Заскочила в продуктовый, приобрела икорки, колбаски, сырку хорошего – чтоб не являться к пенсионеру нахлебницей. И с удовольствием погнала на Сельскохозяйственную, где в однокомнатной квартирке на первом этаже проживал отчим.
Соблазнительные запахи уловила, еще когда парковалась.
Обняла Валерочку, порадовалась – выглядит неплохо, – спросила:
– Судак по-польски?
– Пф. – Он тоже окинул ее внимательным взором, понял: лично с Таней ничего не случилось, и усмехнулся: – Я похож на повара советских времен?
– Тогда… барракуда? Фаршированная икрой летучей рыбы?
– Нет, сегодня скромно. Запеченный карп на овощной подушке с грибами.
– Вау!
– И сугудай на закуску.
– Сугу-что?
– Пойдем.
Прошли в комнату – когда падчерица не сваливалась как снег на голову, Валерочка всегда накрывал стол там. Ну, пижон, настоящий пижон становится к старости! Скатерть наглаженная. Приборы разложены по линеечке. Кольца для салфеток завел!
Какой уж тут детокс! Таня копила аппетит с утра. Сугудай оказался семгой, маринованной по рецепту северных народов. Карп таял во рту. Не забыл отчим и про ее любимую корейскую морковку. А как удержишься от черненького из хлебопечки да с домашним маслицем на семи травах?
После обильной трапезы пришлось пуговицу на брючках расстегивать. Отчим тоже расслабил пояс домашних штанов.
Таня простонала:
– Раскормишь ты меня! До своих габаритов!
– Еще шоколадный фондан будет, – усмехнулся отчим.
– Нет, нет! Давай сделаем перерыв. У меня к тебе дело. Для твоей квалификации смешное, но я обещала помочь. Это не для меня. Данг попросила.
– Филиппинская девушка? Которую ты просвещаешь? – Валера, в отличие от мамы, знал все (ну, или почти все), чем Таня живет.
– Ага. Она. У нее клиентка на массаж не пришла и даже не предупредила. Телефон не отвечает. Данг волнуется.
Никакой тебе реакции в ответ. Молчит. Слушает.
Таня улыбнулась:
– Сама понимаю. Звучит глупо. Клиент – он и есть клиент, один ушел, другой появится. Но Данг… она, понимаешь, немного экстрасенс. И у нее нехорошие предчувствия. Ей снится, что сын этой клиентки один, плачет, а мамы нет нигде. Я знаю: ты предсказателям не веришь. Но Данг клянется, что у нее сны вещие. Ну, или она так считает. Иначе не позвонила бы мне. Для филиппинки это вообще неслыханно – малознакомого человека побеспокоить, да еще вечером!
– Вы на каком языке общаетесь? – спросил вдруг Валера.
– На английском, конечно.
– А если клиент не знает английского?
– Администратор спрашивает пожелания по массажу и переводит.
– А в России твоя Данг давно?
– Второй год.
– Ясно.
Вроде бы ничего не сказал, но Таня вдруг вспомнила: они сидят в ресторане. Обсудили заказ, официантка уточняет, записывает. И Данг не хлопает глазами, как обычный иностранец непонимающий. Явно вслушивается в русскую речь.
– Может, и понимает немного по-нашему, – запоздало признала Садовникова. – Но точно не знаю. Мне проще по-английски, чем корявый русский разбирать.
– Массажистки вообще народ смышленый. Шустрый, – усмехнулся Валера.
– Это ты к чему?
– Да так. Одну оперативную разработку вспомнил.
– Думаешь, Данг меня использует? – нахмурилась Татьяна.
– Ну, ты ведь по ее просьбе здесь, – парировал Валера. И поспешно добавил: – Хотя я очень, очень этому рад. А скажи, вы когда в рестораны вместе ходите, кто платит?
– Я. Но сама и предложила! У нее зарплата копеечная, детей трое. Она все домой отсылает!
– Танюшка, не горячись. Мне нужно знать, на кого я работаю.
– А ты ей поможешь? – просияла Татьяна.
