерала Ковалева.
Этот союз в полной мере устраивал обоих. Генерал имел честного, работящего, а главное, надежного человека в среде аналитиков, на которого, случись что, можно было взвалить работу, которую никому из гражданских доверить недопустимо. Для Пичугина работа на Ковалева дала куда большие стабильность и комфорт, чем он мог