– Нашла хорошую школу в Жиже… – начала я рассказ и добавила: – Но расписание очень насыщенное, занятия с утра до вечера.
– Так это ж прекрасно! – обрадовалась старушка. – В том смысле, что ты не будешь без дела слоняться по модным магазинам, а займешься… Чем, кстати, ты там еще займешься, кроме шитья?
Я протянула расписание занятий, и тетя, въедливо изучив список через монокль, принялась бормотать:
– Это тебе ни к чему – грядок и огородов в столице нет. Подводное плетение корзинок тоже не пригодится… А вот курсы по освоению заклинаний «охмурилис» и «одурилис» – то, что надо! Еще запишись на «Модный приговор», хотя приговорить я и сама могу… точнее, выбрать тебе приличное платье. И обязательно пройди курс лекций «Как привлечь богатого мужчину за десять дней». Все записи потом принесешь мне. На проверку.
– Жу-Жу, не слишком ли много занятий для девочки? – робко поинтересовался лысый поклонник.
– В самый раз! Ты же видишь, с чем предстоит работать! – Тетушка нахмурилась, глядя на меня, и тяжело вздохнула: – Не думала, что воспитывать внучатую племянницу так тяжело. Все нужно лично контролировать, проверять, изучать!
– Жу-Жу, ты сможешь, я верю в тебя! – подбодрил даму сердца лер Гульфрик.
– А не лучше ли найти школу ближе к дому? Уверен, и в Будеже есть все эти приговоры с охмурилисами, – вновь встрял второй гость.
– Есть, но не такие, как в Протумбрии! – возразила тетя Лижбет.
Ей явно понравилась идея держать меня подальше от дома, что полностью входило и в мои планы.
– Совершенно верно, таких курсов в Будеже нет, – поддержала я родственницу.
Тетя впервые за все это время одарила меня искренней улыбкой:
– Ох, совсем маразма замучила, забыла тебе представить лера Сигизмунда, старинного приятеля моего мужа. – И тетушка кокетливо посмотрела на пожилого мужчину с лысым черепом.
– У тебя, Лижбет, нет никакой маразмы, одна сплошная харизма, – польстил дамский угодник, а тетушка разомлела и изящным жестом поправила кудри.
Но, перехватив мой удивленный взгляд, родственница строго произнесла:
– Валюшка, иди-ка ты в свою комнату и займись уборкой.
– Но как же завтрак? – возмутилась я.
Ведь, помимо пирога, на столе были блинчики и пудинг!
– Завтрак ты уже съела, нужно следить за фигурой. А то с такими габаритами удачный брак тебе явно не светит.
Тетя даже не представляла, насколько она права. Удачный брак с выбранным папенькой женихом мне точно не светит.
Я пожелала родственнице и ее гостям приятного аппетита и покинула комнату, расслышав, как тетушка жалуется поклонникам:
– Адам просил сделать из младшей дочери экономную и хорошо упитанную… в смысле воспитанную лиру. Непосильный труд! Но я справлюсь, чего бы мне это ни стоило!
Я вздохнула, представив, чего это будет стоить мне, но решила не пререкаться. Что ж, если тетя не станет лезть в мою жизнь и позволит посещать «курсы» в Жиже, то и я сохраню кое-какие ее проделки в тайне от папеньки.
Два последующих дня тетушка сказывалась больной, ее на самом деле прихватил радикулит. Периодически я заглядывала к ней в спальню, приносила чай и справлялась о здоровье, а Марта готовила мази и примочки по моим рецептам. То есть по тем, что я присылала в письмах.
А сегодня утром я получила письмо от сестры. Намеками Валежка сообщала, что заселение в пансион прошло благополучно, то есть подмену никто не заметил. Радовалась, что ей предоставили отдельную комнату, значит, она какое-то время сможет беспрепятственно подкладывать подушки под платье, пока «не похудеет». Конечно же сестра жаловалась, что с таким «весом» ей очень неудобно заниматься танцами и музыкой, поэтому решила заняться фигурой, а еще перекрасить темный цвет волос в светлый. Сокурсницы, с которыми она уже успела подружиться, ее планы одобрили. Из всего этого я поняла, что вскоре начнется стремительное преображение неуклюжей, невзрачной Элиски в стройную блондинистую красавицу, какой и была от природы Валежка. Эх, ну почему нельзя продержаться всего лишь год? К чему ей понадобилось это преображение? Не иначе как в пансионе она заприметила привлекательного мужчину. То-то сестра уже три раза упоминала о волшебных уроках танцев, которые я, к слову, терпеть не могла.
Написав сестрице в ответ, чтобы не слишком усердствовала, я принялась строчить послание папеньке, сообщив, что подыскала курсы домоводства, а тетушка их одобрила. Для правдоподобия поплакалась, как страдаю без магазинов и привычной толпы ухажеров, но приписала, что с таким насыщенным расписанием мне пока не до них.
И вроде бы все складывалось удачно, но к вечеру тетя Лижбет ожила. Под напором мазей и притирок радикулит позорно отступил, и родственница каким-то образом забралась по лестнице на чердак в мою комнату, чтобы лично заняться подбором приличного гардероба. Все мои наряды она отвергла и вручила свое новое платье ядовито-лимонного цвета, которое ей оказалось велико. Тетя настояла, чтобы Марта сделала мне такие же кудряшки, как у нее, в итоге в академию я отправилась «нарядная», похожая на кремовый торт с завитушками.
– Я берегла этот наряд для Элиски, моей любимицы. Недаром девочку назвали в мою честь. Но так уж и быть, подарю платье тебе, – смахнула скупую слезу старушка, провожая меня у порога.
– Так, может, не надо? Сохраните такую красоту для сестрицы, а я уж как-нибудь своим обойдусь, – с надеждой в голосе предложила я, пытаясь вернуться домой.
– Мне для тебя ничего не жалко, Валюшка! Учись на отлично и обязательно освой заклинание «охмурилис», мне оно очень пригодится! – И тетушка, перекрыв вход в дом, подтолкнула меня к калитке.
Хорошо хоть родственница не последовала за мной на станцию в Жижу, иначе как ей объяснить, что я отправилась прямиком в Провинциальную академию, а не на курсы мадам Эндрю? Туда я тоже заскочу, но позже. Пока же я встретилась с Виларией на вокзале, пересела в желтую «букашку», и чуть позже, с толпой студентов, мы штурмовали ворота академии. При входе проверили наши документы и, найдя в списке, передали ключ-браслет.
В библиотеке мы с новой подругой получили учебники и мантии какой-то неприятной расцветки. Вылитый лох колючий болотный. Да и чувствовала я себя в этой мантии так же. У остальных студентов целительского факультета балахоны были приятных оттенков: изумрудного, цвета летней травы и благородного темно-зеленого, как у монстеры. И эту разницу между лохом и монстерой я почувствовала сразу, как только нас окружила толпа первокурсниц с отделения зельеварения.
– Ой, кто это у нас здесь? Неудачницы, которых пожалели и приняли на резервное эмже-отделение? – Во главе компании стояла знакомая нам по отбору Ханка Беде, правда, всего за несколько дней девица изменилась до неузнаваемости. – Это что же за эмже? Магическая жо… О-о… жаба! Или магический жир? В самый раз для толстушки в нелепом платье!
Девицы противно захихикали, а я вновь отметила волшебное преображение прежде замухрышистой девицы-очкарика. Нет, очки были на месте, только оправа теперь не уродливо-черная, а изумрудно-перламутровая.
– Адептка в беде? В смысле Беде? – не растерялась Вилка и гордо накинула на плечи болотного цвета балахон. – Смотрю, ты наконец помыла