«А ведь неплохо вышло, — подумал Весьямиэль, третий раз прогоняя Яреука греть воду (слишком холодная, видите ли!). Вообще-то он и снегом мог умыться, это и для цвета лица полезнее, но выбранное амплуа не позволяло, приходилось чудить. — Спроси кто, этот бородатый расскажет именно то, что мне нужно…»
Наконец он изволил совершить утренний туалет, то бишь умылся, окончательно стерев краску с лица, поправил прическу, пришедшую в плачевное состояние после ночевки и столкновения с книжкой, обулся, накинул шубу и заявил Яреуку, что желает немедленно узнать, что все-таки происходит!
Вообще-то следовало потребовать подать старосту прямо к леснику в дом, но зарываться Весьямиэль не стал. Зато по дороге отыгрался и на Яреуке, и на девке, которая уныло тащилась позади и даже не задавала дурацких вопросов. Она, правда, еще раз попробовала извиниться за свой опрометчивый поступок, но Весьямиэль ее попытку проигнорировал. Зато заметил, что девка этим, похоже, огорчена, и пустил в ход все свое немалое актерское мастерство, симулируя страшнейшую головную боль. По правде сказать, ссадина и не беспокоила ничуть, но Весьямиэль с затаенным злорадством продолжал спектакль… Разумеется, Яреуку тоже перепало, но по другой причине: и лошади у него не имелось для благородного господина, не говоря уж о карете или хотя бы санях, и дорога к поселку не была расчищена, и идти далеко, и еще всякие мелочи!
Под конец путешествия Весьямиэль, правда, унялся — уж больно нехорошим взглядом начал на него посматривать лесник. Должно быть, не попадались ему такие уж капризные господа.
Перепутинск оказался довольно большим поселком, тут были не только избы, но попадались и дома в два этажа!
На явившихся из леса поглядывали без особого любопытства, из чего Весьямиэль сделал вывод: дело нечисто. В любом уважающем себя поселении вокруг незнакомцев мигом собралась бы толпа, а тут даже мальчишки провожали их совсем недолго. Один крикнул: «Дядька Яреук, новенькие, да?» Лесник в ответ состроил грозную физиономию, и мальчонку как ветром сдуло. Весьямиэль запомнил и это…
— Господин, вы обождите маленько, я только старосту упрежу, — скороговоркой выпалил он, когда они подошли к добротному дому, и исчез внутри.
Мужчина огляделся. Да, поселение не бедное, по всему видно…
Девка таращилась по сторонам и вроде бы что-то смекала: хмурилась, будто дома пересчитывала, посматривала на прохожих. Впрочем, Весьямиэлю было не до нее.
— Господин! — На пороге показался Яреук в сопровождении еще одного бородача. Тот был вдвое толще лесника, окладистая борода лежала на животе, как на подносе.
— Прощения просим, господин, что обождать пришлось, — кланяясь, загудел тот басом.
— Пустяки, — самым светским тоном ответил Весьямиэль. — Вот буквально каждый день только тем и занимаюсь, что жду под дверью всяких сиволапых!
Староста — а это, без сомнения, был именно он — поперхнулся заготовленной фразой и живо скатился по ступеням.
— Пойдемте, пойдемте в дом, господин. — На крыльцо он гостя едва ли не внес. — Что зря на морозе стоять!
— И правда! — саркастически произнес тот.
— А я?.. — подала голос девка.
— А ты обожди, — через плечо бросил ей староста. — Авось не залубенеешь. Яреук, пригляди тут…
В доме оказалось просторно и тепло — даже слишком, Весьямиэль не любил такую духоту, но деваться было некуда. Точно, богатый поселок, этакие хоромы отгрохали!
— Меня, стало быть, Ранеком кличут, по прозванию Три Забора, староста я здешний, — басил староста, суетясь: усаживал на лавку, подсовывал подушки, принимал шубу — все самолично!
