Лари кивнул. Потер рукой подбородок и снова прошил Ладина взглядом.
— Окажите мне честь? Отобедаете со мной?
— С удовольствием.
Лари выглянул из библиотеки и что-то сказал на своем языке. Слуги принесли еще одно кресло и накрыли стол. Сын Хозяев Еруды снял плащ и снова уселся в фиалковое кресло. Наблюдая за тем, как Илларий наполняет бокалы вином до самых краев, и тем как легко вино переливается из бокала в бокал при традиционном соприкосновении, Ладин подумал, что если бы шпионы Скавара отравили именно эту бутылку, они бы одним махом убили двух зайцев. Он поспешно отогнал эти мысли, Лари наверняка позаботился о том, чтобы в вине не было яда. После первого тоста конунг Краны снова потер рукой подбородок, поставил свой бокал на стол и заговорил.
— У меня к вам предложение… Не хотите поучаствовать в войне в качестве наемного военачальника? Я знаю, вы это уже делали как-то. Я хорошо заплачу.
Ладин сделал глоток вина. Потом еще один. Вино было терпким с легким фруктовым послевкусием. Виленвиец аккуратно уложил вилку зубцами на край тарелки.
— Я не нуждаюсь в деньгах.
Конунг Краны поджал губы и потянулся за бутылкой. Он обновил вино гостю и налил себе до краев. Запахло вишней. Лари пригубил и ухмыльнулся.
— Вы бы оказали мне услугу. Скавар присоединился к нашему северному соседу, я с непривычки немного нерасторопен. Вы, напротив, воевали со Скаваром почти десять лет и одержали победу. Ваш опыт пришелся бы кстати.
— Знаете, почему я здесь? — Ладин пристально посмотрел на собеседника. — Не только потому, что Виленвия нуждается в союзе с Краной, но еще и потому, что моя семья перед вами в неоплатном долгу: не предупреди вы нас тогда о нападении, возможно, отца бы не было в живых. Если вам нужна помощь, я готов помочь. Я не возьму денег. Мне бы только не хотелось вмешивать Виленвию. Я готов участвовать в этой войне, но не как наследник хозяев Еруды, а, скажем, как Ладин Латер ничем ни примечательный наемник. Вас это устроит?
— Вполне. — Лари заметно оживился. — Побудьте тут, в Усе, пару дней, отдохните. Завтра к вечеру прибудет человек, который сопроводит вас в Кране. Он введет вас в курс дела, проводит куда нужно, поможет освоиться в наших непростых порядках. Разумеется, ваши спутники могут последовать за вами.
Виленвиец покачал головой.
— Всех брать с собой нет необходимости. Одного будет достаточно.
Конунг Кран кивнул и принялся за кусок баранины, ожидающий своей участи на тарелке. Сын Хозяев Еруды смотрел, как Лари ловко орудует приборами, и никак не мог отделаться от мысли о вепрях, которые, согласно легенде, много лет держали в страхе весь Мраморный лес близ Града Двенадцати Богов. Они только с виду были простодушны и добры, на деле же от них можно было ожидать чего угодно.
На закате обед подошел к концу. Лари любезно проводил гостя и его людей до выделенных им комнат и отбыл по делам. Не желая спать, Ладин решил побродить по обиталищу. Дом был большой, добротный, с множеством окон, комнат и путаных переходов. Виленвиец шагал по коридорам и беззастенчиво заглядывал в каждую незапертую дверь, комнаты пустовали: если не считать трех слуг и спутников Ладина, здесь никого не было. Безликие интерьеры вскоре надоели, и гость вернулся к себе. Написал письмо отцу, разобрал вещи. Все документы, включая подписанный мирный договор с Краной, он упаковал в большую торбу. Завтра утром она отбудет в Еруду. Он снял с безымянного пальца правой руки перстень с огромным голубым бриллиантом, с указательного — печатку с гербом хозяев Еруды, и, завернув их в носовой платок, затолкал в торбу к остальным вещам. Последний предмет, способный выдать его, так и остался висеть на шее. Чтобы увидеть цепочку с ключиком-подвеской, Ладина надо было хотя бы раздеть, а это еще ни одному врагу не удавалось. Да и мало ли подобных украшений? Эту побрякушку узнают только родители, и нужна она будет в том случае, о котором сын Хозяев Еруды старался не думать всю свою военную карьеру. Он хорошенько завязал посылку и, с чувством выполненного долга, улегся в постель.
Сон не шел. Слова Лари вереницей кружили в голове и грели душу. Еще пару лет назад Виленвию не рассматривали иначе, чем часть Тору, а сейчас торейская торговая вотчина обрела, наконец, свое лицо. Наследники Хозяина Града Двенадцати богов избавлены от необходимости приносить клятву верности Скавару, осталось лишь демаркировать границу, обновить торговые связи и забыть о восьмидесяти годах неволи, как о страшном сне.
* * *Обещанный проводник прибыл через день на рассвете. Они встретились в комнатушке, недалеко от входа в дом. Высокий — с Ладина ростом, почти лысый — с идеальной формой черепа, он все время то ли ухмылялся, то ли улыбался, но взгляд его оставался безучастным. На его правой руке пылала вытатуированная лисица с добычей в зубах. Надпись у запястья гласила: «Не волей, так хитростью». Виленвиец долго и бесцеремонно рассматривал рисунок. Новый знакомый в конце концов скрестил руки на груди и заговорил.
— Прошу прощения за опоздание, — его губы изогнулись в попытке изобразить нечто вроде сожаления. — Поверьте, только очень важные дела, могли заставить меня задержаться. Я — Солак, сын клана Огненной Лисы.
Ладин махнул рукой.
— Ничего страшного. Ожидание еще не успело утомить. Когда мы отправимся?
— Хоть сейчас, — огненнолисый погладил ладонью бритую голову. — Я должен забрать кое-что в библиотеке, а сразу после я к вашим услугам.
— Мне нужны будут карты местности и краткий рассказ о людях, которыми я буду располагать, — лицо гостя стало серьезным.
Солак кивнул.
— Смею вас уверить, у вас все будет.
Огненнолисый покинул комнату. Шаг его был тверд, но почти неслышим, движения точны и не лишены грациозности. Ладин тряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли о сходстве людей и их покровителей. Медлить не было смысла, виленвиец отправился поторопить своего напарника. Вчера в полдень семеро остальных спутников сына Хозяев Еруды отправились обратно в Град Двенадцати богов, в Кране остался лишь его секретарь — совсем еще зеленый мальчишка. Случись чего, помощи от него с гулькин нос, но зато местным языком он владеет отменно, а на первых порах это самое важное. Ладин, помимо родного виленвийского, сносно изъяснялся на торейском и ланарийском, но язык Краны отчего-то давался ему с трудом. Он легко понимал написанное, но на слух ничего не воспринималось. Виленвиец, впрочем, надеялся в ближайшее время исправить эту досадную оплошность.
Через четверть часа мужчины отправились в путь. Лошади резво скакали по пыльной сухой дороге, солнце только начинало свой путь, а в воздухе еще витала утренняя прохлада. Солак придержал коня и, перейдя