На следующий день генерал вернулся из поездки. С довольным лицом, в грязной шинели и сапогах он быстро занес в гараж какой-то сверток. Затем вызвал к себе Иванько.
– Спецов встретил?
– Так точно, товарищ генерал. Бригада специалистов из КБ общего машиностроения прибыла в количестве двух человек. Обеспечены всем необходимым для работы и быта.
– Включая баб? – ухмыльнулся К.
Настроение его было радужным.
– Ну что вы, товарищ генерал, – потупился ординарец. – После того случая...
– Перестань, – поморщился К. – Питанием спецов обеспечил?
– Так точно. Как говорили древние, феци яуод потуи, фациант мелиора потентес – я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше. Все свежее, с рынка. Кровяная колбаска, сырок, деревенский творожок, копченая форелька, редисочка хрустящая, молодая картошечка, хлебушек еще теплый...
– Прекрати, – рявкнул генерал, сглотнув слюну.
– Есть прекратить, товарищ генерал. Спецы свежим питанием обеспечены. Пусть чувствуют себя настоящими победителями вермахта, а не вшивыми работниками тыла, хоть и со спецпайком.
– Ну и как они там? – строго спросил генерал. – Соответствуют?
– Да вроде маракуют помаленьку, товарищ генерал, – ответил Иванько, растягивая губы в шкодливой улыбке.
– Тогда поехали смотреть, – нахмурился генерал, словно предвидя недоброе.
Однако неясные предчувствия не могли испортить ему хорошее настроение. Он с аппетитом поел, выпил двести граммов водки, рассказал пару скабрезных анекдотов...
– Ей-богу, я ничего не понимаю, – сказал Алик. – Откуда ты все это знаешь?
Вместо ответа Сима достала из-под локтя твердую парчовую подушку и с размаху хлестнула Алика по физиономии. Молодой человек отпрыгнул от кровати и обиженно опустился в кресло.
– Пока К. ел, мы с Груней почистили ему шинель и сапоги, – продолжила Сима. – Через полчаса он вместе с ординарцем отправился на аэродром.
Что было дальше, мы узнали уже в основном от этого кобеля Иванько. Рассказывая, он все время дрожал и пил спирт, пил и дрожал. Так его, трясущегося, в одних кальсонах и забрали – он никак не мог одеться, не попадал руками в рукава и ногами в штанины. Тогда они с мясом сорвали погоны с его гимнастерки и швырнули ее вслед за ним в 'виллис'. Ей-богу, мне даже жалко его стало, хоть и был он окончательным сукиным сыном. Вот что он рассказал нам с Груней, пока еще был вменяемым...
Генерал с ординарцем приехали на аэродром и отыскали нужный ангар.
– А где же самолет? – недоуменно спросил К. – Они что, катапульту в помещении испытывают?
Иванько пожал плечами и откатил перед генералом незапертую воротину. В полумраке капонира под низким сводчатым потолком из толстого, на случай бомбежки, ноздреватого бетона стоял новенький 'хейнкель' цвета молодой травы. Фонарь был откинут. В кабине никого не было.
Генерал, сопровождаемый ординарцем, обошел самолет и обнаружил сидящих на корточках спецов. Стена перед ними до самого пола была испещрена начертанными мелом математическими символами. Один из них – худой очкастый блондин – развивал выкладки, перейдя со стены на бетонный пол. Второй – волосатый и кряжистый – невнятно, но с заметной иронией комментировал написанное первым витиеватым матерком. На вошедших они не обратили никакого внимания.
– Мужики, вы чем тут занимаетесь? – негромко спросил генерал.
Ответа не последовало. Иванько приблизился к волосатому и рявкнул ему прямо в мохнатое ухо:
– Отвечай, падла, когда с тобой генерал разговаривает!
Волосатый отпрянул, поморщился и продолжил свое невнятное бормотание. Ординарец повернулся к очкастому, вырвал у него мел и швырнул его в серую бугристую стену капонира. Осколки мела с дробным треском срикошетили по фюзеляжу самолета. Блондин близоруко сощурился на испачканные мелом пальцы и растерянно поднял глаза на Иванько. Тот раздраженно отошел к стене и повернул выключатель. Под лучом прожектора засияли плоскости самолета, заиграли бликами разложенные на полу хромированные инструменты, матово засветилась стоявшая в углу алюминиевая канистра. Иванько поддал канистру ногой, она гулко ударилась о стену и, будучи совершенно пустой, легко запрыгала по бетонному полу.
Спецы с трудом поднялись на ноги, и тут только генерал увидел что они оба мертвецки пьяны.
– Ты кого мне привез?! – гневно вращая глазами, закричал К., поворачиваясь к ординарцу. В тесном капонире его голос прозвучал громовым раскатом.
– Дык ведь кого прислали, того и привез, товарищ генерал... – попятился Иванько. – Кадровик сказал – классные спецы,
теоретики катапультирования, морально устойчивы...
– На хрена мне твои теоретики! – продолжал неистовствовать генерал. – Срать я хотел на их моральную устойчивость! Мне нужно запустить катапульту и доложить об этом руководству страны, понял ты, ебаришко позорное?!
– Виноват, товарищ генерал, – пробормотал Иванько. – Эрраре хуманум эст. Человеку свойственно ошибаться...
Но генерал не внял благородной латыни нерадивого ординарца. Он схватил блондина за ворот и закричал ему в самое ухо:
– Ты знаешь, как запустить это долбаное кресло, теоретик хренов?!
Очкастый отшатнулся, дернул шеей, икнул и поник головой. Генерал швырнул его на сложенный в углу брезент и повернулся к волосатому:
– А ты знаешь?! Отвечай, гнида, а то застрелю!
Волосатый взмахнул руками и пробормотал:
– Если тв... тв... твердотопливный ус-скоритель ак-ктивировать...
После этого он уставился оловянными глазами на сияющую в блеске прожектора пуговицу на генеральском кителе и замолк.
Взбешенный К. отвесил ему классического гвардейского 'леща', и волосатый полетел в угол вслед за напарником.
– Погоди же, с-сука, ты у меня за все ответишь, – процедил генерал, медленно подходя к Иванько. Тот попятился к стене.
Наступая на ординарца, К. зацепился сапогом за стоявшую у плоскости самолета стремянку и остановился. Прямо перед ним на уровне глаз блестел стеклами фонарь кабины пилота и чернела спинка пресловутого кресла-катапульты. Злоба с новой силой охватила генерала. Так изумительно гладко, так фантастически удачно был проведен этот день, быть может, главный день в его жизни, с такой легкостью осуществлялся его тщательно разработанный план, а эти мудаки...
Прервав собственные мысли, генерал резким движением пододвинул к себе стремянку, отдуваясь, влез в кабину и уселся в кресло пилота. Иванько, не решаясь подать голос, опасливо наблюдал издали.
Некоторое время К. разглядывал многочисленные приборы, а затем принялся решительно дергать за все рычаги и нажимать на все кнопки подряд. Очевидно, генеральская интуиция оказалась выше научных знаний секретных спецов. Как впоследствии утверждали эксперты, генералу удалось то, чего никак не получалось у теоретиков из московского 'почтового ящика'. Случайная, а точнее