– Имейте в виду, – вещал нам куратор пару дней назад. – В Аквинке верхом ездить можно только по главным улицам, держась середины, и то лишь шагом. Дороги, доступные для проезда, отмечены специальным символом. – Он продемонстрировал классическую лошадиную подкову, только зеленого цвета. – Если знака нет, смело спешивайтесь и ведите коня в поводу. А еще лучше, поищите платную конюшню: и животному спокойнее, и вы без транспорта не останетесь.
Впрочем, лошади мне пока не полагалось, и это радовало. Что делать с огромным и в целом достойным любви животным, как за ним ухаживать, чем кормить, да и вообще, во что обойдется его содержание, я не представляла.
Постоянно сверяясь с картой, выданной в храме, я пробиралась по улицам в поисках местных достопримечательностей. Оказалось, что нантанцы очень любят всякие видовые площадки, террасы и обзорные точки, так что мне удалось не только ноги размять, но и насладиться романтическими видами.
Особенно привлекательно выглядел королевский замок: на самой макушке холма, белый, украшенный алыми и синими стягами, с вымпелами, развевающимися на ветру. Как сахарный дворец на тортике или иллюстрация из сказок студии Дисней. Я даже плечи гордо расправила от осознания, что на ближайшую пару месяцев эта красота стала моим домом.
А еще выяснилось, что окружающие разговаривают на нескольких языках сразу, но и это было забавно – как минимум три из них я понимала. Один, без сомнения, тот, на котором я говорила с магистром и прочими, нантанийский. А вот два других – видимо, местные эквиваленты моего английского и немецкого. Знать бы еще какие.
Солнце миновало зенит и достаточно уверенно поползло к горизонту. Щеки пощипывало от холода, ноги с непривычки начали ныть, наверное, пора было возвращаться к площади.
Но обратная дорога оказалась куда дольше, чем я рассчитывала. Улицы петляли и резко меняли направление, постоянные подъемы и спуски отнимали силы. Я почувствовала, что порядком устала и проголодалась.
И, как специально, в воздухе поплыл соблазнительный аромат ванили, корицы и апельсина. Буквально за углом обнаружилась кондитерская с очаровательной открытой площадкой, на которой в ожидании посетителей стояли кресла и столики. Эх, красиво, правда? Кругом снег, в хрустальной вазочке мерцает свечка, а ты сидишь, завернувшись в плед, греешь ноги у открытого очага и наслаждаешься пирогами.
«И так уже задержалась. Пора бы возвращаться, – привычно затянул внутренний голос. – Иначе карета уйдет без тебя».
На мгновение я застыла в нерешительности. Вроде купить булочку – это недолго, да? Или в следующий раз? Ладно, наверное, правда стоит поспешить обратно.
На город опускались вечерние сумерки, в окнах уже теплились золотистые огоньки, и народа кругом становилось все меньше. Кроме меня гуляющих было человек пять, невдалеке у лотка мерз торговец амулетами, совсем рядом по булыжникам застучали подковы лошадей – видимо, в это время ездить верхом уже дозволялось.
С тихим вздохом я заставила себя отвернуться от витрины с выпечкой, сделала пару шагов – и тут же поскользнулась. Ноги поехали по коварному снегу, и я, отчаянно размахивая руками, сбила лоток несчастного торговца. Амулеты разлетелись во все стороны. Кто-то смачно выругался, кто-то закричал, а меня выкинуло на дорогу.
Мир отчаянно крутануло, перед носом мелькнули темные силуэты приближающихся всадников и камни мостовой. Я взвизгнула от ужаса, понимая, что сейчас меня просто затопчут.
Да что ж такое! Погибать второй раз за две недели?
Я зажмурилась.
Глава 8
От трагической развязки меня спасло чудо. За секунду до казавшегося неизбежным знакомства моей бедовой головы с копытами животного всадник поднял коня на дыбы и повелительно взмахнул рукой. Неведомая сила подбросила меня в воздух и откинула в сторону, довольно точно направив в высоченный сугроб.
