Погода заставила меня пожалеть о той поспешности, с которой я взялся за решение дела тетушки Мейбл.

Хлестал дождь, порывы ветра опасно раскачивали деревья, а прохожие спешно прятались кто в домах, кто в подворотнях. Лобовое стекло машины заливала вода, да так, что «дворники» не поспевали ее смахивать.

Затормозив у полицейского управления, я вышел под дождь. Зря я все же отказался от зонтика! Пожалуй, нужно по возвращении выпить бренди, иначе я действительно подхвачу простуду.

– Чем могу служить, сэр? – спросил молоденький констебль, сидящий в будке у входа, как пес на цепи.

Хотя в настоящий момент на пса (притом промокшего до костей!) наверняка больше походил я.

– Я хотел бы видеть инспектора Таусенда, – сообщил я, стягивая перчатки. Стоило наклонить голову, как с полей шляпы на пол обрушился настоящий водопад.

– Сожалею, сэр, он сейчас у суперинтенданта. – Констебль честно таращил голубые глаза. – Вы подождете?

– Да, пожалуй.

Лучше иметь дело с Таусендом – он самый разумный из этой братии.

– Как о вас доложить, сэр? – Констебль потянулся к старинному телефонному аппарату – настоящему монстру из бронзы и мрамора.

И вправду новичок.

– Виктор Кин, эсквайр, – отрекомендовался я сухо.

Пред светлыми очами инспектора Таусенда я предстал спустя примерно час. Хотя сегодня его глаза были скорее красными, нежели светлыми, видимо, от недосыпа.

– Инспектор, я очень рад снова вас видеть, – начал я.

Однако Таусенд был не расположен к долгим беседам и вежливым расшаркиваниям.

– Что вам угодно, мистер Кин? – неприветливо поинтересовался он, выпячивая живот.

Неудивительно – с полицией отношения у меня… неоднозначные.

– Видите ли, мой кузен, – я откинулся на спинку стула (зверски неудобного, надо сказать), – ввязался в историю с неким акционерным обществом…

Инспектор меня тут же перебил:

– Можете не продолжать! Знаю я это общество. ФФФ, да?

– Верно, – кивнул я. – Следовательно, мой кузен – не первый пострадавший?

– Какое там! – устало отмахнулся инспектор. – Толпами нас осаждают! А что мы можем сделать?

– Стало быть, вы не намерены предпринимать по этому поводу расследование? – Так, снова не вовремя дала о себе знать вроде бы прочно позабытая специальность…

– Какое еще расследование? – удивился инспектор. – Сами денежки отнесли – сами виноваты. Они поверили в языческое заклятие: достаточно, мол, повторить трижды «феху», и прибыли посыплются как из рога изобилия! Какая чушь!

И он усмехнулся с едва прикрытым злорадством.

– Понятно, – заключил я, вставая. Наша полиция нас бережет! И закончил сухо: – Благодарю за внимание, инспектор!

– Мистер Кин! – уже в дверях окликнул меня он.

– Да, инспектор?

– Не ввязывались бы вы в это дело! – скороговоркой выпалил он, оглядываясь, словно опасался, что кто-то подслушает. – Не ровен час… Ну вы понимаете!

Даже его ухоженные бачки уныло обвисли. Кажется, неведомые мошенники имеют немалый вес в обществе!

– Боюсь, не вполне, инспектор. – Я покосился на него здоровым глазом, склонив голову к другому плечу. Почему-то эта моя привычка частенько выводит людей из себя, и инспектор исключением не был.

– Ну как же… – Теперь его бачки встопорщились, как у сердитого кота, а еще он пристально вглядывался мне в лицо, будто увидел что-то необычное. Странно, вроде бы не впервые видимся… и все больше по поводу злополучного Сирила, которого уже не раз приходилось выручать. – Мистер Кин, вы должны были бы понимать, что подобные предприятия… гхм…

– Ах да, конечно, подобные дела лежат совершенно не в сфере интересов полиции, – скорбно кивнул я, не удержался и добавил: – Особенно если дело касается моего кузена, не так ли?

