– Ну все. Закругляйтесь, – Рёрик не позволил драке разгореться с новой силой. – Вы двое…На весла…– приказал драчунам командир, чьи почет и сила были непререкаемы на этом борту. – А ты…– Рёрик оглядел парня. – Еще раз позволишь себе напасть здесь на кого-либо – на берег не сойдешь. До самого дома. Каждую ночь будешь сторожить корабль, – пригрозил командир, зная, что для молодого морехода не может быть наказания тяжче, чем лишиться долгожданной встречи с сушей. Ведь с непривычки каждый день казался новичку долгим и трудным, словно голодный год, к тому же его постоянно укачивало и мутило. Парень поник, повесив голову. А одноглазый, посмеиваясь, смахнул ладонью кровь, выступившую на его губе. Подобного рода ссадины никто не считал заслуживающими внимания и, тем более, стоящими тревог. – А ты чего скалишься, Лютвич? – Рёрик неодобрительно оглядел одноглазого.

– Я ничего…Молчу…– пожал плечами Лютвич. – Я лишь хотел сказать, что Хельга его…

– Обсудите баб в другом месте, – оборвал Рёрик. – Или вас обоих здесь не будет.

– Куда ты нас теперь денешь? – хихикнул Лютвич.

– Рыбам скормлю…– Рёрик развернулся и пошел обратно на корму, откуда открывался превосходный обзор.

А парень и Лютвич, обменявшись недобрыми взглядами, вернулись каждый на свою лавку, которые, благо, были не рядом. Спины ломило от долгой работы веслами, но выбора не оставалось: пришлось снова браться за дело.

– Зри…Будто воду пропускает…– Ньер в очередной раз остановился возле командира, глядя на мокрую палубу.

– Нет, это с волны, – утешил Рёрик.

– А вдруг не с волны и где-то течь? – нагнетал Ньер.

– Да только что волна прошла…Конопатили и смолили в этом году, – напомнил Рёрик.

– А вдруг рассохлась? – не отставал Ньер. – Надо бы доски поднять…

– Поднимай, – Рёрик махнул рукой, про себя зная, что корабль вышел в море в полной готовности. В такие моменты Ньер раздражал своей чрезмерной предприимчивостью. С другой стороны тем он и хорош, что всегда глядит в оба. Только с таким помощником и можно позволить себе задуматься.

На корабле закипела работа. Мореходы пытались убрать в сторону доску, проходящую по центру палубы. Кто-то был солидарен с помощником командира, кто-то не видел повода для беспокойств или не хотел допускать подобного даже в мыслях. Однако все с охотой взялись за дело. И не только потому, что в случае ошибки корабль может вскорости пойти ко дну. Этакие небольшие происшествия всегда забирали немало времени, и после было о чем поговорить. Вспоминалась сразу куча шуток и историй, что, собственно, важнее всего – не слишком скучать по пути, в особенности, когда мрачные мысли одолевают голову. А мысли у всех были даже более чем мрачные. Ведь нет ничего опаснее, чем потеряться в незнакомых водах, где уже не одно судно сгинуло.

Иногда, несмотря на все сложности, бывает такое ощущение, что все идет, как надо. У Рёрика сейчас было именно такое чувство. Он не очень переживал из-за того, что берега не видно. Поскольку точно знал, где находится корабль, даже если и не мог объяснить, откуда проистекала его уверенность. Но ведь именно оно, это непревзойденное чутье, не раз выручало его и вело за ним остальных.

– Кормчий! – заорал Ньер, вырвав из дум Рёрика, который только сейчас обратил внимание на то, что посреди палубы зияет дыра, образовавшаяся из-за снятой доски. Зато даже отсюда было видно, что никакого наводнения не наличествует. И это дарило яркую и светлую отраду: не суждено им тонуть нынче!

– Раз уж мы убедились, что корабль цел, палубу можно вернуть на место…– заключил Рёрик.

– Взгляни сюда, Нег, – Ньер указывал на днище корабля. – Алатырь!

Рёрик даже не сразу понял, куда глядеть. Главное, что он отметил – это отсутствие потопа. И все же, присмотревшись повнимательнее, он увидел то, что взволновало его помощника. По дну корабля были рассыпаны прозрачные ярко-желтые, словно солнце, и красные, словно пламя, камни, поблескивающие в каплях воды. Безусловно, это был янтарь. Тот самый, найти который можно, кажется, только на берегах Ютландии, подвластной нынче и пока Рёрику. Тот самый янтарь, за который в древние времена финикийцы давали сто двадцать мечей и шестьдесят кинжалов, правда, при условии, что в его толще была погребена какая-нибудь букашка вроде мухи или жука. Хотя, вероятно, ценность самоцвета заключалась не только в растениях и живности, которые нередко попадались в смоляные ловушки. Этот камень был дорог своими исключительными свойствами. Из него изготавливались украшения, предметы быта, боевые амулеты и даже лекарственные снадобья. Чародеи предлагали растолочь камешек, перемешать с водой и одним глотком выпить бальзам. Каждый знает, что солнечный алатырь несет в себе победу, отвагу и мудрость самих богов. И вот теперь этот бесценный камень, за пригоршню которого можно получить несколько рабов, валяется на дне драккара, как ненужный хлам. Часть мелких камушков даже всплыла в соленой воде. Удивительно не то, что на корабле обнаружился камень. А то, что он оказался здесь именно сейчас, то есть на обратном пути, по дороге к дому, когда все его запасы должны быть распроданы и обменены на рынках.

– Чье это? – Рёрик взыскательно обозрел команду.

Большинство мореходов выглядело удивленными, некоторые – безучастными, и все переглядывались в недоумении. А мешочек с развязанной тесьмой все еще продолжал лежать на своем месте. Лишь после того, как командир подал знак, его вытащили на палубу. Он оказался небольшим по размеру, крупных камней в нем было не больше трех десятков. Однако уже сейчас было заметно, что все они относились к тем редким находкам, которые желал заполучить каждый. В медовой гуще ясно просматривались маленькие травинки, листики, а также пауки, муравьи, комары, клещи и даже лягушачьи лапы. Иными словами, камни были не случайные, а кропотливо отобранные внимательным глазом и спрятанные ловкими ручонками.

– Я спросил, чье это?! – Рёрик прошелся по палубе, оглядев свою дружину.

На корабле стало тихо, словно на нем никого не было. Хотя обычно со всех сторон звучали голоса, скрипела древесина под чьими-то стопами и раздавались прочие корабельные звуки. Теперь был слышен только шум ветра, задувающего в парус, да плеск любопытной волны, бьющейся о низкий борт драккара.

История была несимпатичной. Командир распорядился сбыть все камни. Голос у него не тихий, язык всем понятный. Что выходит? Полученная выручка, как и вся прочая добыча, обычно делилась по справедливости, то есть согласно положению каждого викинга на этом корабле. И сейчас как бы неприятно это ни было осознавать, но среди своих есть предатель. Который не только покусился на общее достояние, но и, что не лучше, а может, даже и хуже, ослушался приказа.

Носком обуви Рёрик ткнул в мешок, из которого тут же высыпалось несколько крупных камней, а также показался край какой-то материи.

– Ньер, – подозвал Рёрик помощника. Тот подошел,