В кустах затрещало. Весьямиэль замер: если там человек — это одно, а если дикий зверь… Останется только на дерево лезть, а это не так-то просто: стволы гладкие, ветви начинаются высоко, а он в шубе и парадных сапогах! Сбросишь шубу — замерзнешь, не сбросишь — не убежишь от зверя… И оружия нет, как назло, — нельзя появляться у императрицы вооруженным!
В кустах затрещало сильнее, и почти под ноги Весьямиэлю вывалилось что-то бурое, лохматое… поднялось на задние лапы, заревело…
У страха глаза велики — существо не заревело, а что-то сказало человеческим голосом, ибо был это не зверь, а человек, просто в какой-то странной шубе!
Приглядевшись, Весьямиэль подавил желание протереть глаза — этак краска с ресниц поплывет! Если уже не поплыла. Перед ним стояла женщина, несомненно. Но какая это была женщина! Ростом выше его на голову, в плечах — как императорский гвардеец! Одета во что-то вроде шубы мехом внутрь, как носят в деревнях, на тумбообразных ногах — штаны (штаны!) и какие-то нелепые ворсистые сапоги.
Он готов был увидеть страхолюдную харю лесной жительницы, но у женщины оказалось юное и даже миловидное лицо: круглое, с румянцем во всю щеку, с веснушками на вздернутом носу. Кое-кому из знакомых Весьямиэля нравились крестьяночки, они любили, так сказать, разнообразить меню, но он этой моды не разделял — уж больно эти девицы были глупы и грубы! Вот и эта таращилась на него круглыми голубыми глазищами, будто на заморское диво. Надо лбом топорщилась рыжая челка, непристойно короткие даже для крестьянки волосы были собраны в два нелепых хвостика. Словом, редкое уродище, заключил Весьямиэль. Но, может, она знает, как выйти из леса?..
Маша долго ворочалась в сугробе, пытаясь подняться на ноги. Тулуп всем был хорош, вот только ограничивал подвижность, да и теплые ватные штаны с валенками сейчас больше мешали…
Это куда же она свалилась? Вроде на улице меняли трубы, раскопали что-то, но… тогда она должна была оказаться в яме, а не в сугробе посреди леса! А может… может, это приятели подшутили? Взяли да отвезли ее куда-нибудь, а сами сидят за кустами и давятся от смеха. «Ну я вам устрою! — весело подумала она, все-таки ухитрившись подняться. — Дайте только выберусь!»
Первым делом Маша проверила, на месте ли значок. Тот по-прежнему украшал ее крепкий бюст, ласково золотился на нем профиль Вождя, подмигивали мелкие буковки надписи. Книга тоже оказалась цела, Маша смахнула с нее снег и поскорее спрятала под тулуп, за пояс брюк, — не хватало еще испортить такой подарок!
Только после этого девушка огляделась. Лес как лес. Хотя… В окрестностях ее городка лес был ухоженный, чистенький, лесники трудились на совесть. А тут… кустарник, непролазный бурелом, поваленные деревья… А на ближайшем бревне — странные зарубки, будто таинственные непонятные знаки… Куда же эти хулиганы ее отвезли? Ну ничего, решила Маша, вряд ли она далеко от людей, а раз так, то волноваться нечего. Опять же эти негодники, скорее всего, прячутся поблизости!
Тут как раз за поваленным деревом что-то шевельнулось.
— Ага, вот вы где! — во весь голос закричала Маша и полезла напролом через кусты. — А ну стойте, я вас вижу!
Она замерла, потому что… вместо знакомых веселых лиц увидела чужое недовольное и вроде бы даже испуганное. Маша невольно протерла глаза — таких людей она видела только в учебниках! Женщина была невысокого роста, Маше едва по ухо, наверно, стройная и очень-очень красивая. Лицо узкое, бледное даже на морозе, большие зеленые глаза и длиннющие темные ресницы (похоже, подкрашенные — вон, пятно на веке!), точеный нос, тонкие, надменно изогнутые брови… А волосы длинные-длинные, золотистые: на лбу завитая прядь, с висков подобраны, уложены сзади как-то хитро, а по плечам рассыпаются локоны. И все это богатство увито цепочками с блестящими висюльками.
Одета она оказалась тоже как на картинках. На ней была длиннополая шуба из неведомого серебристого меха, очень широкая и, наверно, теплая. Тут женщина отступила назад, шуба распахнулась, и Маша успела разглядеть высокие сапожки, все в цепочках и пряжках, облегающие брючки из какого-то темно-вишневого, переливчатого материала, а еще длинный пиджак, весь в золотом шитье и блестящих камушках, и море кружев — на шее, на груди, да и на рукавах вон тоже! В ушах серьги, тоже с камушками, на маленьких руках перчатки — тонкие, наверно, холодно в таких. Маша потянула носом — точно, и духами пахнет, да так, будто женщина в них искупалась!
Но красивая-то какая! Девушка хотела было вздохнуть, но тут же раздумала: красота красотой, вот только это наверняка жду! Женщина для удовлетворения то есть. В Машином городке таких не было, у них и без того молодежи достаточно, любой себе пару найдет, а вот в больших городах, она знала, этих женщин немало. Что ж, все профессии нужны, все профессии важны, этому ее еще в школе учили, и неприлично считать кого-то хуже себя только потому, что она жду, а ты — швея-мотористка! Может, к этой женщине даже Второй секретарь обращался, пока не обзавелся семьей! А что? Он человек занятой, весь в работе, некогда ему на танцы ходить! Вот для таких жду и стараются, чтобы те не отвлекались от мыслей о нуждах страны!
Но все-таки очень странно встретить подобную специалистку в лесу!
Маша хотела было спросить, как та здесь оказалась и далеко ли до поселения, но жду ее опередила:
— Эй, девка, — сказала она низким голосом. Очень презрительно вышло, кстати. — Где здесь ближайшее поместье?
— Что? — опешила Маша.
— Поместье, — раздельно повторила женщина, недобро прищурившись. — Деревня. Жилье, одним словом. Ты что, тупая? Чего уставилась?
— Я не тупая! — обиделась Маша. — И я не уставилась, я просто смотрю!
— Насмотрелась уже. — Женщина раздраженно убрала за ухо длинную прядь. — Говори, да поживее, пока я тебя не проучил!
— А?.. — Маша снова оторопела.
«Проучил?» Так это что же… Ой, и голос ведь не женский. И — она только сейчас сообразила — помады на губах нет, а это главный признак жду! Но одежда-то, одежда! Или это мду? Такие тоже бывают, она слышала, уж очень редкая профессия, хоть, говорят, и востребованная…
— Тупая, — констатировал мужчина и отвернулся. Посмотрел на равнодушный лес и снова взглянул на Машу. — Ладно, попробуем иначе. Ты откуда будешь, тетеря?
— Я?.. Я из Верхнешвейска, код У4Р241, — ответила Маша, решив не обращать внимания на грубость. Откуда ей знать, как должны себя вести такие люди. — А вы?
— И где этот твой… —