Я, как загипнотизированный, смотрел то на рыжие пряди, летящие на пол, то на яблоко, то на тетку. А на нее я смотреть не мог – у меня почему-то сразу в глазах двоилось.
– Ну всё, Маечка. Готово! – Тетка вдруг отложила ножницы и погладила ее по щеке. – Нравится?
Я прямо зашелся.
«Маечка? Ну и имя! Совсем ей не подходит. Вот Алиса – да. Или, там, Дюймовочка».
Меня вот от моего имени тоже каждый раз перекашивает. Было время, я с этим боролся как мог. Какие-то прозвища себе придумывал – то Румпельштильцхен, то Ганс, то Зорро. Детский сад, конечно. Сейчас я уже не настолько смешон. Представляюсь Денисом, ну или, там, Игорем. Чтобы звучало просто и по-мужски.
Я стал думать, кем лучше назваться для Маечки, но вдруг понял, что ей всё равно – Зорро я или просто мужчина Игорь. Она уже обо мне сто раз забыла. Переключилась на свое изображение. Засияла! Хотя чему там было радоваться, я так и не понял. Прическу ей тетка сварганила – онеметь можно. Прямо как себе.
– Очень нравится! – Маечка прижалась щекой к теткиной руке. – Спасибо, тетя Эльза.
Я чуть воздухом не захлебнулся – так она это сделала. Прямо как Гашек, только не по-кошачьи, а по-девчоночьи. Как-то ужасно мило.
Эльза и та растаяла. Хотя, честно, видок у нее был тот еще. Словно ее из асфальта вырезали. Одним большим куском.
– На здоровье, солнышко. – Эльза погладила Маечку по голове. – Ну беги уже.
И Маечка послушно соскользнула со стула. Как пушинка. Вообще ни шороха. Такая вся тоненькая, почти прозрачная. Я сразу подумал: «Как она вообще ходит? Ее же, наверное, ветром сдувает!»
Пока я стоял и таращился на Маечку, она преспокойно упорхнула. Я на всякий случай еще сильнее вытаращился ей вслед – вдруг у нее там и правда крылья? Не может ведь обычный человек так порхать.
И тут меня заметила Эльза.
Раз – и всю ее улыбку, которая осталась после Маечки, будто ластиком стерли. Я сразу понял: что-то будет!
– Ну, чего жмешься? – ласково прохрипела Эльза. – Давай живее!
Вот я такой человек – всегда надеюсь на лучшее. Уже ведь ясно было по тону, что ничего хорошего мне там не светит. Но нет, я двинулся прямо в Эльзины лапы. Сел, главное, такой. И жду, пока меня погладят по голове, дадут яблоко и назовут «солнышком».
«Ну ты и наивня!» – послышался мне Жекин голос.
«Ага, форменный дурошлеп», – поддакнула ему Фёкла.
А я зажмурился, чтобы их не слышать, и приготовился к лучшему. В этом весь я.
– Кривляться долго будешь? – прошипело у меня над ухом.
Я тут же открыл глаза. Эльза смотрела на меня из зеркала, как вошь на блоху. Ну, якобы я ей не товарищ.
К моему счастью, у нее вдруг зазвонил телефон. Она вытащила из кармана трубку, прижала ее плечом к уху и как заверещит:
– Алё! Алё? Ленок, ты, что ли?
Говорит, главное, а сама с меня глаз не сводит. И затылок мне зачем-то щупает.
– Бусинка моя, ну потерпи крошечку. Мне вот еще одного дали. Ага, последнего.
Тут она мне в волосы прямо вцепилась. И давай тягать – влево-вправо. Будто примеряется, как мне лучше голову с шеи сдернуть. Вся такая счастливая. Щебечет:
– Я там колбаски купила, сырку. Ну, порежем с фруктами. Угу. Ага.
«Ага, – подумал я. – Ты, Ленок, бусинка моя, потерпи крошечку. Я тут сейчас одному голову оторву´. Потом порежем ее вместе с сырком и колбасками».
– А-ха-ха! – Эльза прямо-таки покатилась со смеху.
(Неужели услышала, о чём я думаю?)
Она cхватила со стола ножницы и кровожадно щелкнула по вихрам у меня на затылке:
– Скажешь тоже!
Первая прядь упала на мое скованное ужасом плечо. Потом вторая, третья. Эльза была настоящим виртуозом кошмара.
– Слушай, Ленок. У меня тут тканюшка одна завалялась. – Рука с ножницами просвистела в миллиметре от моего глаза. – Да с Нового года еще лежит, спонсорская.
Снова ножницы – клац-клац у меня над ухом.
«Когда уже это закончится?»
Но Эльза всё не унималась:
– Да хорошая тканюшка, говорю тебе. Нарядная. Ну, с этими, с блистунами!
Ленок на том конце, видно, смирилась – ну судьба у нее такая! Потому что Эльза вдруг сказала «чмоки-чмоки» и отключилась. И тут я будто сердцем почувствовал – вот он, мой шанс. Даже улыбку приготовил особенную. Чарующую. Чтобы она сразу поняла – я свой, я в теме, мне можно доверять.
– А с блистунами – это как? – спросил я непринужденно. По-компанейски даже.
В общем, я это сказал и тут же понял – яблока мне не видать как своих ушей, вместе с солнышком.
– Я тебе сейчас покажу блистуны, – пообещала Эльза с перекошенным лицом. – Ишь выискался умник.
Она схватила меня за шиворот, рывком приподняла над стулом и чуть ли не швырнула обратно. Спасибо, что хоть в форточку не выбросила.
– Сиди ровно и не ерзай! – велела Эльза, достала из-за спины еще одни ножницы, какой-то топорик и давай всем этим добром орудовать. Я сидел ни жив ни мертв. И тут еще, как назло, вспомнил древний фильм про Эдварда Руки-Ножницы. Ну а как тут было не вспомнить, если тот Эдвард – один в один моя Эльза? Прямо вылитый. И лицо, и волосы, и ножницы. Только у этой нос другой. И брови синие.
Даже странно, но стригла она меня легко и почти неслышно. Только ножницы всё время лязгали. Я в какой-то момент даже расслабился, потерял бдительность. И вдруг она за машинку схватилась. Включила на полную мощность (видимо, для устрашения) и давай мне по затылку елозить, как псих-газонокосильщик. Тут уж мои волосы во все стороны полетели. Хорошо, что это всё в зеркале происходило. Иначе я бы точно от ужаса отключился.
Пришлось опять зажмуриться. Но не так, как обычные люди, а по-своему, не закрывая глаз. Я просто ушел в себя. Вроде как лег на дно – порядочно так опустился. А глаза держал открытыми, чтобы Эльза ничего не заподозрила. Поэтому, когда она сказала «готово», я не сразу отреагировал. Мне же время нужно было, чтобы обратно вынырнуть!
Я потом как глянул в зеркало, так сразу подумал: «Лучше бы я и не выныривал». Такой ужас она со мной сотворила.
Лица на мне просто не стало. Оно сжалось, скуксилось, как печеный зефир. На фоне лысого черепа остались только нос и уши. Эти так вообще – как у Дамбо.
Вот куда мне теперь такому идти? Разве что в кунсткамеру на довольствие становиться. Буду там в пробирке жить, с экскурсиями по миру ездить. Может, про меня даже в газете напишут.
Я, честно, чуть не плакал. А тут еще Эльза подбросила