Лицо ее походило на вырезанную из коры маску. Потемневшую кожу покрывало бесчисленное множество морщин, узкий бесцветный рот напоминал трещину в стволе, а нос – самый обычный сучок. Зато глаза, яркие, зеленые и живые, сводили облик старой развалины на нет. А еще ощущалась рокочущая, тяжелая сила, способная пригибать деревья.
– Но это же просто тля, – пробурчал Джоунс, по-детски спрятав свой вредоносный состав за спину. – Еще мой дедушка…
– Во времена вашего дедушки, Джоунс, пионы в наши края даже не завезли, – погрозила ему узловатым пальцем старая леди. – Скройтесь с глаз моих. Иначе…
Дослушивать садовник не стал. Неловко поклонился и опрометью кинулся прочь.
Старая леди устремила на меня тяжелый взгляд.
– А вы, милая…
– Позвольте представить вам мою тетку, мисс Мэри Райт. – поспешно вмешалась доселе молчавшая Роуз. – Тетя, это леди Присцилла Поуп, хозяйка «Ив». Я ухаживаю за леди Присциллой уже третий месяц.
Старуха отчего-то хмыкнула и по-мужски протянула мне крепкую и узловатую, будто древесный корень, руку.
– Здравствуйте. – Она склонила голову к плечу, разглядывая меня, словно те несчастные пионы.
Какого цвета? Когда зацветут? Не обманул ли продавец с сортом? Нет ли каких болезней?
– Рада знакомству, леди Присцилла, – вежливо сказала я, пожимая твердую ладонь.
Странное чувство – будто зуд под кожей – заставило меня поморщиться. Все-таки чужую магию я воспринимаю с трудом.
Старая леди вновь хмыкнула и склонила голову к плечу.
– Расслабьтесь, я не причиню вам зла. Слово ведьмы.
Я выдохнула.
Не сказать, чтобы в Альбионе было так уж мало ведьм – с тех пор как их перестали преследовать, одаренных стало намного больше, – но встретить одну из них в таком глухом местечке было неожиданно. Это раньше ведьмы прятались в лесах и отдаленных деревушках, теперь скрываться нет нужды.
– Нам следует выпить чаю, – изрекла леди Присцилла, поудобнее перехватив трость.
И, не дожидаясь ответа, направилась к дому. Оставалось только подчиниться.
День был прекрасный, на редкость солнечный и теплый, так что мы устроились на веранде. Горничная накрыла на стол и бесшумно удалилась.
– Милая, – обратилась ко мне леди Присцилла, раскладывая по тарелкам пирожные, – вы ведь ищете работу?
Никаких светских разговоров о здоровье и погоде. Хотя ведьмы всегда были на редкость прямолинейны. Могли себе это позволить.
– Кхм, – кашлянула я. – Признаться… да.
– Не обижайтесь на старуху, – усмехнулась она. – Я слишком стара, чтобы тратить время на бессмысленную болтовню, поэтому спрашиваю прямо. Как вы смотрите на то, чтобы остаться в «Ивах»?
В мудрых зеленых глазах светились насмешка и понимание.
Роуз вскрикнула, глаза ее восторженно заблестели.
– В каком качестве? – поинтересовалась я, не торопясь радоваться.
– Видите ли, милая моя, – леди Присцилла принялась разливать чай, – мне уже не под силу присматривать за хозяйством. С домом я кое-как управляюсь, но сад в запустении.
Запустение – громко сказано, хотя старую леди можно понять. Нелегко смотреть, как дорогое тебе место ветшает и приходит в упадок. Поэтому я никогда не вернусь в «Дрозды».
– Горошек и сейчас выглядит прекрасно, – искренне похвалила я, за что удостоилась благосклонного кивка.
Старая леди тщательно размешивала ложечкой сахар.
– Раньше я сама много делала в саду. Кое-что пересаживала, обрезала розы и так далее. Хотя тяжелые работы, разумеется, выполнял садовник. Однако полгода назад Уитс ушел на покой, оставив меня в сложной ситуации.
– Неужели так сложно подыскать знающего садовника?
Она пожала плечами.
– Мало желающих ехать в такую глушь. Джоунс, мой нынешний садовник, раньше служил в нотариальной конторе, а садоводством увлекся на пенсии. Он не так плох, однако нуждается в присмотре. Думаю, вам это по плечу.
