Ее занимала одна мысль: кому звонить? Кажется, у Ларисы какой-то родственник работал в министерстве юстиции на высокой должности. А не был ли бывший супруг Вероники шишкой в Генеральной прокуратуре?
И что, собственно, с супругом — тем самым, для которого Женечка всего лишь «этот урод».
Сможет ли Геннадий помочь? Захочет ли?
Тут телефон издал мелодичную трель, и Инна, подскочив, увидела, что ей звонит некто, чей номер не определился.
Чувствуя, что у нее пересохло во рту, Инна подняла взгляд на Олесю, которая, видимо, все моментально поняв, из мертвенно-бледной стала светло-зеленой.
Инна поднялась, держа в руках мобильный, подумала, как бы не выронить его вновь.
Звонок все шел, а она медлила. Словно боялась услышать ужасную весть…
— Инна Евгеньевна, телефон… — произнесла еле слышно Олеся.
Инна шагнула в холл, который показался ей коридором в ад и, наконец приняла звонок.
— Инна Евгеньевна! Милая моя! — услышала она истеричный женский голос, который, как тотчас сообразила, был ей знаком. — Вы меня слышите?
Собеседница вопила в трубку, и Инна, чувствуя, что у нее закладывает в ухе, отодвинула аппарат от себя и сухо произнесла:
— Извините, но я сейчас занята. Я вам сама перезвоню…
Она уже намеревалась завершить звонок, как вдруг до нее дошло, кому принадлежит этот истеричный голос.
Миле Иосифовне, пропавшему главному бухгалтеру «Всякой литературной всячины».
— Инна Евгеньевна, родная моя! Не вешайте трубку! Это же я!
Инна не знала, что и сказать, поэтому скупо проронила:
— Да, я поняла, Мила Иосифовна. Вы где?
— Не знаю, милая моя! Меня похитили! Когда я из подъезда сегодня утром выходила. Держат где-то в темном месте. Молчаливые блондины какие-то, в черном, зловещего вида…
Братья Шуберт. Инна сжала мобильный так, что ощутила боль в костяшках пальцев.
— Инна Евгеньевна, милая моя! Дело в том, что я тут не одна. Тут еще…
В трубке послышался какой-то шум, а потом раздался тонкий взволнованный голос — голос Женечки:
— Мамочка, а ты когда меня заберешь?
— Сыночек! — закричала Инна, чувствуя, что ее начинает трясти. — С тобой все хорошо, сыночек? Ты где? Кто тебя похитил?
В трубке что-то треснуло, и после короткой паузы послышался бархатный мужской голос:
— Инна Евгеньевна, вы не находите, что для одного раза слишком много вопросов? Но, так и быть, отвечу на них, причем именно в той последовательности, в какой вы задали. Да, у вашего сына, как, впрочем, и у вашего главбуха, состояние которой, если я правильно вас понимаю, вас не особенно заботит, хорошее. Мы все же не звери…
«Братья Шуберт, Адольф и Генрих», — билась у Инны в голове одна-единственная мысль. Интересно, кто с ней говорит — старший Адольф или младший Генрих?
Инна молчала, затаив дыхание, а неведомый собеседник тем временем продолжал:
— Вопрос «где ты?» не просто некорректен, как вы сами понимаете, но и откровенно глуп, Инна Евгеньевна. Потому что ваш сын ну никак не может дать на него ответ, а я, как вы сами понимаете, могу, но, естественно, не дам.
Инна закрыла глаза и подумала, что если бы этот сладкоречивый собеседник находился сейчас перед ней, а в руках у нее был револьвер, она бы разрядила в него целую обойму.
— Ну, и наконец, относительно вопроса о том, кто его похитил. Впрочем, не только вашего чудного сыночка, но и вашу не менее чудную бухгалтершу. Неужели вы еще не догадались?
Инна с трудом выдавила из себя:
— Что вы хотите?
— Вижу, догадались! Но, прошу вас, никаких имен, иначе мы засудим вас за клевету!
Тип благостно рассмеялся, и Инна подумала, что если уж стрелять в него, то лучше не из револьвера, а из «калашникова».
— Что вы хотите? — повысила голос Инна.
— А вот кричать вовсе не обязательно, Инна Евгеньевна, — спокойно произнес ее собеседник. — Мы же все-таки люди цивилизованные.
Да, в особенности те, кто похищают больных детей и беззащитных, страдающих диабетом бухгалтерш!
— Однако не буду скрывать, ваш вопрос правильный и, более того, закономерный. Именно это и хотели услышать мои хозяева…
Да, так и есть — его хозяева, братья Шуберт. Не будут же эти фашисты звонить лично?
— И ответ на этот вопрос очень прост: все! Но желающий получить все обычно не получает ничего. Собственно, никто ведь не пытается принудить вас к чему-то противозаконными средствами. Вы ведь и сами все отдадите?
Инна ничего не ответила, а собеседник заявил:
— Ладно, шучу, Инна Евгеньевна. Все нам и не надо. Так, кое-что по мелочовке. Но это мы с вами обсудим в спокойной деловой обстановке в начале следующей недели. На выходных у вас будет возможность обо всем поразмыслить. Тем более что вы, как мы знаем, любите проводить выходные со своим сыночком…
— Я вас убью, если Женечка пострадает! — произнесла Инна. — Лично уничтожу!
— Бог с вами, Инна Евгеньевна! — изумленно протянул ее собеседник. — Какие страсти вы тут говорите! Даме такое не подобает. Только джентльменам…
Если джентльменам, то джентльменам удачи.
Братьям Шуберт.
— Потому как мы, конечно же, не намерены никого обижать, как не намерены разлучать вас с вашим чудным сыночком. Как и с вашим не менее чудным главным бухгалтером. Ведь их никто, к примеру, не похищал, потому как использовать подобную терминологию в данном случае просто оскорбительно, Инна Евгеньевна. Они у нас в гостях.
В гостях у людоедов…
— Кстати, Инна Евгеньевна, а если мы поставим вас перед выбором — кем вы готовы пожертвовать: своим главбухом или своим сыночком, — то в пользу кого склонится чаша весов?
Он снова бархатно рассмеялся, а потом добавил:
— Глупый вопрос, конечно. К тому же это все исключительно теоретические рассуждения. Теоретические и гипотетические, так сказать. Кстати, вам ведь как главе элитарного литературного журнала, специализирующегося на публикации заумных и, по мнению некоторых, занудных книг, известна такая русская пословица: «В гостях хорошо, а дома лучше»? А вот как это звучит, скажем, по-немецки?
Он выдал на рычащем немецком фразу, которую Инна не поняла, так как владела английским, французским и в худшей степени испанским и итальянским вкупе с научной латынью, однако намек был более чем прозрачен: братья Шуберт были потомками немецких колонистов.
— А поэтому, Инна Евгеньевна, не буду вас мучить, подходите через часик к саду, что неподалеку от вашего дома, ожидайте с торца детской площадки. И получите своего сына и своего, что немаловажно, главбуха — живых и невредимых!
Инна, не веря тому, что услышала, вдруг подумала о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Говорю же вам, мы не звери. Проведете со своим чудным сыночком выходные, а в понедельник мы подъедем к вам снова — с цветами, бутылкой шампанского и нотариусом. Подпишете кое-какие документы, и дело с концом! Договорились?
Инна ничего не отвечала, а собеседник угрожающе произнес:
— Или нам не ехать? Потому что вашему чудному сыночку у нас очень нравится! У нас для него компьютерная приставка, которую вы так упорно не хотите ему купить,