«Да, и «мерс» красный – его. Он своей аэрографией на «Ночи пожирателей рекламы» хвастался», – вспомнила Таня.
Но зачем их троих – абсолютно разных – тут собрали?
– Скажите, как называется ваша организация? – обратилась она к секретарше.
Та пожала плечами:
– Вызовут – все объяснят.
– Любезно.
Садовникова перевела взгляд на конкурентов. Оба, похоже, тоже пребывали в неведении. Чайкин вкрадчиво спросил:
– И вы на собеседование?
– Да, – кивнула Татьяна.
Часы с боем (что за странное украшение в полупустой комнате?) зловещим хрипом отсчитали три удара.
И немедленно врата в пентхаус распахнулись. На пороге показался очень юный, загорелый, улыбчивый и явно «не наш» юноша. Кивнул секретарше:
– Мы готовы.
Та пружиной вылетела из-за стола, кинулась к посетителям:
– Теперь входите!
Блогер с благотворительницей поспешно вскочили. Таня осталась сидеть.
– Вы чего? – зашипела на нее хранительница предбанника.
– Мы пойдем все вместе? – вскинула брови девушка.
– Да! – яростно шепнула секретарша. – Вставай!
Садовникова покачала головой. Ну и влипла она! Даже когда на «Гербалайф» агитируют, собеседование всегда проводят один на один.
Но воскресенье все равно безнадежно потрачено – надо хотя бы посмотреть, что здесь за цирк.
В пентхаус Татьяна вошла последней. Благотворительница с блогером уже сидели в разных уголках кожаного дивана. Прямо перед ними на небольшом постаменте возвышался стол. Там восседали двое. Давешний загорелый юноша. И рыхлый, уже в годах, дядечка. Веки отекли, щеки все в сосудистых звездочках. То ли сердечник, то ли выпивает. Синяя рубашка, коричневый галстук. Подмышки серого костюма потные. Лицо кислое. Глаза хитрые. Пацан и чиновник. Интересная связка.
Садиться меж двух конкурентов Татьяне не хотелось. Отстранила подпихивающую под спину секретаршу, вышла. Принесла из приемной стул. Поставила – чуть в стороне от дивана.
Рыхлый мужчина усмехнулся:
– Не играешь по чужим правилам?
Садовникова не стала обижаться на тыканье. В конце концов, она молода, а пожилые дядечки обожают чувствовать себя важными покровителями.
Улыбнулась высокой комиссии и еле заметно повела носом:
– Простите. Люблю автономию.
Мужики наверняка сами сейчас учуют, что от блогера пахнет несвежей одеждой, а от благотворительницы – мучительно сладкими духами.
– Ну, коли самая умная – тогда и начинай, – лукаво улыбнулся рыхлый господин.
Таня с детства ненавидела садиться в лужу и сейчас интуитивно чувствовала: от нее ждут вовсе не рассказа о себе. Но как узнать, чего?
Юнец с интересом пялился на ее грудь. Таня ему поощрительно улыбнулась. Взглянула жалобно: «Спаси, мол!»
И парень понял призыв.
Произнес поспешно:
– Филипп Борисович, давайте я сначала диспозицию обрисую.
Самый важный поморщился, но спорить не стал:
– Ладно, Марк. Только коротко.
Юноша соскочил с возвышения:
– Есть в одном море-океане остров. Площадь – как у Сент-Джона, каких-то пятьдесят квадратных километров. Электричество, водопровод, канализация. Пляжи, виды, прекрасный климат. Рай. Одна небольшая проблема: до ближайшей земли – восемьсот морских миль. И аэропорта не имеется.
Таня с удовольствием отметила: благотворительница с блогером недоуменно переглядываются. Значит, на Карибах не бывали.
Решила вмешаться, блеснуть:
– Ваш сказочный остров расположен в сторону мыса Горн? Если идти от Карибов?
