— Так и знала, что ты здесь! Очень по-взрослому — спать на полу! — в комнату вбежала светловолосая кудрявая девочка в длинном темно-синем платье. Присела рядом и покачала головой. — Зачем ты надела мужской костюм? Да ещё такой нелепый? Нужно поскорее переодеться. Узнает леди Деметра, запрёт в спальне до приезда контролёра.
Вика испуганно покосилась на пижаму и снова на незнакомку. На слонёнка она не походила. Была стройна и миниатюрна. Но топать умела отменно.
— Ты кто? — спросила Вика через силу.
— Очень смешно! — девочка топнула. — Мика, можешь сколько угодно сердиться на бабушку или леди Малену. И даже на магистра Томаса. Но я на твоей стороне. Идём.
Вика пришла к выводу, что спит. Люди не оказываются в чужих домах ни с того, ни с сего, а хозяева не ведут себя так, будто ничего странного не случилось.
— Поднимайся! — повторила блондинка настойчивее и протянула руку.
Вика не сомневалась: едва коснётся незнакомки, сон кончится. Однако ладошка оказалась тёплой и крепкой. Не скажешь, что ненастоящая.
«А здесь мило», — подумала девочка, оглядывая горшки с цветами, бежевые стены и картины в массивных рамах.
Картины?!
Вика ахнула, узнав полотно с тремя дамами.
— Они наоборот нарисованы, — пробормотала она нервно.
В голове, как кадры, замелькали воспоминания. Отец, прижимающий к груди работу неизвестного художника. Пальцы, касающиеся платья нарисованной женщины. И растерянное лицо девочки в мельтешении красок. Точь-в-точь, как её собственное. Она была зеркальным отражением, но не в белой пижаме, а в розовом платье с кружевам. Вика бы в жизни такое не надела. Слишком приторное. Как у куклы!
— Наоборот? — спросила блондинка, хмурясь. — Мика, ты опять заходила в картину Руди? О, боги моря! Неудивительно, что ты странная. С магией красок шутить опасно!
Вике чуть себя не ущипнула. Магия красок? Путешествие внутрь картины? Какой чудной сон! Тёма с Таней обзавидуются!
— Леди Ларье, вы здесь? — раздался в коридоре гортанный женский голос.
— Ох, — простонала блондинка и затараторила шепотом. — Мегера вышла на охоту. Нельзя, чтобы она заметила тебя в таком жутком виде. Уносим ноги. Скорее!
Не успела Вика опомниться, её потянули к другой двери из зала. Поскальзываясь босиком на начищенном до блеска полу, девочка покорно поспешила за незнакомкой по извилистому коридору. Бежала и дивилась, что всё вокруг выглядит невероятно реальным. Прежде она никогда не видела столь ярких снов. С каждой секундой боль в висках стихала. Помогал свежий утренний воздух, свободно проникающий в десятки открытых окон. Пахло морем. Вика могла в этом поклясться, хотя видела его лишь на картинках и в кино. Волны шелестели, накатываясь на берег, звук был прекраснее всего на свете.
— Ш-ш-ш, — блондинка остановилась и приложила палец к губам, прислушиваясь.
Из-за поворота вывернули двое мужчин в скромных камзолах цвета морской волны и чёрных обтягивающих штанах. Один нёс закрытый крышкой поднос. Другой держал в руках стопку белоснежного постельного белья.
«Слуги», — догадалась Вика, разглядывая длинные волосы мужчин, собранные в хвосты и перевязанные синими лентами.
— Ой! — выдохнули оба в унисон. Изумленно посмотрели на Викину пижаму и потупили взгляды. Один слуга побледнел, щёки второго заалели от смущения.
Блондинку реакция мужчин обрадовала. Она задрала острый подбородок.
— Вы нас не видели, ясно? — проговорила она командирским тоном. — Иначе леди Микаэла в лягушек превратит. Правда? — девочка посмотрела на Вику.
— Превращу, — пообещала та, с трудом сдерживая смешок. Ну и дела!
— Вы поняли? — спросила девочка строго.