Инспектор надулся:

– Я, кажется, не давал повода…

– Ну что вы, – поспешил я успокоить его. – Поверите ли, я сам с преогромным удовольствием отправил бы Сирила на необитаемый остров. Правда, опасаюсь, он и там нашел бы способ отравлять мне жизнь. Например, стал бы слать письма в бутылках… К тому же тетушка не пережила бы разлуки, и тогда…

– Да, да, да, – кивал Таусенд, явно не чаявший избавиться от меня. В прежние годы мне не раз удавалось заговорить его до такой степени, что он соглашался отпустить набедокурившего Сирила под мое честное слово, но сейчас случай был другой.

– Честь имею откланяться, – обрадовал я, и инспектор вздохнул с облегчением. Правда, тут же встрепенулся:

– Мистер Кин!

– Да-да? Вы переменили свое решение, господин инспектор?

– Ни в коем случае… – Он прищурился. – А вы, мистер Кин, часом, не на своем ли автомобиле приехали?

– Что вы! – искренне воскликнул я. – В такую-то непогоду! Разумеется, я взял такси!

Дело в том, что инспектор полагал (и небезосновательно), что людям, которые ничегошеньки не видят с одной стороны, водить автомобиль категорически противопоказано. Я же, грешен, люблю сам сидеть за рулем и давно уже приспособился к управлению, но Таусенд до сих пор не может простить мне того случая, когда я, не успев затормозить на перекрестке, протаранил его новехонькую машину. Разумеется, я оплатил ремонт и штраф, но продолжал злостно нарушать запрет инспектора и по-прежнему водил сам. В конце концов он сдался: теперь этот запрет распространялся только на туманные, дождливые и снежные дни (каковые в наших краях преобладают), когда и полностью зрячий ничего не разберет за лобовым стеклом.

Оставалось надеяться, что в потоках дождя бдительный страж порядка не разглядит, такси меня поджидает или же собственный автомобиль! А констебль, опять же искренне надеюсь, не в курсе нашего с инспектором давнишнего конфликта и не выдаст меня…

Домой я ехал чинно и медленно, со скоростью если не черепахи, так уж среднего пешехода точно. Жаль, не выдалось возможности сравнить – на улицах было пустынно, что и неудивительно в такую погоду.

Впечатления от беседы с инспектором у меня остались крайне неоднозначные. Как понимать эти его оговорки? Действительно ли в деле замешаны влиятельные персоны или же просто кое-кто получает отступного за то, чтобы не вмешиваться в происходящее? Я верю, что Таусенд кристально честный человек (он даже не завысил стоимость ремонта своего автомобиля, хотя имел такую возможность), но ведь есть люди и повыше рангом…

Итак, кроме моего любезного кузена в ловушку мошенников угодило еще немало простаков либо же жадных до дармовой наживы людей (кстати, хотя Сирил относится именно к последним, ума у него не так уж много). И по большому счету инспектор не солгал: если люди отдавали деньги добровольно (а я уверен, документы у мошенников в порядке), то вряд ли тут можно что-то предпринять. Но как прикажете выручать тетушкино поместье?..

«Прежде всего, – решил я, входя в дом, – необходимо обсохнуть и согреться!»

– Ларример!

– Сэр! – появился он в холле, и лицо его выразило сдержанное неодобрение моим видом. И впрямь у меня снова текло со шляпы! Но Ларример был слугой хорошей выучки, а потому не позволил себе заметить: «А я ведь предлагал вам взять зонт, сэр!» Это и так прекрасно читалось в его взгляде.

– Я в оранжерею, – сказал я, сбрасывая ему на руки мокрое пальто. – Будьте любезны, принесите мне туда бренди.

– Сию минуту, сэр.

Я рассеянно прошел