— Почему Три Забора? — рассеянно спросил мужчина.
— Да то старая история, господину неинтересно будет, — хмыкнул староста. — А можно ли имя господина узнать?
— Тебе на что? — поинтересовался Весьяэмиэль.
— Ну… положено так… — заморгал староста.
— Кем положено? — продолжал допрашивать тот невыносимо надменным тоном.
— Властелином, — сурово ответил староста и бухнул на стол громадную книжищу. Полоумная девка, увидев ее, наверняка удавилась бы от зависти.
Староста, открыв книжищу на середине, долго мусолил палец, переворачивал листы, наконец что-то сообразил, всплеснул руками, этот том убрал и вытащил другой, потоньше, в красном кожаном переплете. Тут исписано было всего несколько страниц. Староста добыл откуда-то чернильницу и перо, обстоятельно изготовился к письму и посмотрел на Весьямиэля.
— Уж извольте имечко, господин, — попросил он. — А то ж мне потом по шапке надают, как от властелина проверка прибудет!
— Ну что ж, пиши, — холодно ответил Весьямиэль, решив, что про властелина староста ему сам все расскажет. — Я граф Весьямиэль-зи-Нас’Туэрже адд’Карнай адд’Шианзу адд’Лианар адд’Вижезен… — Тут он сжалился над Ранеком, прилежно скрипевшим пером, и над собой: во-первых, полное имя со всеми титулами ему пришлось бы выговаривать еще минут пять, а во-вторых, он ужаснулся, представив, как староста мог записать его имя на слух. — Достаточно?
— А граф — это, стало быть, титулование такое? — проявил смекалку староста.
— Верно.
— А это насколько ниже самого главного правителя? — спросил тот.
— На две ступени, — ответил Весьямиэль, решив ничему не удивляться. В самом деле, откуда деревенщине в титулах разбираться! — А теперь, любезный, изволь объяснить, где это я и что произошло! И с какой стати ты моим именем интересуешься?
— Это, господин, разговор долгий… — Староста подул на страницу, убедился, что чернила высохли, и бережно убрал книгу на место.
— Я никуда не тороплюсь. — Мужчина поудобнее устроился на лавке. — Излагай!
Староста прокашлялся и начал повествование. По ходу его Весьямиэль таращил глаза, скептически хмыкал и всячески изображал неверие в происходящее.
А творилось в этих краях вот что… Перепутинск недаром так назвали: он уж подметил — тут и перепутье, и путаница!
С давних времен в этих краях невесть откуда появлялись странные люди (а то и не люди вовсе). Ясное дело, поначалу крестьяне их боялись, бывало, убивали — что еще с чужаками делать? Кое-кто, впрочем, приживался… Но однажды слухи дошли до властелина. Тот немедленно прислал своих людей выяснить — что за незнакомцы, откуда, не шпионы ли? Те долго ломали головы, потом призвали на помощь самых лучших магов из столицы…
— Вы, господин, в магию-то верите? — опасливо спросил староста.
Весьямиэль неопределенно пожал плечами. При императорском дворе крутились маги, но в большинстве своем это были ловкие шарлатаны. Настоящие мастера о своем искусстве предпочитали не распространяться, знания передавались тайно и хранились в строжайшем секрете.
Итак, прибывшие маги сумели разобраться в происходящем: именно здесь, в лесу у Перепутинска (тогда еще Коровьего Брода), есть односторонняя волшебная дверь, через которую сюда попадают люди и нелюди отовсюду — кого с другого края света может занести, а кого и вовсе из иного мира!
Теорию о множественности миров Весьямиэль знал, считал, что она имеет право на существование, а сейчас, послушав, как спокойно говорит об этом полуграмотный бородач, и вовсе в нее уверовал.
— Кого только не бывало! — рассказывал Ранек. — И господа благородные, и дамы всякие, и крестьяне, и вовсе незнамо кто. Раз, при бате моем еще, занесло одного ростом в