Он оглядывается – не подсматривают ли? Не хочет, чтобы видели, как он молится. Иисус никогда ему не отвечает, но Чамди давно догадался: люди поступили с Иисусом плохо и теперь ему трудно им доверять. Поэтому Чамди не обижается, что Иисус молчит.
Чамди сообщает Иисусу, что отныне будет учиться жить со своей печалью как с лишним пальцем на ноге. И, произнося эти слова, знает, что Иисус будет гордиться им.
Чамди устал, ему хочется прилечь, но вместе с тем не хочется отдаляться от Иисуса. Он укладывается на каменный пол и обращает к Иисусу свои мысли: обещаю, что постараюсь быть счастливым. Чамди знает, что ему повезло больше, чем слепым, или детям-инвалидам, или даже бродячим собакам, у которых столько ран на теле.
Так-то лучше. Теперь можно закрыть глаза и заняться любимым делом. Любимым с самого рождения, ну, может, лет с трех. Чамди станет представлять родной город: Бомбей.
Бомбея он почти не видел. Он всю свою жизнь провел в приютских стенах. С недавних пор из Бомбея стали доходить тревожные слухи. Миссис Садык, воспитательница, последние три недели не разрешает воспитанникам и шагу сделать за пределы двора.
Она говорит, что индусы разрушили Бабри Масджид, мечеть в какой-то далекой Айодхье, а теперь индусы и мусульмане дерутся из-за этого в Бомбее. Выходить на улицу стало опасно, даже детям.
Но Чамди напоминает себе, что начался новый год.
Значит, больше не будут грабить лавки, не будут поджигать такси, не будут обижать людей. Если такое действительно происходило, Чамди должен сам перестроить Бомбей – кирпичик за кирпичиком.
Он закрывает глаза и видит красный резиновый мяч.
В его Бомбее дети играют красным мячом в крикет прямо на улицах, и если бэтсмен так сильно отбивает мяч, что тот влетает в окно и стекла со звоном осыпаются на землю, то никто не ругается. Осколки в одну минуту возвращаются на свои места, и игра продолжается. Матч судит старик из сигаретного киоска. И хотя он не может сосредоточиться на игре, поскольку должен продавать сигареты, бетель и супари, он умудряется держать в уме весь матч, удар за ударом. Спиннер придумывает необыкновенные подачи: отбегает от калитки и, даже не глядя на столбики, чуть не в небо ввинчивает мяч, а отбивающий – если опытный – терпеливо ожидает возвращения мяча, иногда минуту, а то и целых семь. А мяч, ударившись о землю, крутится так, что у всех аж в глазах рябит.
Чамди видит, как веселится город в весенний праздник Холи. Народ высыпает на улицы, все пляшут под перестук барабанов-дхолов, распыляют цветную пудру, бросаются в разноцветные облака и потом целый день или даже неделю ходят раскрашенными. Люди наконец поняли настоящий смысл Холи: если их лица окрасятся зеленым, то весь Бомбей зазеленеет, как сад, и все-все – мужчины, женщины, дети – легко перенесут свои беды. А если на груди осталась красная краска, значит, все будут влюбляться и будет много свадеб, ведь красный – это свадебный цвет. Все краски, известные человеку, соберутся в Бомбее, как друзья, и все жители Бомбея окрасятся в разные цвета.
Но тогда и город должен называться по-другому, рассуждает Чамди. Он придумывает городу новое имя и несколько раз произносит его вслух: Кахунша. Кахунша – пусть это слово означает «город без скорбей». Чамди верит, что придет время, когда исчезнут все скорби и Бомбей возродится как Кахунша.
Чамди идет в спальню. Там сидит на кровати маленькая Пушпа; она прислонилась к стене и тяжело дышит, потому что у нее астма. Как-то ночью она разбудила Чамди и сказала, что умирает. Чамди ответил, что никто не умрет, но сильно испугался, потому что не знал, как помочь Пушпе. Он стал гладить ее по головке и молиться Иисусу, хотя понимал, что молиться бессмысленно, раз ей не дано даже дышать. Потом он просто сидел в темноте и слушал, как Пушпа хватает воздух ртом. Сейчас Пушпа сидит в глубокой задумчивости и крутит свои кудряшки; Чамди рад, что она не страдает.
Спальня уже погружена в сумрак, хотя последние отблески дня еще просачиваются из молельной, самой солнечной комнаты в доме. Чамди рассматривает детей, которые существуют в этом заимствованном свете. «По нашим глазам видно, что мы сироты», – думает он. И говорит себе, что если бы ему привелось встретиться с кем-то из них через много лет, когда они станут взрослыми, он смог бы узнать их.
Его внимание привлекает Дхонду, мальчик-призрак, который всегда спит вполглаза. Хотя Дхонду самый крепкий из приютских детей, он ужасно боится призраков. Он уверен, что если крепко заснет, то в его тело заберется призрак, а самому Дхонду придется до утра мыкаться снаружи. По ночам Дхонду разговаривает на странном языке, которому, по его словам, он научился от призраков. Он слышит, как призраки ссорятся между собой за право завладеть его телом. По ночам, когда больше нечего делать, дети с удовольствием наблюдают, как Дхонду отбивается от призраков.
На полу лежит Кайчи. Он не похож на остальных детей. У него зеленые глаза и светлая кожа, потому что он из Непала. Чамди благодарит судьбу за то, что Кайчи уже заснул. Кайчи, конечно, не имя, а кличка, его прозвали Ножницами за длинный язык, который не мешало бы укоротить. Но сейчас он спит как убитый. Чамди перешагивает через него.
Бьют старинные часы, и Чамди вспоминает, что прозевал ужин. Им всегда дают шарик риса и немножко тушеных овощей, но это лучше чем ничего. Как же так, думает он, почему никто не заглянул в молельную и не разбудил его? Даже миссис Садык…
Кроме Иисуса, Чамди откровенно разговаривает, пожалуй, только с миссис Садык. Но ей он полностью не доверяет. У него есть ощущение, что она что-то скрывает от него. Все эти годы она и кормила, и купала его, но бывали времена, когда она не могла смотреть ему в глаза. Похоже, она что-то знает про его родителей. Когда-нибудь он это выяснит.
Как бы то ни было, Чамди благодарен ей за все, что она для него сделала. Миссис Садык всех детей научила читать и писать. Но Чамди она уделяет особое внимание. Однажды она при всех назвала его самым способным. Ярким, по ее словам. Сам Чамди