Толик снял трубку, набрал номер. Гудков не было, но через шорох эфира стали слышны голоса: телефонная станция подключила его к постороннему разговору.

Говорили юноша и девушка. Они явно были не знакомы. Он убеждал ее в необходимости свидания с ним. Он говорил, что срочно уезжает в Африку и что ему не на кого оставить любимого крокодила Тошу. Она отнекивалась, но потом напор и бархатность его голоса победили, и они уговорились встретиться завтра в пять у афиши кинотеатров, как раз возле метро, где жил Толик. Юношу с бархатным голосом звали Саша, а девушку — Лена.

Толик грустно повесил трубку. Он знал этот способ знакомства. Так обычно знакомились мускулистые, джинсовые, самоуверенные парни. Они добывали телефоны хорошеньких девушек и настойчиво выясняли, работает ли баня, или предлагали купить крокодила.

А Толик не умел знакомиться с девушками по телефону. На улице он тоже никогда не знакомился. Однажды он повстречался в ресторане с женщиной лет тридцати и проводил ее до электрички. Этот факт он всегда вспоминал с гордостью.

А вообще Толик был умен, неуклюж и застенчив.

И с грустными мыслями о предстоящем завтра совсем другим людям свидании он улегся спать в своей молодой холостяцкой квартире.

А назавтра был ароматный и свежий весенний день. Все таяло, звенело, брызгало, светилось. Люди куда-то спешили, веселились, обдавая других своею веселостью.

И неожиданно для себя в половине пятого Толик вышел из дому и направился к метро. Ноги сами несли его.

Он остановился у афиши. Людей не было. Угол ее отклеился и хлопал на ветру, показывая коричневую клееную изнанку.

— Так где ваш крокодил? — услышал Толик и оглянулся. Спрашивала девушка, она смотрела на него весело и открыто.

Чувство радости и свободы, казалось, волнами исходило от нее.

— Он со мной, в портфеле, — неожиданно выпалил Толик и смутился. Она улыбнулась, и Толику вдруг стало легко и свободно. — Знаете что? Крокодилу ежедневно надо гулять. По два часа. Давайте его прогуляем? — Он сказал это неожиданно для себя и смутился.

— Идет, — весело согласилась девушка.

Толик вдруг взял ее под руку. Для него это был подвиг.

— А ошейник у вас есть?

— У меня? — с ужасом спросил Толик.

— У него, — засмеялась она, показывая на портфель.

— Нет. Ему не нужен ошейник. Я прорезал для него дырочки. Он дышит, — серьезно сказал Толик.

— Бе-дный, — ласково протянула она, — ему там жарко.

— Отнюдь. Тоша очень неприхотливый. Кушает мало, спит у меня в ногах…

— Брр.

— …Единственная забота — раз в две недели купать его и натирать «Пемоксолью». А то он потеряет естественную зеленую окраску.

Она рассмеялась:

— А вы-то сам кто такой? По Африкам разъезжает… У-уу…

— О, я чр-резвычайно известный человек. Играю на кларнете в битгруппе ЖЭКа. Изучаю языки хинди и суахили. Постоянно самосовершенствуюсь. Читаю по ролям Гомера и Марио Варгаса Льосу… Зовут меня, кстати, Толик. То есть нет, Саша.

Она внимательно посмотрела на него. Толик испугался разоблачения и быстро спросил:

— А вы? Расскажите мне о себе…

Было темно, когда они подошли к ее подъезду. Только по гаснущим окнам многоэтажек можно было понять, что уже совсем поздно. В подъезде горел желтый казенный свет и было тихо, только подвывал на этажах лифт, в котором ездили уборщицы — мыли лестницу.

Ее легкая рука лежала в его руке.

— До свиданья, — шепотом сказала она.

— Постойте, — сказал он и наклонился к ней. Их горячие лица соприкоснулись.

— Не уходи, — как в бреду шепнул он.

Она обхватила его руки.

— Поздно… Пора. Мама… Меня ждет мама… Нет, не уходи. Иди сюда.

— Ми-лая…

Они стояли, обжигаясь друг другом, у холодной подъездной стены. Они не замечали, как проходило время.

Потом она сняла руки с его плеч, жаркая, растрепанная, запрыгнула на ступеньку и, покачавшись на одной ножке, сказала:

— Ты знаешь, я не Лена. Только ты не теряй свою естественную зеленую окраску. Я случайно подслушала ваш разговор с настоящей Леной. Телефонная станция, верно, ошиблась… И я пришла. Посмотреть на вас… Я побежала. Пока.

Он не успел шагнуть к ней, когда она, поцеловав его, угловатыми движениями взбежала на ступеньки, а потом еще выше, на второй этаж.

Ее шаги гулко отражались в подъезде, потом звонок, голоса, и хлопнула дверь.

Толик вышел на улицу. Холодный воздух. Его лицо горело от ее губ.

Прохожих не было.

Когда Толик проходил мимо афиши, где они встретились, там стоял одиноко парень. Высокий, мускулистый, бархатный, он печально держал хрустящий букет гвоздик.

Толик подошел к нему и сочувственно спросил:

— Что, не пришла?

Парень горько покачал головой.

— А как же с крокодилом?

— Подохнет, очевидно, — серьезно и скорбно ответил парень.

После ужина мужчины перешли в гостиную. Кофе, сигареты, расстегнуты пиджаки, полураспущены галстуки.

Дима сразу же заговорил о женщинах.

— Благородные сеньоры, не желаете ли вы услышать новую теорию, как надо выбирать себе невесту? — спросил он, откидываясь в креслах. — Маленький такой тестик.

— Желаем, — сказал Леха.

— Давай, давай!.. — завопили все.

— Это очень просто. Никаких затрат. После знакомства вы приводите ее в незнакомую обстановку. Лучше к себе домой. И наблюдаете за ней. Весьма осторожно. И делаете выводы.

Бросится к зеркалу — значит, ветреница, считает себя красавицей. Пойдет на кухню — домовита, хорошо готовит. Начнет смахивать пыль, наводить порядок — хозяйственна, чистоплотна. Станет разглядывать ваши бумаги на столе — любопытна. Пойдет к книжным полкам —