Оковы сна разрушил зазвеневший будильник. Стрелка часов показывала шесть утра. Открыв глаза, Василий Николаевич не сразу понял, где он находится. Проведя рукой по лицу, он заметил, что кожа покрыта испариной.
– Белый свет! Сколько же я проспал? Что за кошмарный сон!
Послевкусие сна яркой вспышкой отпечаталось в памяти. Умывшись и оправив форму, он прикурил сигарету и вышел на улицу. Надеясь, что утро с первыми лучами солнца развеет его кошмары. На горизонте только начинало светать. Огни большого города еще освещали дорогу ранним путникам. Василий Николаевич неспешно обогнул офисное здание. Приподняв голову и наблюдая, как клубы дыма растворяются в темноте, он стал рассматривать бесчисленные окошки бизнес-высотки. В одном из них горел свет.
– А это еще что такое? – Василий Николаевич потушил сигарету и быстрым шагом направился к зданию.
Глава 4
«Лучше изувеченное тело, чем изувеченная душа»
Александр Петрович Виноградов уже пять минут неподвижно стоял перед зеркалом, пристально рассматривая свое лицо, точнее, одну его составляющую. Смена имиджа была наглядно продемонстрирована на лице полковника. Края всегда идеально подстриженных усов теперь спускались вниз по пухлым щекам. Александр Петрович терзался сомнениями: оставить или укоротить. Главное достояние его лица в последнее время подверглось критике со стороны любимых домочадцев. Алла Владимировна молча улыбалась, бросая озорные искорки в сторону мужа. Настя перешла в открытое противостояние:
– Папа, ты похож на кубанского казака! Хотя нет, лучше на барона Мюнхаузена.
Беляк, когда увидел его, пятнадцать минут заливался смехом:
– Старая умора! Ну ты даешь, дружище! Дай я тебя сфотографирую.
Сергей Васильевич достал телефон и включил камеру:
– Ты просто неотразим! И еще раз, улыбочка!
Наивный и слегка поглощенный мнимым тщеславием, Александр Петрович выпрямил спину и, не отрывая взгляда, посмотрел в камеру.
Сегодня он уже понимал, что старый приятель не оценил его новый облик, а просто решил поиздеваться.
– За живое ведь зацепил, – приглаживая перед зеркалом усы расческой, сказал он. – Ну ничего, я подожду, пока твои оставшиеся три волосины, как осенняя листва, опадут на землю, – полковник запустил свою крепкую ладонь в густую шевелюру.
Решив, что еще денек-другой подумает над тревожащим его вопросом, полковник положил расческу для усов в нагрудный карман тенниски и вышел из ванной.
Легкий июньский ветерок помог ему открыть окно на балконе. Облокотившись о подоконник, Виноградов подкурил сигарету. Клубы дыма в лихом танце обогнули полковника и продолжили движение в сторону кухни. Александр Петрович, спохватившись, быстро закрыл балконную дверь. Алла Владимировна не приветствовала вредную привычку супруга, тем более на территории квартиры.
Поток мыслей о недостатках дворовой парковки прервал телефонный звонок.
– Привет, старина, – по ту сторону телефона послышался родной голос Беляка.
– Привет. Неужели ты про меня вспомнил?
– Ты уже постриг усы? – смех приглушил голос собеседника.
– Нет! И хватит уже мусолить эту тему! – полковник грубым движением потушил окурок.
– Просто я дал себе слово, что не буду находиться с тобой в одном месте, пока ты не уберешь со своего лица физиономию глупого гусара, – в трубке раздался заливистый смех сменившийся кашлем.
– Смотри не подавись!
Александр Петрович вышел с балкона и уютно расположился в своем любимом кресле. Увидев, что хозяин ничем не занят, Бах плюхнулся прямо ему на ноги и завилял хвостом.
– А теперь давай по делу, чего звонишь?
– Хотел предложить тебе выгулять мозги. Сегодня ночью убили генерального директора одной из крупнейших строительных фирм страны.
– Фамилия?
– Мазалевский. Артур Валерьевич. Фигура крупная, но жутко неприятная. По телефону сообщать подробности не буду, все слишком запутанно.
– А твои буржуи как отнесутся к моему участию? Наше общество, знаешь ли, не привыкло к инициативным пенсионерам. Это раздражает. Даже меня.
– После того, как ты раскрыл дело Колесниковых, генерал лабызал тебя на каждом совещании, ты стал героем на Добромысленском. Но после твоего отказа вернуться на работу он больше тебя не вспоминал.
– Это все лирика. Куда ехать?
– Другое дело. Пиши адрес.
Перед входом в кабинет толпился народ. Любопытство брало верх над приличиями. Офисный планктон выл от лоскутных сплетен, собранных по кусочкам и неподтвержденных никакими фактами.
– Его застрели! Две обоймы!
– Нет, я слышала, как один из ментов сказал, что зарезали.
– Кто-то сказал, что он еще жив!
– Не может быть!
– Чушь! Он умер еще ночью!
Правоохранители отогнали толпу на безопасное расстояние, освободив проход в кабинет. Но сейчас, судя по их лицам, они здорово пожалели, что не закрыли от любопытных глаз весь этаж. Назойливости коллег убитого могли позавидовать самые голодные и наглые мухи.
Александр Петрович в черных, идеально отглаженных брюках, темно-синей рубашке и до блеска начищенных туфлях переступил порог строительной компании. Уверенной походкой полковник направился в сторону ярко-оранжевой ленты, заграждающей проход к месту преступления. Рядом с ним шел Сергей Васильевич Беляк. Изысканностью вкуса он не отличался. Оранжевая рубашка, помятые брюки, не видевшие утюга много недель. В руках он держал коричневый портфель, сильно потрепанный временем. Расставаться с ним Беляк не желал уже лет пять. Порой портфель служил ему и столом, и стулом, и даже подушкой.
– Полковник Беляк, а это полковник в отставке Виноградов, – Сергей Васильевич отработанным до автоматизма движением достал и через несколько секунд спрятал в карман удостоверение. Милиционер, стоявший на входе, лишь кивнул головой и отошел в сторону.
– Здесь что-нибудь трогали?
– Работали эксперты и следственная группа.
Сергей Васильевич внимательно осмотрел кабинет: труп лежал посередине ковра. По количеству кровавых подтеков можно было легко посчитать количество пуль, оставшихся в груди жертвы. На первый взгляд, их было не меньше десяти. Зевающий на входе милиционер, наблюдавший картину расследования с восхода солнца, внимательно посмотрел на тело. На секунду ему показалось, что по лицу погибшего пробежала тень усталости. Будто он просил закончить здесь и поскорее унести его отдыхать. Уставший конвоир мысленно отогнал от себя скверные мысли и, отвернувшись от двери, стал рассматривать столпившихся сотрудников.
Александр Петрович присел на корточки рядом с телом и пристально посмотрел в лицо жертве, как будто там хранилась важнейшая информация, ключ к разгадке. Надев перчатки, полковник дотронулся до груди, изрешеченной пулями.
– Двенадцать. И не пулей больше, – задумчиво проговорил он, – гильзы нашли?
– Они у экспертов, – молодой лейтенант внимательно наблюдал за действиями усатого пенсионера.
Александр Петрович встал, медленно выпрямляя спину. Периодически боли еще тревожили его суставы, отзываясь острым ударом в каждой косточке: так они напоминали полковнику о былых болезнях.
Виноградов обогнул стол и удобно устроился в кожаном высоком кресле.
– Комфортненько. Хозяин явно не бедствовал и привык к роскошным вещам.
– У него денег куры