— Шура, миленький! Мама, мамочка… родная моя!..
Опять тишина, опять осторожные шаги около пещеры, царапанье когтями о камни. Через отверстие сверкнули волчьи глаза. Завозился и жалобно заплакал козлёнок. Сдавленно прошептал Лёня:
— Шура, миленький, умираю я…
Шура крепко сжал его руку:
— Леня, опомнись, слышишь, опомнись! На молоток! Дырка маленькая — сразу не пролезут, а если полезут, бей по голове молотком!
Он вложил Лёне в руку молоток и, сжав рукоятку топора, подвинулся ближе к отверстию. Между ним и волком было не более метра. Его глаза встретились с волчьими. На секунду Шура почувствовал, что под взглядом этих страшных глаз кровь у него останавливается в жилах. Но он весь напружинился, сжал обеими руками топор, раскрыл шире глаза и подался вперёд. Он смотрел, смотрел прямо в эти зловещие огоньки и чем больше смотрел, тем становился смелее. Волк не выдержал человеческого взгляда и, лязгнув зубами, отошел от отверстия. Слышно было, как он полез вверх по склону, царапая когтями камни. Потом послышался топот, как будто кто-то скакал на лошади по горном тропинке.
«Что это такое? Волки так топать не могут», — лихорадочно соображал Шура.
Топот стал ближе, яснее и внезапно смолк, словно кто-то сбежал с тропинки на прибрежный песок. Возле самой пещеры послышалось рычание.
Шура заглянул в отверстие. Мимо, закинув рога на спину, пронёсся олень. За ним с рычаньем скакал огромный волк — величиной с маленькую лошадь, как показалось Шуре. Топот и рычание становились всё слабее, всё дальше, пока не смолкли совсем. Стало слышно, как шумит поток, да изредка где-то далеко лениво погромыхивает гром. Шура всё смотрел в отверстие и сжимал топор. Молчал Лёня, молчал козлёнок. Долго молчали. Наконец, Шура отодвинулся от отверстия и сказал;
— Теперь нечего бояться: все убежали.
— Все? — чуть слышно переспросил Лёня. — Это за кем?
— За оленем.
Шура сидел неподвижно и широко открытыми глазами смотрел в темноту. После сильного возбуждения он чувствовал усталость.
— Они его разорвут? — прошептал Лёня, стараясь сдержать дрожь.
— Конечно, не пожалеют, — ответил Шура и лег на спину. Лёня прижал к груди козлёнка.
— А они не вернутся?
— Нет. Теперь они разорвут оленя, наедятся и не придут.
— Шура, я боюсь. Пойдем завтра домой. Не хочу я больше здесь жить…
И Лёня заплакал.
— Как только рассветает, так и уйдём, — сказал Шура, ласково гладя Лёню по плечу. Он твердо решил идти домой. Не надо золота, алмазов, только бы остаться живым и добраться до дому.
V
ДОЛГО не спали. Все казалось, что кто-то тихонько ходил около пещеры, дышит и лязгает зубами. Уснули, когда уже стало светать.
Разбудил Шуру козлёнок. Он прикоснулся своей мордочкой к его щеке. Шура испуганно вскочил и осторожно выглянул из пещеры. Возле никого не было. Весело кричали кедровки. сияло солнце. На деревьях, на кустах, на траве сверкали бриллианты, аметисты, кристаллы самого чистого горного хрусталя, — тайга после дождя принарядилась. Травы и цветы особенно сильно пахли. На сыром песке виднелись волчьи следы.
— Лёня, вставай скорей! — крикнул Шура.
Лёня вскочил, как будто он не спал.
— Пойдем, Шура, скорей домой, — заторопился он.
— Пойдем, — согласился Шура.
Они вылезли из пещеры. Но тут Шуре стало жалко, что они так и не нашли золота, не нашли вольфрамитовой жилы, и все лишения, опасности, страхи перенесены зря. Было что-то оскорбительное в том, что из-за страха надо бросать нужное и интересное дело. Он тоскливо посмотрел в ту сторону, где вчера искал жилу.
