Конечно, можно было уйти и уже не думать о фермере Никитине — уж слишком серьезное у него было хозяйство, этот человек точно знал, чего хочет от жизни, и даже не видя его, не разговаривая с ним, было трудно представить себе, что он даже из-за большой любви отправился бы в столицу, домой к своему шалопаю-сопернику, чтобы насыпать или налить ему яду в вино. Да и сам Соболев вряд ли стал бы выпивать вместе с соперником. А то, что Никитин домогается Людмилы, Соболев наверняка знал, не мог не знать, все-таки у него в Полевой мать живет, да и знакомых-друзей полно, непременно бы доложили.
К тому же если бы фермер навестил Соболева, то камеры уж точно его бы засекли. Но они засекли, как это ни странно, какого-то пианиста Светлова, Ракитин рассказывал. Хотя самого пианиста пока что тоже не нашли. Пока. Его сестра, известная певица, утверждает, что брат отправился куда-то за город, к друзьям, и что она не знает адреса. Вот такое совпадение. Машина брата стоит рядом с домом, получается, что Светлов отправился за город на машине своих друзей. Что-то здесь не чисто. И пианист какой-то скользкий. Что он забыл в этом подъезде?
Андрей уже собрался было уезжать, как увидел несущийся по дороге и подпрыгивающий на ухабах огромный внедорожник. Такой грязный, словно он неделю носился по местным тонущим в грязи полям и лесам. Внедорожник резко затормозил, из него вышел высокий крепкий мужчина в синей куртке, джинсах и высоких сапогах, на голове его криво сидела роскошная рыжая лисья шапка. Фермер! Андрей вышел, поздоровался с Никитиным, отчего-то пожал ему протянутую руку, словно точно знал, что он не убийца. Но, скорее всего, он просто успел зауважать этого человека за тот гигантский труд, который он вкладывал в свое хозяйство. Нет, этот точно не станет рисковать всем ради того, чтобы устранить соперника. Такие мужчины действуют иначе — доказывают женщине свою любовь, предлагают ей все, чем владеют, завоевывают ее любовью и заботой, но уж точно не убивают смазливых механиков ядом.
— Слышал, Вадима убили, — сказал со вздохом Никитин, жестом приглашая Андрея следовать за ним, открывая сначала калитку, потом еще одну дверь, ведущую в расположенный прямо за забором гараж, и через него уже в дом.
Андрей, вертя головой, только диву давался, насколько же все продумано в этом хозяйстве, как все добротно и красиво сделано, как удачно совмещен сельский стиль с городским и какая чистота кругом.
— Знаю, что вам уже все доложили про меня и Людмилу. Все правда — это не сплетни. Проходите, сейчас вот только свет включу. Зима, какая-никакая, но все равно зима, рано темнеет.
Он привел следователя в большую кухню, включил свет, и Андрей в который уже раз пожалел о том, что живет в городе. Все-таки двухкомнатная квартира на восьмом этаже, пусть и на Масловке, то есть не на самой окраине, все равно тесновата и скучна. Не сравнить с размахом сельских домов, простором, масштабами, словно здесь и воздуха больше, и есть где развернуться. Конечно, в деревнях имеются и маленькие домишки, но современные дома строят все-таки многокомнатные, да и земли, как правило, много, можно и сад посадить, и огород. Андрей снова вспомнил Людмилу, ее светлые льняные волосы, нежные розовые губы, на которые он, оказывается, смотрел все то время, что находился рядом с ней. А какая у нее грудь, и это при тонкой талии! И крепкая, и стройная, ладная. Он понимал Никитина, который влюбился в нее и пожелал сделать ее хозяйкой своего дома, хозяйства, да и всей его жизни вообще.
— Где вы были одиннадцатого числа, можете вспомнить?
— Здесь, на ферме. Мои работники могут это подтвердить.
«Да уж, шаткое алиби», — подумал Лазарев. Еще бы его работники не подтвердили.
— Как вас вообще сюда занесло?
— Я москвич, купил землю и решил здесь обосноваться. Людмилу сразу заприметил, — начал рассказывать Никитин, доставая из холодильника закуску — куски копченого мяса, контейнеры с соленьями. — Начал ухаживать, как положено, — цветы, конфеты, подарки. Водочки?
— Я на работе, — развел руками Лазарев.
— Да какая ж работа, когда уже темно? Оставайтесь у меня. Посидим, поговорим. Вы же приехали про Вадима спросить, так я вам расскажу все, что знаю. Честно признаюсь, я не особо общительный, никого сюда не приваживаю. Стоит только открыться, как толпами ходить будут — за кормами, зерном, деньгами. Я не жадный, но у них у всех есть земля, животные. Нет, у меня образовался, конечно, небольшой круг людей, которые мне приятны, и это в основном люди в возрасте, и я помогаю им, чем могу, а они мне подсказывают, что и как. Знаете, я же овец развожу, коровами занимаюсь, заложил фундамент сыроварни…
Нет, этот точно не стал бы травить механика, думал Лазарев, с аппетитом поедая соленые огурцы и перцы. Он отзвонился жене, предупредил, что не приедет ночевать. Ей оказалось, как это ни странно, все равно, она сказала, что находится у матери, что они что-то там кроят, шьют. Словом, решение остаться «по работе за городом» было воспринято как бы с пониманием, пусть и с холодком, но, главное, не было омрачено ни скандалом, ни подозрениями, все прошло на редкость спокойно.
Вообще-то, такое поведение было не свойственно Андрею, он редко ночевал вне дома, и уж если ему приходилось где-то заночевать, то это никогда не было связано с его службой. Как это он так расслабился и решил пойти наперекор своим принципам и согласился разделить ужин с совершенно незнакомым человеком, он и сам не понимал. Признаться себе в том, что его просто очаровала сельская жизнь, он был еще не готов. Хотя давно уже мечтал что-то в своей жизни поменять, сделать ее свободнее и счастливее. Людмила? Неужели он согласился остаться здесь на ночь, чтобы у него была возможность еще раз утром встретиться с ней?
— Вы разговаривали с Людмилой откровенно? Вы пытались понять, почему она так вцепилась в этого Вадима?
— Конечно. Но знаете, все ее отговорки звучали как-то по-детски, честное слово. Я не урод, нравлюсь женщинам, к тому же со мной она была бы как за каменной стеной, и она это знает. Я хочу сказать, что она была бы материально защищена. Когда я делал ей предложение…
— А вы делали ей предложение?
— Конечно, и неоднократно! Я вот так же, как и вы сейчас, недоумевал, что