— Да, леди Риа, — пробормотали слуги.
Риа…
Странное имя. Но теперь Вика хотя бы знала, как к блондинке обращаться.
Остаток пути Риа не бежала, а почти летела, будто следом гнался дракон. Вика едва поспевала за ней, держалась за бок. Дыхание сбилось, хотелось пить. А ещё лучше — проснуться. Сон перестал казаться забавным. К счастью, за очередным поворотом коридор закончился голубой резной дверью.
Риа пулей влетела внутрь и плюхнулась в кресло.
— Уфф… — она облегченно вытерла лоб.
Вика огляделась. Они попали в просторную гостиную в бело-сиреневых тонах с пятью дверьми, считая входную. Неподходящие цвета, маркие. Особенно для мебели. Испачкаешь белый диван, пятна на всю жизнь останутся. Бабушка Анфиса назвала бы подобную обстановку расточительством.
Вика с любопытством распахнула одну из дверей.
— Куда ты? — сердито спросила блондинка. — Ты же разлюбила игровую. Неделями твердила, что её переросла. Ох, Мика, с тобой не соскучишься!
Кресло недовольно скрипнуло. Риа вознамерилась пойти следом. Но Вика мгновенно забыла о ней, застыла на пороге, будто ноги превратились в корни векового дерева. Но виной тому стали не десятки кукол или карты незнакомой местности на полу. И даже не игрушечный трёхэтажный дом с человеческий рост! Взгляд приковался к портрету в золотой раме на противоположной стене.
Художник изобразил мужчину и женщину. Широкоплечий блондин с чуть вьющимися длинными волосами стоял на фоне могучего дуба с разноцветными фонариками. За спиной стройной брюнетки протиралось бирюзовое море, и высились чёрные скалы. Вика посмотрела в зеленые глаза, невероятно похожие на свои, и покачнулась. Перевела взгляд на мужчину и села на пол.
С портрета смотрел отец — Николай Волков. Лет на пятнадцать моложе. Без тени привычного безумия в голубых глазах.
— Тебе нехорошо? — Риа подбежала к Вике и потрогала лоб — мокрый от пота.
Та замотала головой. Губы шепнули:
— Это папа.
— Разумеется. А кто ж ещё? — Риа нахмурила тонкие брови. — Ладно, хочешь сидеть здесь, сиди. Я принесу приличную одежду.
Едва девочка скрылась, Вика наша силы подняться. Пошатываясь, подошла к портрету. В голове царил сумбур. Сон становился всё загадочнее. Если это, конечно, сон.
— Николас Флоренс и Доминика Ларье, — прочитала девочка в левом нижнем углу картины имена мужчины и женщины.
Николас…
Вика закусила нижнюю губу. Отец всегда называл себя Ник. Ник, а не Коля. За его спиной художник изобразил дуб с фонариками. Точь-в-точь такой же вышит на одеяле, в которое девочка была завернута, когда они с отцом появились на Цветочной улице. А зеленоглазая женщина! Сходство с Викой налицо! Правда, подбородок дочери достался от папы. И губы тоже. У Доминики Ларье они тоньше, изящнее.
Но ведь это не по-настоящему! Вика много лет представляла, как выглядела мама. Сон и подарил портрет.
— Переодевайся.
Риа вернулась с сиреневым платьем в руках.
— Фу-у-у, — скривилась Вика. — Столько кружев. Я буду похожа на торт!
— Переодевайся! — блондинка была непреклонна.
Пришлось подчиниться.
— Где сейчас папа? — осторожно спросила Вика, пытаясь попасть в длинные, расширяющиеся к низу рукава.
Риа вздрогнула. Светло-серые глаза беспокойно заморгали.
— Мика, ты надо мной издеваешься? — спросила она сердито, но получив отрицательный ответ, запричитала. — О, боги моря! Не могла же картина Руди отбить у тебя память? Или могла? Тогда мы точно пропали!
— Риа, ты не ответила, — напомнила Вика и принялась сочинять на ходу. — Я не всё забыла. Тебя помню. А ещё бабушку и леди мегеру. Меня крутило внутри