— А жилу так и не открыли, — грустно сказал он.
Лёня тоже посмотрел в ту сторону и вздохнул.
— Страшно, Шура!
Но Шуре было уже не страшно: все заслонило упрямое желание найти жилу. Он заискивающе сказал:
— Они ведь днём, Лёня, сюда не придут.
— А если придут?
— Не придут, — уже горячо уверял Шура. — Нам бы только один часок поискать. Я знаю, что жила вот тут, прямо сама в руки лезет.
И он топнул ногой. Лёня нерешительно осмотрелся кругом. Ему и самому хотелось найти жилу, но он вспомнил кошмарную ночь, и по коже его пробежал мороз.
— Нет, Шура, пойдем домой. Я есть хочу.
— Да ведь у нас рыба есть. Мы поедим, часок поищем, найдем жилу и скорей — домой. Хорошо, Лёня?
Лёня промолчал, а Шура стал торопливо собирать завтрак. Хлеба уже не было: есть приходилось одну рыбу. Не было и соли, и рыба казалась противной и пресной. Наскоро закусив, ребята принялись за работу.
Прошло часа четыре. Солнце уже поднялось высоко, и роса на траве и кустах давно высохла. С ребят пот катился градом. Они уже два раза бегали купаться. Но все старания были напрасны — жила не попадалась.
— Наверное, её здесь совсем нет, — уныло сказал Лёня.
— Как нет? — упрямо раздул Шура ноздри короткого носа. — Вот осыпи кварца, зерна вольфрамита, аметисты вчера нашли, — откуда они, по-твоему?
— Не знаю, — вяло ответил Лёня.
— А я знаю: из жилы. Больше им неоткуда взяться. Видишь, тут гранит, сплошная масса.
Он стукнул о камень лопаткой.
— Если бы это было русло реки, так можно было бы подумать, что их водой принесло из другого места, а ведь это не русло. Всю эту гору срою, а жилу найду! — злобно сказал он, а потом, видя, что Лёня уже невпопад тычет лопатой, ласково добавил: — Ты, Лёня, отдохни, я один поищу.
Лёня лег на песок в тень кедра и закрыл глаза. Внезапно Шура отбросил лопатку и звонко хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ну, где мы ищем? Где мы ищем, разини безмозглые! — закричал он.
— В чем дело? — вскочил Лёня.
— Ведь найдет же такое затмение! — горячился Шура. — Ты подумай: раз порода подвержена разрушению, значит, она находится где-то сверху, под действием дождя и воздуха, А мы ищем в песке, в глубине. Ну, не дураки ли мы!
— Это пока трудно сказать, — усмехнулся Лёня; у него опять вспыхнула надежда найти жилу, и усталость стала слабее.
— Вот тут должна быть жила, — уверенно сказал Шура, стукнув лопатой о заросший мхом выступ, похожий на трубу, торчащую из горы. У мальчика захватило дыхание. Он лихо лихорадочно стал сдирать мох. Обнажилась серая ноздреватая порода.
— Нет, это не кварц. Что же это такое? Лёня, давай скорей молоток!
От волнения он промахнулся, удар получился слабый. Еще удар — и большой обломок желтой ноздреватой породы рухнул вниз. Обнажилась блестящая порода. Это был кварц с черными включениями табличек вольфрамита. Шура ударил ещё раз — отскочил кусок и показалась маленькая пустота, а на ее стенках сверкнули кристаллы аметиста, прозрачного хрусталя, желтые кристаллы топаза и малиново-красные турмалина.
— Шурик, ведь это жила? Ага? — почему-то шепотом спросил Лёня. — Уй-юй-юй! — протянул он, всплеснув руками и вытянув губы трубочкой. Шура издал дикий воинственный крик, скатился на песок, и закружился в каком-то несуразном танце.
Через несколько минут они опять были наверху, около выхода