Валерочка подмигнул:
– Придется. Раз ты говоришь – малоимущая.
– Не издевайся. Данг реально переживает!
Но по лицу отчима видела: в добрые намерения филиппинки тот ни капли не верит. Хотела продолжить спор, но осеклась. Какая ей-то разница? Хочет Валера подозревать массажистку во всех смертных грехах – так и пусть себе. Если Данг действительно не окажется пушистой и белой, Тане урок. Впредь внимательнее себе подруг будет выбирать.
* * *Первым делом Валерий Петрович вызнал все, что мог, про «заказчицу».
Тридцать пять лет, муж, трое детей, медицинский сертификат. В России легально – рабочий контракт, налоги, регистрация в столице. Зарплата, похоже, занижена и санитарная книжка покупная, но тут не с филиппинки надо спрашивать. Сам Ходасевич по массажным салонам не ходил, но по работе сталкивался – когда под личиной релаксационных услуг скрывались бордели и наркопритоны, – поэтому следующим этапом проверил место работы Таниной подруги.
«Восточный СПА-рай» оказался разветвленной сетью – семь салонов в Москве, филиалы в Питере, Новосибирске, Екатеринбурге. Хозяин в лихие девяностые водил дружбу с орехово-зуевскими, но уже в начале двухтысячных от бандитов отмежевался и ходил теперь под защитой бывших коллег Ходасевича. Возможно, иные массажистки в его салонах и оказывали клиентам сексуальные услуги, а потом их шантажировали, но пока что двигаться в данном направлении смысла не имело.
И Валерий Петрович перешел непосредственно к Таниной просьбе. Фамилия клиентки и номер ее мобильника в его распоряжении имелись.
Телефон принадлежал Евгении Петровне Сизовой. Гражданка проживала в Подмосковье, состояла в браке с Максимом Юрьевичем Тасенковым (однако фамилию оставила девичью). Воспитывала сына Дмитрия семи лет от роду. Трудилась главным бухгалтером в столичном фитнес-центре «Пегасус».
Не судима, ни на каких учетах не состояла. Хронических заболеваний – по крайней мере, официально – не имела. В районную поликлинику последний раз обращалась два года назад – сходила к терапевту, сделала флюшку (без патологии) и поставила спираль.
А в пятницу, двадцать пятого июня, ее экстренно госпитализировали в ближайшую больницу с обширным геморрагическим инсультом. Состояние в настоящий момент крайне тяжелое, прогноз неблагоприятный.
Ходасевич аж крякнул. Всего-то тридцать восемь лет женщине.
* * *Когда Данг узнала, горько расплакалась.
А едва слезы высохли, твердо сказала:
– Я хочу ее навестить. Как это сделать?
– Не знаю, – слегка опешила Таня. – Если инсульт, она, наверно, в реанимации. Туда не пустят.
– А если денег дать? – вкрадчиво произнесла филиппинка. Поспешно добавила: – Я заплачу. Ты только узнай, кому.
– Но зачем тебе это? – Садовникова искренне не понимала.
Данг опустила глаза. Прошептала:
– Это просто моя просьба к тебе.
– Слушай, не держи меня за дурочку. Ты что, всех клиентов, кто заболел, ходишь в больницу навещать?
– Я хочу понять, что с ней случилось на самом деле, – отрезала Данг.
– Ты что имеешь в виду?
– Таня, дай мне слово, что не будешь смеяться. Хотя смейся. Я сумасшедшая, наверно. Дело в том, что я всегда предчувствую, когда у человека будет инсульт. Заранее. За две недели минимум.
Она взглянула на Садовникову с опаской. Но та заинтересовалась. Спросила с любопытством:
– А как это можно предчувствовать?
– Если совсем скоро будет апоплексия, кожа на голове становится очень горячая. И взгляд – будто из другого мира. Я своим клиентам уже два раза предсказала. Один раз дома. Второй – здесь, в России.
– И что с ними стало? – заинтересовалась Татьяна.
– Молодой мужчина сказал, что я dura, – вздохнула Данг. – И умер. Через неделю. А еще одна женщина в Маниле тоже сначала