– Купи мне пирожок… мур, – и Руфус перевернулся в воздухе, становясь на голову.
Зачем ему пирожок? Ему три тысячи лет! Он дух, он бесплотный, но пирожки ест! Как? Я не большой знаток джиннов, но исчезнувшую выпечку видела.
– Давай зайдём в пекарню и купим пирожков, – попросила я подругу.
Фари только языком поцокала, разглядывая меня будто учитель ученицу.
– Какие пирожки, Ави! – нахмурилась Льюис. – Бал уже на носу! Или ты ждешь, что Харди будет перешивать твой корсет?
Бал. Точно. Я же из-за него питаюсь всякой пакостью вроде капусты, морковки и прочего корма для морских свинок. И талия моя всё так же стройна, румянец на щеках не такой явный. Только взгляд у моего отражения грустнее день ото дня. Тоска глядит на меня из тарелки с супом. Тоска! На балу я буду в образе синего от голода уныния…
Весна ещё толком не началась, а головную боль уже устраивала. Каждый год во время цветения садов во дворце давался бал. Простой, скучный, с танцами и сладким пуншем. Но в этом году новая императрица решила слегка изменить традиции и сделать этот бал маскарадом, ещё и с тематикой костюмов. В этом году планировалась тема птиц и цветов.
Модистка повесит на петле из лент, если я заявлюсь к ней с фразой, что я поправилась в талии. Меня насмерть заколют шпильками. И будут правы. А господина Харди вообще инфаркт хватит после такого. А ведь мой наряд уже шьётся. Я должна быть незабудкой.
Вот Фари собиралась быть фиалкой. Господин Харди уже даже набросал эскиз наряда. Глубокий фиолетовый цвет, дорогой атлас и воздушные оборки из полупрозрачной сетки. И всюду множество крохотных фиалок из лент. К тёмным волосам Фариэллы и её голубым глазам этот наряд пойдёт безусловно. А жалование фрейлины покроет все расходы, ещё и на шляпку хватит. Мы же во дворце на полном довольствии содержимся, на что ещё тратиться, как не на гардероб. И Фари стойко сидела на диете, а я… а я иногда с диеты сползала.
– Ну один, – попросила я подругу, – а потом меня Пушок протянет по парку кружков двадцать. А?
– Ладно, тебе можно, – вздохнула Фари, – с твоими формами не опасно есть пирожки.
Какие формы? Где? Своей формой жука-палочника я почему-то вызывала жгучую зависть у придворных девиц, пивших для похудения уксус. Хотя я не замечала в их фигурах чего-то там уж слишком лишнего. Или безобразного. Красота – она же не в объемах талии или бедёр. И даже не в цвете глаз.
– Два пирожка, – напомнил мне Руфус, – с вашим балом я вообще отощаю.
Я удивлённо глянула на Руфуса, а тот уже щеголял в воздухе в образе тощей цапли. Клоун. Не джинн, а цирк шапито. И угораздило же меня вытащить это кольцо из моря. Ах какое счастье! Вы же думаете, что Руфус джинн из сказок и исполняет желания? А вот и нет! Джинны разные бывают, и чаще всего желания исполняли те из них, кто относился к сущностям тёмного мира. Их удерживала власть хозяина или той вещи, куда их заточали. Джинн мог хозяину и навредить. По некоторым легендам, даже скушать.
А Руфус это больше хранитель. Он не исполняет желания, магия его настолько ничтожна, что её почти нет. Зато общительность, нахальство, любопытство и наглый нос – в наличии. Я могла бы выбросить этот перстень но… Признаюсь честно, с появлением Руфуса я хоть не ощущала себя такой уж одинокой и оторванной от мира. Да и поговорить о непостижимом теперь было с кем. Первое время я боялась, что джинн это плод моих фантазий и я так же, как моя несчастная матушка, приближаюсь к безумию. Но были моменты, когда джинн реально помог и даже спас мне жизнь. Так что он не галлюцинация.
– Кстати, твоё прозвище прилепилось к Файсу, и девушки из дворца его уже вовсю называют Медведем, – хихикнула Фари.
– Как? Зачем? – ошалела я.
– Как зачем? – удивилась Фариэлла, подставляя лицо весеннему солнцу, – от скуки. Они вчера не унимались, битый час обсуждая то, почему это ты и он из парка пришли вместе…
Я даже споткнулась от неожиданности. То есть то, что вчера во дворце человек ушёл из жизни, наш курятник не заботило, а вот я и Файс… Потрясающая оторванность от реалий жизни! Будто в пузыре живут, где, кроме моды и сплетен, других проблем и нет… Хотя что этим золотым девочкам знать о бедах? Откуда? Они выросли в роскоши, в роскоши живут, и их просто передадут супругу, который в роскоши их будет содержать далее. Это на моих руках еле свели мозоли от стирки… Да, было время, когда леди Роннер хваталась за любой, даже самый тяжелый труд.
– Бред, – фыркнула я, – они сходят с ума.
– Они плетут сплетню, – пожала плечами Фари, – а я тебя предупреждаю.
«Пускай подавятся своим ядом», – всё, что я могла бы сказать в ответ. Мне были безразличны эти мелкие нападки из репертуара школьных лет. Хотя Катриэлла Зьонге и Лилия Норгас – они для меня и есть дети. Сколько им? Восемнадцать? Для них я сущая старуха, невесть как, без связей и денег, угодившая в свиту императрицы. Так я и не стремилась сюда. Я вообще не надеялась ни на что хорошее в своей жизни, только на одинокую старость в нищете. А большего и не светило в те дни.
– Так как ты встретила Файса? Как он тебе? Ну, рассказывай, – схватила меня за руку Фари.
Руфус подплыл ближе к Фари и замер за её спиной, вопросительным знаком изгибая хвост. Сплетник, паяц, нахал!
– Что я пропустил, крошка моя? – мурлыкнул кот, – что за самец?
Нет, я всё же вышвырну этот перстень в сад, и пускай другой «счастливчик» разбирается с Руфусом. А то он сначала всё проспит, а потом…
– Что тебе рассказать? – пожала я плечами, отвечая обоим собеседникам, – Обычный человек, приятный в общении, неглуп. Воспитан.
– Галантен, широк в плечах, с тёмным прошлым и суровым взглядом… Ави, ты совершенно не умеешь описывать мужчин, – вздохнула Фари.
– Я констатирую факты, мне его разглядывать некогда было, и чего ты так вдруг прониклась этим Файсом?
– Не одна я, по дворцу уже ходят всякого рода слухи, – мечтательно вздохнула