Марк не растерялся:
– Мы пока не говорим о точном географическом положении. Я хочу обрисовать ситуацию в принципе. Итак, имеется частный остров. Четыре тысячи жителей. Все – выходцы из России. Плюс персонал – мексиканцы, филиппинцы, этих тысячи две. Но законы там наши. Официальный язык русский. И даже валюта – рубль.
Блогер решительно перебил:
– Чушь. Никто не позволит покупать остров, да еще и свои законы там устанавливать.
Таня снова не удержалась:
– Почему нет? Греки свой Патроклос давно на продажу выставили, всего за 150 миллионов евро. Только никто не берет пока.
На лице благотворительницы Нонны отобразилось крайнее раздражение.
– Слушайте. Меня сюда приглашали, чтобы обсудить социально значимый проект, – сердито произнесла она. – А мы о чем говорим?
– Так не даете ведь договорить! – улыбчиво упрекнул загорелый. – Давайте я продолжу. Итак, остров. На нем четыре тысячи наших. Все успешные, состоятельные. По местным законам, проживать могут лишь те, кто купил собственный дом плюс внес приличную сумму на депозит. Занимаются кто чем. Книги пишут, компьютерные программы. Но большинство – скажем честно – бездельничают. Поначалу все кричали: «Рай, рай!» Но прошел год, другой – обжились островитяне, заскучали. Одних сумасшедших закатов оказалось мало – захотели еще каких-нибудь зрелищ. А всех развлечений на острове – единственный бар. Вот и стали хандрить. Ссорятся. Пьют много. Подростки дурной пример со старших берут.
– А разве им разрешено продавать алкоголь? – вкрадчиво улыбнулась Татьяна.
– Ну, там ведь не совсем Россия. Часть законов мы модифицировали. Активисты выдвинули идею, устроили референдум, большинство высказались «за», – пояснил загорелый. – Решили: в шестнадцать лет покупать пиво можно. Теперь понимаем: ход был поспешный. Но недавно провели опрос: шестьдесят четыре процента ничего менять не хотят. Им удобно отпрысков за выпивкой посылать. И как назад отыграть – непонятно.
Прокашлялся, возвысил голос:
– И от вас, соискателей, требуется решить эту проблему. Нужно доказать, что наш остров – не утопия. И что рай на земле – бывает.
Блогер, кажется, заинтересовался. Азартно спросил:
– Сколько у нас есть времени на разработку концепции?
– Нисколько, – жизнерадостно улыбнулся напитанный солнцем Марк. – У каждого – по минуте. Слушаем ваши предложения – а дальше будем думать.
– Ну, знаете… – Нонна Байкова грузно поднялась. – Подобные программы с кондачка не создаются. Как я могу за минуту и без всякой подготовки найти решение настолько серьезной проблемы?
«Ну и гуляй отсюда», – подумала Татьяна. Не потому, что всерьез решила бороться за должность – слишком уж сладко и терпко от тетушки воняло.
Но благотворительница хотя и встала, уходить не спешила. Решительно молвила:
– Однако я все равно скажу. В самых общих словах, иначе не получится. Людей на вашем острове обязательно надо занять чем-то значимым. Например, отобрать здесь, в России, человек двадцать сирот из патронатных семей – и отправить туда на каникулы. С жителей – кров, стол, развлечения, научить, кто чему может. Поликлиника у вас там есть?
– Да, конечно. И амбулатория, и больница.
– Тогда примите еще и стариков. В России миллионы колотятся на жалкую пенсию. А вы им – солнце, море, фрукты тропические. Уход и лечение.
– А если жители не захотят этим заниматься? – прищурился загорелый.
– Предлагайте льготы. Особые условия. В конце концов, примите закон: продавать алкоголь только тем, кто благотворительностью занимается.
Таня заметила: рыхляк с нездоровым лицом что-то черкнул в блокноте.
А благотворительная дама продолжала заливаться:
– Можно с