Ужасное фото, но мама его сохранила.
Заметив меня, Ольга смущенно отвела глаза, спрятала улыбку и опустила фотографию.
- Заметила, каким кравчиком был Илья в детстве, да? – пошутил мой отец, обратившись к Ольге.
Ольга тихо засмеялась, и улыбка вновь расцвела на ее губах.
Мои губы самопроизвольно растянулись в улыбке. С теплотой смотрел на девушку в белом свитере и темно-синих джинсах и не мог насладиться ее невинным и трогательным видом.
Я не понимал, что со мной происходит эти два дня? Почему так волнительно себя чувствую рядом с ней? Почему хочется ее видеть чаще? Почему не могу сдержать улыбки глядя на нее?
- Ольга, не стоит смущаться. Моя мама любит хранить все мои самые неудачные фотографии, выставляя их на видные места. – подбодрил я девушку, получил от нее извиняющуюся улыбку и ласковый взгляд.
От ее взгляда мое сердце начало биться слишком быстро.
Что с тобой Илья?
- Я предложил Вадиму и Ольге остаться и отобедать с нами. – предупредил мои отец маму. – Они останутся.
- Прекрасно! – воскликнула мама – Олечка, поможешь мне на кухне? Я отпустила Марию на день рождение сестры.
Ольга кивнула и ушла за мамой. Проводил и взглядом, отметив легкую почти воздушную походку девушки.
В какой-то момент мои взгляд упал и на ее пятую точку, что двигалась соблазняя каждым движением. Мне резко стали жать собственные джинсы в области паха.
Да, бл*ть!
Что со мной?
Почему мне одновременно хочется переспать с Ольгой и обнять нежно и аккуратно?
Почему у меня не возникает таких мыслей, когда я смотрю на Свету?
Чем меня зацепила Ольга?
- Она и правда расцвела после того, как с Верой начала работать. – задумчиво произнес Покровский.
- Вера найдет подход к каждому. – улыбнувшись ответил мои отец.
Обед мама разогрела довольно быстро и они с Ольгой по очереди приносили новые тарелки с закусками, горячими блюдами, сервировали стол.
Обед проходил под обсуждение вчерашнего приема Покровского, но я не вникал в разговор, поглядывая на Ольгу, которая клевала что-то в своей тарелке и периодически поглядывала на телефон и что-то в нем печатала.
- А ты Олечка, как думаешь? – спросил Покровский, когда она в очередной раз набирала что-то в телефоне. Она подняла на отца растерянный взгляд – Как ты думаешь насчет того, чтоб устроить новогодний бал на новый год?
Девушка покачала головой и нахмурила брови. Затем что-то сказала жестами.
Черт! Надо выучить этот язык! Хочу понимать то, что она говорит!
Но я оказался не единственным, кто не понимает языка жестов. Поэтому для меня и отца, мама произнесла вслух то, что девушка сказала.
- Оля говорит, что ей не понравилось находиться среди такого огромного количества людей.
- А если пригласить только самых близких? – поинтересовался тут же Покровский, глядя на дочь.
Оля показала пальцем на мою маму, моего отца и потом смущенно на меня, опустив глаза.
- Хорошо! Их тоже пригласим! Вера, Роман, Илья?
- Мы будем рады прийти! – ответила моя мама, улыбнувшись – Илья?
Все за столом устремили взгляд на меня, а я смотрел на Ольгу, которая старалась не смотреть на меня, но у нее ничего не получалось. Она то и дело кидала на меня встревожанные взгляды. Я понимал, что она хочет, чтоб я пришел.
- Да, конечно! – ответил и я, глядя на Ольгу с красными щечками.
Смутилась бедняжка.
На губах Ольги расцвела улыбка.
Дальше за столом началось обсуждение новогоднего бала. Мама заказывала платье у Ольги и девушка, достав альбом, стала набрасывать эскиз будущего платья под взглядом моей матери.
- Вот тут хочу слегка заужено – сказала мама и девушка, что-то стала ей говорить, при этом держа ее на расстоянии от себя, не давая коснуться – Ты думаешь? Тогда оставим так! Тебе думаю виднее!
Я наблюдал за девушкой и замечал, что она не дает никому подойти к себе ближе, чем тридцать сантиметров. Как только оказывался ближе, она отодвигалась.
Тут же вспомнились наши вчерашние касания, когда девушка сама мне дала руку, когда пусть и не долго, я держал ее за дрожащую ручку.
Пальцы начали чесаться от желания вновь к ней прикоснуться. Хоть на миг почувствовать ее нежную кожу под ними. Погладить и коснуться губами аккуратных костяшек.
- Илья, а как дела в университете? – спросил отец, отрывая меня от подглядыванием за девушкой.
- Не очень. Проверки. Инспекции. – коротко ответил я.
- А чего это они перед самым новым годом активизировались? – поинтересовался Покровский.
Заметил, как Ольга стала внимательно следить за нашим разговором.
- Закрыть нас хотят. – печально произнес я.
Нет, я не жаловался. Просто рассказывал.
- Слышал о таком. – серьезно сказал отец и стал сосредоточенно заманчивым – Только странно, что к твоему университету придираются. Вроде как не первый год работает. Столько уже поколений в нем отучилось. Может денег хотят?
- Да не знаю. – пожал плечами.
Мы еще около двадцати минут обсуждали возможные причины. Мне было странно чувствовать от отца участье в моей проблеме. Я считал, что он обрадуется этому факту, а он поддержал, но помощи не предлагал, что было как раз привычно.
Предложи он мне помочь, подумал бы, что сплю.
Когда Ольга и Вадим Алексеевич уже собирались уходить, и мы всей семье вышли их проводить до машины, то я каким-то чудом всегда оказывался идущим рядом с девушкой и в какой-то момент, Ольга передала мне сложенный в несколько раз оборванный листок.
Вначале она просто посмотрела на меня, а затем, достав что-то из кармана своей куртки, протянула мне. Я не упустив возможности, когда забирал у нее листок, коснулся одним пальцем ее руки. Девушка, вздрогнув забрала руку, но перед этим сама коснулась моей руки и мне показалось или она погладила мой палец.
Отдав листок, она мигом скрылась в машине.
Дождавшись пока они уедут, прошел в свою комнату и раскрыл листок. От листка исходил невероятный запах лаванды. Что сопровождал девушку и я долгие две минуты вдыхал этот аромат, не вчитываясь в содержание записки. Аккуратным почерком там было выведенно:
« 89858366574 Радицкая Паулина Дмитриевна.
Позвоните ей. Она поможет решить проблему с университетом. Скажите, что я вам дала ее телефон. Она не откажет.
Спасибо за вчерашний вечер!»
Глава 8
Вначале я не собирался звонить по переданному Ольгой номеру. Считал, что если позвоню, то автоматически стану должным кому-то. Да, и не привык я помощь просить, как и получать.
Но когда в понедельник очередные члены комиссии начали меня дрючь, то я понял, что сделаю все, что угодно, лишь бы это прекратилось.
Пол дня уговаривал себя набрать номер. Убеждал, что нет ничего постыдного, если один человек решит