Что теперь с ними будет? Папа - друг канцлера, помогал ему во всем... и теперь Палпатина арестовывают. Может быть, Исанн еще не совсем взрослая, но все-таки кое-что понимает: враги канцлера - враги и ее отца. Раз уж они добрались до самого правителя Республики...
Не додумав мысль до конца, девочка помотала головой и зачем-то зажала уши. Глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она уже не ребенок маленький, должна держать себя в руках! Но разве можно сейчас вот так просто взять и лечь спать, будто ничего не произошло?
Нет, уснуть она точно не сможет.
Первым делом Исанн попыталась принять невозмутимый вид. Так как со стороны себя не видно, решила, что успешно. Немного поколебалась, прежде чем выйти из комнаты, беспокойно постукивая кончиками пальцев по контрольной панели: и что она собралась делать? Будить отца посреди ночи, вообще-то, затея не из лучших... но по такому поводу... он не станет злиться. Точнее, станет, но не на нее. Она ведь не из-за пустяка его беспокоит, а чтобы важную новость рассказать.
Решившись, девочка выскользнула в коридор. То и дело она вздрагивала, прислушиваясь к царящей вокруг тишине: ей все казалось, что с первого этажа раздаются какие-то звуки - не то шагов, не то ударов в дверь. Зайдя в спальню отца и никого там не обнаружив, Исанн на миг похолодела от ужаса: она ведь не видела, чтобы папа возвращался домой, и выпуск новостей не досмотрела - а вдруг там и о других арестах говорилось?!
На третий этаж, в кабинет, она кинулась бегом, начисто позабыв о попытках выглядеть спокойной и рассудительной. На лестнице девочка споткнулась, разодрав до крови коленку, а в коридоре лишь в последний момент разминулась со стеной, не рассчитав расстояние до поворота. В кабинет она влетела с разбегу, даже не подумав постучаться и дождаться разрешения. Мысль, что за такую бесцеремонность можно и по шее получить, пришла несколько запоздало, да и то надолго не задержалась: при виде отца ее тут же заглушили радость и облегчение.
- Папа!
Исанн едва не кинулась отцу на шею, но, запоздало заметив комлинк в его руке, остановилась как вкопанная. Щеки тут же стыдливо заалели: надо же было так сглупить! Вот теперь ей точно влетит.
Арманд удостоил дочь лишь коротким взглядом - да таким, что той вдруг захотелось со всех ног унестись к себе в комнату и для верности запереть дверь. Но так как прогонять ее вроде не спешили, Исанн тихонько устроилась на диване, сложив руки на коленях и зачем-то оправив ночную сорочку. Нет уж, никуда она не пойдет! Одной страшнее. Да и интересно же, с кем это папа говорит и о чем...
- При личной встрече, Сейт, - отрезал Арманд, жестоко разочаровав уже навострившую уши девочку. - Да, мои люди над этим работают... Пестаж, хатт тебя дери, тебе подробный отчет предоставить?! Позже все обсудим.
Оборвав связь, он швырнул комлинк на стол. Исанн, притихшая и внезапно очень заинтересовавшаяся узором на ковре, судорожно прикидывала степень злости родителя. По всему выходило, что он в бешенстве: обычно именно в таком состоянии у него светлели глаза, из светло-голубых превращаясь в почти белые.
- Ты почему позволяешь себе врываться в мой кабинет без разрешения?!
Исанн нервно сглотнула, чувствуя, что кроме щек теперь горят еще и уши. Усилием воли заставив себя поднять взгляд, она ответила - хотелось, чтоб с достоинством, как взрослая, а получился все равно полупридушенный писк маленькой девочки:
- Пап, я не хотела мешать... я просто очень испугалась. Новости смотрела, вот и...
- Снова в ГолоСети сидела вместо того, чтобы спать?
Девочка угрюмо кивнула: отнекиваться было попросту глупо. Прочистив горло, приготовилась объясняться еще раз: не так сбивчиво и испуганно. Если будет вести себя, как маленькая, папа с ней ни о чем говорить не станет: отчитает и в комнату отошлет, залепив оплеуху для ускорения. Надо показать, что она может что-то понять...
- Пап, я ведь не совсем глупая. Я как узнала, что с канцлером случилось, так поняла: ты теперь тоже в опасности. Вот и захотелось проверить, все ли с тобой нормально... прости, что так не вовремя заявилась.
Те несколько секунд, что отец молчал, не спуская с нее пристального взгляда, Исанн боялась даже вдохнуть: только бы не прогнал! Она же с ума сойдет, если он сейчас не объяснит... что-нибудь! Если не скажет, что все будет хорошо...
Не прогнал: присел рядом и притянул дочь к себе. Исанн даже удивленно пикнуть не успела, как оказалась у отца на коленях. Сказать, что девочку это ошеломило, значит сильно преуменьшить: обычно он ее по голове-то гладил только в знак особого расположения, а уж чтобы обнимал...
- Кажется, я слишком часто позволяю кое-кому присутствовать при взрослых разговорах, - негромко произнес Арманд, ласково потрепав девочку по щеке. - И недостаточно сильно наказываю за подслушивание.
Исанн несмело и чуть виновато улыбнулась в ответ, крепче прижимаясь к отцу и совсем по-детски повисая у него на шее. На какой-то миг у нее даже получилось поверить, что папа может все, и никто не сумеет причинить ему вреда... но, увы, она действительно слишком часто слышала разговоры, не предназначавшиеся для детских ушей.
- Что ты теперь будешь делать? Ведь джедаи знают, что...
Исанн осеклась: отец мягко приложил палец к ее губам.
- Джедаи, - произнес он, зловеще понизив голос и прищурив глаза - все еще этого страшного, почти белого оттенка, - совершили ошибку. Роковую ошибку. Этой сектой и без того многие сыты по горло - а теперь они в открытую поставили себя выше Республики. Такое безнаказанным не останется. Так что... все будет хорошо, дочка. Веришь?
- Конечно верю, папа.
Исанн беспечно улыбалась - но на самом деле ей по-прежнему было страшно до дрожи. От собственного бессилия хотелось плакать: она ребенок, просто ребенок... но ребенок, который понимает слишком многое. И прекрасно помнит, что в последний раз отец обнимал ее в тот день, когда мама бросила их и пропала без следа.
Тогда он тоже говорил, что все будет хорошо. А она поверила, потому что была маленькой.
"Все-таки быть маленькой иногда хорошо. Жалко, что я почти взрослая".
Глава 1
С самого утра только и разговоров было, что об аресте канцлера. СМИ драли глотки, на все лады обмусоливая официальное заявление, в котором магистр Винду изобличал Палпатина в его преступлениях против Республики. Тон журналистов варьировался от сдержанного скепсиса до ужаса и такой агрессии, что впору идти на Храм войной: послушать