— Он сказал сменить старосту, — призналась я. — Как это сделать?
— Зачем? Деми, тебе деньги лишние?
— Но…
— Уступишь сейчас, почувствует свою власть. Докажешь, что ты — не слабая девчонка, которая не может за себя постоять, самой будет проще. Игнорируй. Да, он взбесится, но рано или поздно успокоится. Поверь, Аластер — не причина уходить из академии. Не лишай себя права учиться и получать профессию из-за одного идиота. Поверь, их в твоей жизни будет очень много, и если уходить из-за каждого… это глупо, Деми.
Наверное, он был прав. А я просто распсиховалась из-за слишком резких слов. Аластер может делать все, что ему заблагорассудится, но выгнать меня из Академии он не в силах. И заставить уйти — тоже. Только я буду принимать решение об уходе и, раз уж судьба меня сюда закинула, сдаваться после первой неудачи было бы глупо.
— Спасибо, — я шмыгнула носом. — И, правда, традиция у тебя такая: выручать меня после скандалов с ним.
— Мне не сложно, — усмехнулся Ноэль, — хоть какое-то разнообразие. Но ты иди, отдыхай. Постарайся выспаться как следует, поваляйся в постели, почитай что-нибудь. Хочешь, дам тебе интересную книгу?
Наверное, я хотела, но брать у преподавателя какую бы то ни было технику (а книга была тоже техникой, хоть и примитивной), было неловко. Так что я покачала головой.
— Я лучше посплю и, может, прогуляюсь в саду.
— Если хочешь, приходи завтра вечером на пробежку. Приятно немного потренироваться среди свежей зелени.
Я махнула ему рукой напоследок и промычала нечто невразумительное. Конфронтация с Алворлигом — это плохо, но еще хуже дружба или даже роман с преподавателем. А не заметить, как блестели у Ноэля глаза, могла бы только совершенная идиотка. Я, может, была наивной, но глупой… нет, ни за что.
— Деми, — окликнул меня Ноэль, когда я уже дошла до конца коридора, — у нас есть хороший психолог, Джоан Штайн. Она профессионал. Если будет совсем тяжело, поговори с ней. Ей за это платят.
— Хорошо, — кивнула я, хотя, конечно, ни к какому психологу не собиралась.
Приютская жизнь научила не доверять тем, чья задача за тобой следить.
* * *Однако к мисс Штайн я все же попала, причем совершенно случайно.
Я действительно пошла в сад, но не на пробежку. Проспала завтрак, а до обеда, само собой, проголодалась. Решила прогуляться, потому что лежать и ждать обеда было как-то глупо. Рик с парнями отправились в бассейн. Звали меня, но купальным костюмом я не разжилась, а форму для занятий в бассейне нам еще не выдали.
По дороге в сад, на лестнице, я услышала знакомый до скрежета зубов голос. И, так как встречаться с Аластером совершенно не хотела, быстро нырнула в ближайший коридор. Коридор оказался тупиковым, и перед моим носом возникла светящаяся табличка «Д.Штайн, психолог, доктор психологических наук». Думала я недолго, ибо голос Аластера все приближался. Нажала на кнопку звонка и влетела в кабинет, едва дверь отъехала в сторону.
Женщина лет пятидесяти, с длинными светлыми волосами, стояла спиной, подстригала какое-то комнатное растение.
— Проходите, я через секунду освобожусь.
Она увидела меня, и почему-то мне показалось, что напряглась.
— Деминика… здравствуй. Не ожидала тебя здесь увидеть.
— Мы знакомы?
Женщина расплылась в обворожительной улыбке:
— О, нет, я изучаю личные дела всех студентов, и, разумеется, твое мне попалось на глаза. Ты очень…
— Из приюта, — перебила ее я. — Знаю.
— Простите, Деминика, я не хотела вас расстроить. Что ж, иногда и психологи ошибаются. Это делает нас людьми, верно?
Она жестом предложила сесть.
— Итак, я слушаю. Что тебя привело ко мне?
«Можно я у вас минут десять посижу и пойду?» — хотелось спросить мне, но я себя одернула. Пришла — так говори, хуже все равно не будет.
Доктор Штайн затянувшуюся паузу истолковала по-своему.
— Не волнуйся, ничто из того, что ты мне скажешь, не уйдет за пределы этих стен. Я не обсуждаю пациентов с кем-либо. За это предусмотрено очень серьезное наказание и два года тюрьмы. Ты можешь рассказать мне все, Деминика, и я не стану тебя ни осуждать, ни ругать.
— В общем, — вздохнула я, — это из-за Аластера Алворлига.
Женщина внимательно смотрела на меня, ожидая продолжения. Когда его не последовало, сказала:
— Знаешь, ты не первая девушка, которая сидит в этом кресле и говорит такую фразу.
— Вы же сказали, что не обсуждаете пациентов ни с кем.
— Я не называю тебе имен. И единственная цель этой фразы — подсказать тебе, что ты не единственная, кто столкнулся с крутым нравом офицера Алворлига. Если это тебя успокоит, жаловались на него и парни.
— Он меня ненавидит, — вздохнула я.
Ожидала, что врач будет отрицать, но… она только улыбнулась и достала из какого-то шкафа под столом два дымящихся стакана.
— Держи, кофе, только что сварила.
— Спасибо, — смутилась я.
Еще больше смутилась, когда доктор Штайн достала коробку конфет и весьма настойчиво меня ими угостила. Но после шоколада и кофе стало как-то легче, я даже расслабилась.
— Я так понимаю, Аластер — прости, что я его так панибратски — не очень доволен тобой и всячески это демонстрирует.
— Он ко мне придирается, — перефразировала я. — Он надо мной издевается. Он меня ненавидит.
— Да, периодически он выбирает из общей массы студента или двух, и проявляет к ним повышенное внимание. Уже год на него никто не писал жалоб, а теперь вот ему попалась на глаза ты. Знаешь, я бы с удовольствием с ним побеседовала, вот только он обходит мой кабинет стороной.
Мы рассмеялись, и атмосфера стала еще чуточку непринужденнее.
— Что ты сама чувствуешь по этому поводу? — спросила врач. — Ты расстраиваешься?
Я кивнула.
— А почему? Ты не уверена в себе?
— Он ставит мне тройки.
— Но ведь ты знаешь, что достойна большего. Тебе недостаточно этого знания?
Я задумалась.
— Я хочу хорошие оценки, потому что мне нужна стипендия.
— Понимаю, — доктор кивнула. — Хорошее желание. То есть, ты расстраиваешься только из-за оценок? Ты не задумываешься о его словах, тебя волнует лишь формальная сторона вопроса — несправедливые оценки, так?
Я вздохнула, на этот раз тяжелее. Как объяснить то, что я чувствую? Как преодолеть внутренний блок и рассказать хоть кому-то…
— Пообещайте, что никому не расскажете! — попросила я. — Я не готова еще рассказывать это всем и… ему.
— Конечно, Деминика, — мягко произнесла женщина. — Иногда легче поделиться.
— Он мой отец, — на одном дыхании выпалила я.
И, конечно, ожидала,