Обиженный скакун чуть не сел на задние ноги и коротко заржал, выражая свое возмущение. А вот всадник разразился длинной речью, превратить которую в нечто понятное мой мозг отказывался начисто. То есть значение пары отрывков я уловила, но, как сказали в одном кино, в целом это была непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений. Впрочем, эмоциональный окрас речи не оставлял сомнений: меня очень сильно ругали.
Пока я растерянно моргала и пыталась подняться, всадник успокоил своего гривастого друга, спрыгнул на землю и в два шага приблизился ко мне.
– Леди, вам что, жить надоело? – Звучный баритон, оттененный глубокими нотками, вызвал у меня тихий восторг и легкую панику одновременно. Нечеловеческий какой-то голос.
– Н-нет, – промямлила я, чувствуя себя абсолютной дурой.
– Целы? – коротко осведомился незнакомец, склоняясь над сугробом и вынимая меня из снега.
Наши взгляды встретились, и я замерла: на меня в упор смотрели два искристых зеленых глаза с вертикальными зрачками. Очень красивые, даже светились немного, словно солнце в молодой листве играло. Но змеиные зрачки?! Мозг услужливо подсунул картинки из недавно прочитанных книг. Так вот, подобной физиологической особенностью на Орбисе могли похвастаться только драконы. Здоровенные зубастые ящеры, плюющиеся огнем и магией, умеющие принимать разнообразные формы, но упорно предпочитающие человеческий облик.
Наверное, выражение моего лица заставило незнакомца насторожиться.
– Вы в порядке? – Его гнев, кажется, утих. – Леди? Простите, не знаю вашего имени.
– Елена, дочь Владимира, – тихонько выдала я и автоматически протянула ладонь для пожатия. – Все в порядке, благодарю.
Незнакомец покосился на мою замершую в воздухе руку, на его лице мелькнула тень удивления, быстро сменившаяся пониманием. Изящным жестом, словно всю жизнь так делал, он склонился над моей ладошкой, чуть развернул ее и поцеловал тыльную сторону. В общем-то совершенно невинный и нормальный для средневековья жест, к тому же такое уже проделывал магистр, но меня в жар бросило.
– Разрешите представиться: Амадо Тадео-и-Рейна.
– Приятно познакомиться, лорд Тадео-и-Рейна.
Оставалось мысленно возблагодарить куратора за лекцию по этикету. С учетом специфики моей будущей работы вежливость стояла на первом месте. Ну, может, на втором, после расторопности, но все же тыкать незнакомцам или оскорблять с порога благородную особу мне казалось не самым уместным поведением.
«Зря волнуешься, – успокаивал меня Луиджи. – В Аквинке такое смешение культур, что назови ты потомственного вора и убийцу лордом или именитого дворянина просто мастером, никто не обидится. Ну разве что к коронованным особам стоит проявить побольше уважения и к драконам, те очень высокого мнения о себе».
– О, опустим формальности, просто Амадо. Так зачем вы под копыта бросились?
– Случайно вышло, простите. А вы зачем носитесь по улицам с такой скоростью?
– Вообще-то это проезжая дорога. – Он указал на смутно проступающий в сумерках знак зеленой подковы, нарисованный прямо на стене дома. – Но все равно извините, погорячился в выражениях.
Он махнул рукой двум своим спутникам и замершим поодаль невольным зрителям, мол, все в порядке, можно расходиться. В сторонке, кряхтя и проклиная меня на чем свет стоит, по тротуару ползал торговец, собирая рассыпавшиеся амулеты.
– Боже, я же товары с лотка рассыпала! Надо помочь.
Я шагнула – и чуть не взвыла от боли, прострелившей правую ногу от лодыжки до колена. Подвернула-таки. Да что ж так не везет?
– Леди Хелен, вы, кажется, ногу повредили. – Твердая рука Амадо поддержала меня