- Не-а, - неуверенно ответила малышка. - Вроде бы...
Ален опустил девочку на землю и неторопливо поднялся.
- Ты ушибся? - спросила Яночка серьёзно. - Только не говори, что нет. Я же вижу, что ушибся. Вон, какая каменюка у тебя под спиной лежала!
Девочка ткнула пальчиком в большой серый камень. Ален чуть растерянно поглядел на кусок скалы и потёр плечо.
- Пройдёт, - улыбнулся он. - Я же волшебник. У меня всегда всё заживает.
- А можно я на фей поближе посмотрю? - приплясывая от нетерпения, спросила девочка.
- Конечно, можно, малыш! Я для тебя их и сделал, - сказал Ален, и девочка, на миг крепко обняв брата, бегом припустила к пруду.
С того дня Яночка перестала его бояться.
Достаточно оправившись после болезни и набравшись сил, Ален целую неделю "приводил дом в должный порядок", как он сам выразился. По словам матери и отчима, он практически полностью избавил их от домашних обязанностей.
Напрочь отметая такие вещи, как заговоренное ведро с тряпкой и самометущий веник, маг долго и обстоятельно накладывал на стены дома заклятие, которое вообще не допускало в дом пыль и грязь. Кухонную утварь матери так вообще раскритиковал самым скверным образом. Посчитав, что подчинённые желанию Карины кастрюли, ножи и прочее работали из рук вон плохо, усовершенствовал их в "достаточно сносной степени".
Закончив с домом, Ален принялся за огород и поле. Современная агрономия позволяла без особых усилий избавляться от сорняков и растить великолепные урожаи, но Алена это не устроило, и он сильно сократил сроки роста, так что можно было снимать урожай по два-три раза за сезон.
С животными волшебник работал ещё основательнее, улучшая генокод породы лошадей, разводимых Яковом, делая элитных тонконогих скакунов ещё и "двужильными". Он бы им и вместо шкуры чешую вырастил и копыта из стали отлил, но тут уж Яков упёрся. Химероидные кони, по его мнению, были, по меньшей мере, неэстетичными. У Алена на то было своё мнение, но он решил не спорить. С печалью вспоминался ему рыжий эфирный пегас, полуматериальная крылатая лошадь, погибшая в последнем бою. Эфирные пегасы были огромной редкостью, а уж какие это были кони! Ну и что с того, что химеры?!
Если уж так смотреть, то и сам Ален был химерой, и половина империи - тоже. Оборотни, въерчи, или, по научному, врождённые полиморфы, чем не химеры? Те же мутанты.
Ален творил. Его книжка для записей вновь была исписана заклятиями, каждое из которых стало своего рода шедевром. Он был художником своего дела и никогда не брался без должной подготовки и вдохновения. Каждое его заклятие было эстетически совершенным, абсолютно законченным и становилось с зачарованным предметом единым и неделимым целым.
В деревне слухи расходятся быстро, и к Алену стали обращаться за помощью сначала подруги матери, потом и другие люди. Он никому не отказывал и никогда не брал платы.
Ален словно заново знакомился с людьми, которых его предшественник знал с детства. Никто не узнал в нём того, кем он был до войны.
Он снова начинал жить, понемногу пытаясь осознать, что такое жизнь без резни, гор трупов, рук, по локоть в крови. Пытался понять, зачем ему жизнь, для него не предназначенная. Он искал и по крупицам вспоминал самого себя.
Оставаясь в одиночестве, Ален часто задумывался об этом мире. Очень давно карта империй представляла собою лоскутное одеяло: сотни мелких королевств, баронств, княжеств, общин, народов... Со временем образовались две империи. И если Нимадорг был более-менее однородной страной, то Сильена по-прежнему вмещала в себя гремучую смесь культур, традиций и нравов, разве что религия была одна.
Две сверхдержавы занимали практически весь континент, по форме напоминавший крылья бабочки, разделённые посередине почти непроходимой горной грядой. Было всего два места, где можно было пересечь эту границу - Большой тракт и перевал Ста Королей. Был ещё третий путь, в обход горной гряды с юга, но тем обходом разве что самоубийцы пользовались. Большой тракт - удивительной красоты долина, лежащая меж двух гор, которую перегораживали шесть Больших врат. Первые врата со стороны Нимадорга и Первые врата Сильены представляли собой два форпоста, крепости, построенные в самых узких местах долины на входе и выходе. Четверо внутренних врат являлись, скорее, символами границы, чем реальной преградой.
Всё западное крыло занимал Нимадорг, империя тирании и дикости, на взгляд любого сильенца. Владыка-тиран и всем заправляющий орден Оборотной Стороны или Магии Смерти. Некроманты в империи почти не знали ограничений и подчинялись напрямую владыке и верховному магистру ордена. Бесправные жители "нижних слоёв общества". Со стороны Нимадорга находился остров Мёртвых, земли демонов, с которыми нимадоргцы имели тесный контакт, как и с любым созданием нижнего, подматериального мира. Велимор, земля богов и созданий надматериального мира, лежал к югу от обоих крыльев и был почти недоступен для простых смертных.
И Сильена, Серебряная страна, - полная противоположность Нимадорга. Император - мудрый правитель, никакой тирании, развитое магическое общество, система образования на высоком уровне, совсем неграмотных не было вообще. Равноправие всех проживающих рас. Процветающая магия жизни во всех её проявлениях. Боги вместо демонов. Но, вот, странно, несмотря на то, что Серебряная империя была более обширна, проживало там вполовину меньше народа, чем в Нимадорге. Если в Нимадорге в семьях было по пять-шесть детей, то в Сильене редко бывало даже трое, чаще - всего один. Другие приоритеты и принципы жизни. Другие стремления.
А южную оконечность восточного крыла континента занимали эльфийские леса и высокие дворцы. Горные же гряды принадлежали гномам, подгорному народу великих мастеров. Сильенцы ухитрялись жить в мире даже с орками, занимавшими часть архипелага с восточного края и небольшую часть самого крыла. Чётких границ между державами восточного крыла не было. Условные границы в открытую не нарушались, а если нарушались, то никто не делал из этого большой проблемы. Менестрели и странники - так те вообще ходили где хотели, и никто их не останавливал.
Эльфы приняли участие в войне на стороне Серебряной империи сразу и без лишней политической тягомотины. Даже орки решили выступить на стороне Сильены, что было немного удивительно для остальных, но никто даже не подумал отвергнуть помощь этих бешеных воителей.
Часто Ален с какой-то мучительной отчаянностью пытался понять причины вспыхнувшей войны, как-то оправдать её... не получалось. Но он всё равно старался подавить в себе ненависть и разобраться, что же происходило на самом деле.
Местная молодёжь с восторгом приняла волшебника, а вот