– И еще кое-что, – Просинья сбегала за гребнем. – Простоволосыми у нас не ходят, народ осудит, – объяснила она, ловко заплетая мои светло-русые волосы в косу. Вплела в них алую ленту, похожую по цвету на горох на моем белом платье. – Вот так гораздо лучше, а теперь пора.
По дороге словоохотливая Прося, так девушка попросила себя называть, рассказала, что сегодня день сбора бобов. Он начинается ровно в полдень, в момент летнего солнцестояния, а закончить работу нужно строго до заката.
– В этот день воздух пропитан особенной энергией и, сорванные в заветные часы бобы, способны творить волшебство, – с горящими глазами рассказывала она.
К словам девушки я отнеслась скептически. «Чего только не придумают власти, чтоб организовать общественные работы. Наверное, насадили бобовых, рук для сбора не хватает, вот и привлекают местное население, приукрасив все сказочкой вместо оплаты», – решила для себя я.
На центральной площади, где должен был состояться общий сбор, собралась уже вся деревня, мы прибыли самыми последними. Казалось, тут были действительно все от мала до велика. Малыши с визгами носились в догонялки, старики степенно стояли, опершись на палки. Мое появление не осталось незамеченным. Очень быстро я почувствовала себя «белой вороной». Народ, кто открыто, а кто утайкой, рассматривал меня, шептался, но подходить пока не решались. Их останавливал суровый взгляд кузнеца, видно было, что его здесь уважали и побаивались. Чей-то белокурый малыш робко подошел ко мне и потрогал ярко-красный горох на подоле моего платья. Его тут же окликнула женщина, по всей видимости мать, и мальчишка скрылся. Чуть погодя, сухонькая старушка протиснулась сквозь толпу и, подергав Просинью за рукав, спросила:
– Это кто будет?
– Сестрица моя Катерина, – нарочито громко ответила девушка, удовлетворяя любопытство всех желающих. – Приехала сегодня рано утром из Любовки, меня с папулечкой навестить, да на сбор бобов посмотреть, в их краях полей бобовых нет.
Старушка почему-то сочувственно посмотрела на меня, кивнула и, не говоря больше ни слова, юркнула обратно в толпу.
Внезапно наступила тишина. На площадь въехали трое на вороных конях, одетых в высокие кожаные сапоги и красные плащи. Все лица были направлены к ним. Всадники спешились, отдавая поводья местным мужикам. «Дружинники», – шепнула мне на ухо Прося.
– Приветствую вас, жители Лозовицы! – пронесся над толпой зычный голос одного из них. – Поздравляю всех нас с Днем Ивана Купала и с Великим днем сбора бобов! Долго глаголить не буду. Порядки сбора как всегда просты – не отлынивать от работы, не воровать и не открывать стручки. Помните, что даже один похищенный боб карается отрубанием руки. Великого урожая!
Толпа радостно заулюлюкала и, как по команде, двинулась в другой конец деревни. Мы оказались в самом хвосте.
Гнедая лошадка, запряженная в телегу, лихо обогнала нас, возглавив идущих. В телеге, за мужичком, управлявшим лошадью, лежали горы холщевых мешков и корзин. Минут через двадцать неспешного пути толпа остановилась.
– В очередь, – послышался все тот же голос дружинника. – Каждый берет по корзине и отправляется в свой бобовый ряд. Первый, взявший корзину – в первый ряд, второй – во второй ряд и так далее. Аккуратно срываем стручки, не пропуская ни одного. Открывать их строго запрещено! Когда ряд закончен, возвращаемся, высыпаем урожай в мешки и идем в следующий свободный ряд.
Выслушав несложные правила, я ждала своей очереди, рассматривая местных. Все были в приподнятом настроение, переговаривались, с радостью ожидая начала работ.
Толпа потихоньку редела, люди, получив корзины, расходились. И тут, мне наконец открылся вид на бобовое поле. Я застыла, пораженная увиденным. Ровные ряды тянулись до самого леса. Толстые стволы растений переплетались, образуя непреступные живые стены. Где-то бобовые сплелись на высоте человеческого роста, формируя не просто ряды, а туннели, куда не проникал даже солнечный свет. Немногочисленные листья были размером с две мужские ладони. Но самым удивительным мне показались цвета. Ярко-изумрудные стволы как будто сияли изнутри, а на огромных листьях были видны необычные голубые прожилки.
– Это невероятно, – прошептала я, делая несколько шагов вперед.
– Оно и правда восхитительно, – раздался за спиной голос Просиньи. – Это наша великая ценность и гордость. В ваших краях таких нет? – Я отрицательно покачала головой. Ничего похожего я никогда не видела, да и не могла видеть. Именно в этот момент рухнули последние надежды и сомнения, и я осознала, что меня занесло не просто в глухую деревушку, а в другой мир.
– Девочки, наша очередь, – поторопил нас кузнец, не дав мне времени осмыслить новые реалии.
Дружинник вручил мне корзину, бегло повторив нехитрые правила, и указал рукой в какой ряд мне идти.
Оказавшись там, я еще раз осмотрела растения, убеждаясь в их неземном происхождение. Мощные стволы, мясистые листья с синими прожилками, напоминающими вены на руках. Готова поклясться, что они пульсировали под моими пальцами. Я вспомнила слова Проси о волшебных свойствах бобов. Теперь, у меня не осталось сомнений, что это правда. Интересно, что они могут. Найдя первый стручок, я немного разочаровалась. Он оказался самым обычным, такими торговали бабульки на рынке возле моего дома в детстве. Жаль, открывать было нельзя, очень уж хотелось взглянуть на сами плоды.
Неспеша, шаг за шагом, заглядывая под каждый лист и между стеблей, я продвигалась вглубь. Корзина потихоньку полнилась, а лес становился все ближе. Я уже слышала, веселое щебетание птиц, доносившиеся оттуда. Ветер принес запахи сырой земли и цветов. Аромат казался таким манящим. На секунду мне захотелось оставить работу, войти с лес, скрывшись в живительной прохладе от знойного полдня, вдохнуть полной грудью дурманящий воздух…
– Стой, ты куда пошла? – кто-то дернул меня за руку. Я вздрогнула и будто пробудилась ото сна. Огляделась. Оказалось, что я уже вышла из бобового ряда и стою в лесу. Прошла недалеко, не больше десяти шагов, но я не помнила, когда и зачем их сделала. – Это нечисть влечет, сегодня она особенно активная. Зла бы тебе не сделала, но напугать да в глушь завести могла. – Объяснил мужской голос.
Я подняла глаза на молодого человека, который все еще держал меня за руку. Высокий, черноволосый, с короткой стрижкой. Одет он был не так, как другие жители деревни. На нем были черные кожаные штаны и такая же жилетка поверх белой льняной рубахи. На поясе висел нож в ножнах. Аккуратно высвободив руку, я поблагодарила:
– Спасибо! Сама не поняла, как сюда забрела. А что за нечисть? – я решила не упускать возможности узнать чуть больше. Может Просинья