По-хорошему надо было дождаться темноты, но ничего хорошего мне больше не светило. Еще минута с ней там — и я бы натворил дел… Я их и так натворю — позже, но хотелось оттянуть этот момент. Когти вспарывали перчатки, пока я впивался пальцами в руль мотоцикла, летевшего по трассе к городу. Давай, подбросим огня в мое личное пекло, а то я уже привык ко всему этому дерьму — нужно повышать градус!

Мне иногда казалось, что я гребанный Христос. Пришел вынести все грехи и сдохнуть на кресте как минимум за свою семью. Если бы точно знать, что это так! Когда уже вся эта чернь достигнет апогея? Я уже не прятал чудовище внутри — оно прятало меня! Бывали дни, когда я приходил в себя на какой-нибудь крыше весь в крови и грязи и не чувствовал ничего — ни боли, ни сожаления… не мог больше. Хреново было другое — эта анестезия не обезболивала главную рану от потери Камиллы. Вместе с ней ушло все — смысл жизни и смерти, а после забрали и мои ценности. Если раньше я служил на стороне закона, теперь стал просто бездушным пистолетом и когтями. Правы мои жертвы или нет — какая разница? Не мне стало решать.

До сегодняшней ночи.

А теперь я будто вышел из реанимации. Смотрел по сторонам через шлем и видел жизнь. Да, странную, чужую, но я ее видел. И мне даже что-то от нее было нужно — долги. Пора взять свое. Мне больше не все равно. Потому что, как бы смешно это ни звучало, желание оттолкнуться от дна жгло в груди. Так же как и желание вернуться к Зои и погрузиться в нее…

Я прикрыл глаза на короткий миг и с трудом сглотнул. А в следующий надавил на газ. Место, куда я ехал, скрыто от взгляда людей. Как и любое другое, принадлежащее моей расе. Вот и здесь — пропускная система, сканирование, и я в темноте парковки под взглядом десятков устройств наблюдения. Бросил мотоцикл поближе, стянул шлем и направился к лифтам с охраной.

— У вас назначено?

— У меня всегда назначено, — огрызнулся.

Ребята напряглись, а почувствовав во мне прайма, даже растерялись. Незаметно, само собой. Доложив обо мне наверх, тут же получили приказ пропустить. Уже когда проходил мимо последнего, заметил на его виске крупную каплю пота, а потом в ноздри ударил едкий запах страха. Наши взгляды встретились: в его глазах зрачки оказались сжаты в точку — он не контролировал страх. Передо мной.

Давно я не выходил… «в звери».

Когда створки лифта отрезали меня от стоянки, губы дрогнули в злой усмешке — жуткое я чудовище, должно быть. Хорошо, Зои не моей расы и не видит этих внутренностей. Но скоро начнет чувствовать. А Камилла… наверное, хорошо, что она не видит меня сейчас.

Стоило вспомнить ее восторженные глаза, которыми она на меня смотрела, внутри все скрутилось от отвращения к себе. Девчонка совсем маленькая, не стрелянная… Я принял ее в свои руки, а для нее они оказались первыми. И последними… Если бы не Аарон, меня бы похоронили вместе с ней — я так и не выпустил ее до последнего вдоха.

От губительных воспоминаний отвлек тот же цирк, что и на парковке — от меня просто разбегались те, кто послабее, и застывали столбом другие, кому бежать было не положено. По коридорам я прошагал быстро и беспрепятственно. Не пикнул никто, когда я прошел и в нужную мне приемную.

— Мистер Хауэр, — подскочила секретарь, но я уже дернул ручку двери и влетел внутрь.

Давно я тут не был. Меня будто оглушило вакуумом чужого давящего внимания, аж в глазах задвоилось.

— И что это за шоу? — послышалось суровое от стола.

Карстер Лоу — единственный, кого не задело мое вторжение в департамент. Седой высокий мужчина сидел за столом, сложив перед собой сухие ладони, которые на фоне черного стола и костюма казались прозрачными. Очень старый, но силы при этом не потерял ни капли — даже мускул ни один не дрогнул на его лице, а у меня весь воздух из легких вытянуло.

— Мистер Лоу, — произнести ровно стоило немалых сил, — я сам не знаю, что происходит.

— Ты давно не знаешь, Джейден, — сурово перебил он, высокомерно задирая подбородок. А я едва не сел там же, где стоял. — Проходи.

Вовремя он предложил. Я перевел дыхание и быстро прошел через большое помещение. Лоу не сводил с меня взгляда:

— Мне что, в кофе дурь сегодня подлили? Ты же не соскучился?

Да, он никогда не стеснялся в выражениях и не скрывал эмоции. Ему это не нужно — проявлял он их крайне редко. Но метко.

— Я хочу требовать амнистию, — посмотрел ему в глаза, пропуская едкие замечания мимо ушей.

— Вот как? А я уже думал, тебе никогда не надоест бегать у моей системы на поводке, — неприязненно процедил он.

Теперь не станет меня щадить. В кровь прыснул адреналин, а в голову ударила злость, но я быстро обуздал эмоции. Правда, они не остались незамеченными. Лоу оскалился

:— Дай угадаю — напоролся на свою женщину. — Он прошелся цепким