Я осторожно пригубила горячий чай. Он оказался выше всяких похвал, с тонким ароматом бергамота и вишневого листа.
– У меня нет образования и рекомендаций, – заметила я наконец.
– Мелочи, – отмахнулась она. – Мне не нужны чьи-то рекомендации, я больше доверяю собственным глазам. Вы ладите с растениями, ведь так?
Я молча наклонила голову.
Не только с растениями, хотя мне всегда нравилось с ними возиться.
У нас, потомков светлых фэйри, всегда есть что-то… эдакое. Исцеление, музыка, цветоводство, живопись – все то, что помогает создать в этом неуютном мире свой кусочек гармонии.
Звучит-то как: потомки! На деле кровь настолько разбавлена, что уже почти не в счет.
– Я положу вам хорошее жалованье, – продолжила леди Присцилла, отпивая чай. – Числиться вы будете… думаю, моей компаньонкой. Садовница – это слишком эпатажно для Дорсвуда. В доме будете проживать на том же положении, что и ваша племянница, столоваться со мной. Заодно составите мне компанию. Ну, что скажете?
Роуз затаила дыхание и умоляюще сложила руки.
В конце концов, почему нет? Все устроилось как нельзя лучше.
– Я согласна. Если только мне не будут подавать на завтрак овсянку.
От такой перспективы меня передернуло.
– Милая моя, – произнесла леди Присцилла снисходительно, – в моем доме не едят овсянку. Признаться, терпеть ее не могу. Надеюсь, против старой доброй ветчины, булочек и яичницы вы ничего не имеете?
Облегчение было столь велико, что я едва не воспарила над верандой, как семя одуванчика.
– Ровным счетом ничего, – заверила я серьезно.
Леди Присцилла хлопнула в ладоши.
– Превосходно! Тогда можете завтра же приступать.
Джоунс, конечно, в восторг не пришел, и его трудно было за это винить. Пока мы с Роуз после чая гуляли по саду, он все время что-то ворчал себе под нос, громко шаркал ногами и гремел тачкой.
От Роуз не ускользнуло его возмущение.
– Тетя Мэри, – тихонько сказала она мне, остановившись на берегу пруда, – не обижайся на мистера Джоунса. Он не злобный, просто…
– Просто не привык подчиняться какой-то приезжей фифе, – закончила я с улыбкой, видя ее неловкость. – Дорогая, не тревожься. Поверь, крокодилы или, скажем, москиты куда неприятнее мистера Джоунса.
– Тетя! – возмутилась Роуз, но не выдержала и рассмеялась.
– Поверь своей старой тетушке. – Я похлопала ее по локтю. – Я вполне способна осадить Джоунса.
– Даже не сомневаюсь. – Племянница порывисто обняла меня и крепко прижалась к моей груди. – Мне так тебя не хватало, тетя! Я ужасно соскучилась. И совсем ты не старая.
– Ну-ну. – Я погладила ее по спине, обтянутой темно-синим строгим платьем. – Роуз, дорогая, ты преувеличиваешь. Как ты могла по мне скучать? В последний раз мы виделись на твоих крестинах, и ты вряд ли это помнишь.
Она помотала головой.
– Зато последние три года мы постоянно переписывались. Тетя Мэри, ты для меня ближе всех на свете!
– Даже ближе твоего молодого человека? – спросила я лукаво. – Ну-ну, не смущайся. Это ведь прекрасно.
– Да, но… – Роуз отстранилась и вытерла глаза.
– Что – но?
Ответить она не успела. Из дома выглянула горничная и позвала:
– Мисс Карпентер, мисс Райт! Обед через полчаса, мне велели напомнить.
– Спасибо, Сисси, – отозвалась Роуз смущенно. – Тетя, позже поговорим, хорошо?
Позже нам поговорить не удалось.
Вечером в Дорсвуде разыгралась гроза, а с нею – и ужасная мигрень у леди Присциллы. Роуз просидела у ее постели всю ночь, то давая микстуры, то протирая виски пациентки ароматной водой с уксусом. К утру она сама валилась с ног, и леди Присцилла, которой наконец стало лучше, отослала Роуз отдыхать.
Я позавтракала в одиночестве, а после вышла в мокрый после ночного дождя сад.
Дорожки блестели, словно покрытые лаком. С деревьев