Он сделал все, что мог. Он ее предупреждал. Он достаточно ясно дал ей понять, что мост еле держится, лучше им не пользоваться.

Внизу ярко белел снег, кое-где сверкала открывшаяся вода, на металлическом ограждении плясали блики, выше блестело весеннее небо. Губернатор прикрыл глаза – он не мог на это смотреть. Надо напомнить дураку-шоферу, чтобы в следующий раз выбирал другую дорогу.

Петру Ларре он встретил двадцать три года назад, еще когда был вице-губернатором. Высокая и статная, с царственной осанкой, она торговала овощами с лотка на Фермерском рынке. Харо Костангериос посетил рынок с инспекцией перед визитом в Чантеому тогдашнего Премьер-Губернатора. Красивая продавщица произвела на него сильное впечатление; он потребовал у нее, якобы для проверки, документы и лицензию, запомнил адрес и несколько дней спустя наведался к ней домой. Конечно, у него были и другие женщины, но связь с Петрой на протяжении четырнадцати лет оставалась прочной и постоянной. Случалось, что он не мог с ней сладить (например, так и не заставил ее сделать аборт), однако это его только еще больше возбуждало. Он давал ей деньги, купил для нее хорошую квартиру, устроил их сына в престижную школу. По его протекции ее взяли на работу в один из крупных муниципальных универмагов в центре Венеды. Когда ему пришлось жениться на Наоми, племяннице Премьер-Губернатора, Петра отнеслась к этому шагу с пониманием и не закатывала истерик.

А с женитьбой он просчитался... Здорово просчитался. Он надеялся упрочить таким образом свое положение, но через две недели после свадьбы верховный правитель Валены скоропостижно скончался, а Харо остался один на один с бесполезной теперь Наоми. Как женщина она ему не нравилась. Вначале он терпел, потом сорвался и высказал наболевшее:

– Ты неполноценная, ты отмечена печатью вырождения! Твой чертов дядя меня обманул!

Наоми сидела на полу (ну да, в сердцах он ее толкнул, и она притворялась, что не может встать без посторонней помощи), смотрела на него снизу вверх, в синих глазах блестели слезы.

– Харо, я не понимаю, в чем дело... Почему ты не можешь относиться ко мне по-человечески?

Он брезгливо поморщился: тонкая, бледная, с выпирающим животом, Наоми выглядела отвратительно (а Петра даже беременная оставалась красивой).

– У тебя совсем нет гордости! Ты мне противна!

– Харо, ты хочешь, чтобы я умерла?

– Да, я хочу, чтобы ты умерла! – огрызнулся он – его распирало бешенство – и повернулся к двери.

– Харо, помоги мне, я не могу сама! – испуганно попросила Наоми.

– Ты ничего не можешь сама! – бросил он через плечо. – Ты законченное ничтожество!

С тех пор он больше не старался изображать идеального мужа. Через девять месяцев после свадьбы Наоми умерла, родив дочь. А еще через полгода умер предшественник Харо Костангериоса, и он все-таки стал губернатором Чантеомы.

Илси унаследовала от матери хрупкую изысканную красоту и дурной характер. Последний проявлялся в том, что девчонка редко улыбалась, часто плакала, а отца боялась и не любила. Ее воспитанием занималась Лионелла, у губернатора просто не было сил с ней возиться. В особенности после того, как он однажды спросил у пятилетней Илси, почему она дуется и не хочет идти за ручку с папой. Та печально посмотрела на него и пролепетала: «Ты хочешь, чтобы я умерла». Губернатора словно обожгло – ведь он уже слыхал эту фразу от Наоми, а теперь то же самое повторяет ее отродье! Он ударил девчонку по лицу так, что она отлетела на несколько шагов. К счастью, дело было в парке около губернаторской резиденции, и никто этой сцены не видел. Несмотря на противное поведение Илси, он был образцовым родителем и давал ей все, что следует: дорогие игрушки, нарядные платьица, лакомства. Только вот благодарности никак не мог дождаться.

С кем ему было по-настоящему хорошо, так это с Петрой. Теперь, когда вся власть в Чантеоме принадлежала ему, никто им не мешал. Иногда губернатор брал в Историческом музее императорскую посуду, и они ужинали вдвоем при свечах. В теплом полумраке искрились драгоценные камни на черенках столовых приборов, хрустальные бокалы отбрасывали на скатерть длинные дрожащие тени, тускло поблескивали тяжелые золотые тарелки с острыми, как бритва, краями (по древней легенде, они символизировали богатство и несокрушимость Империи). Чудесные были вечера... И так продолжалось, пока Петра не погибла.

Она ехала с работы в автобусе, маршрут которого пролегал через мост. Ее тело достали потом из Чанта, вместе с другими телами. Он ее предупреждал. Он весьма прозрачно намекнул: «Петра, журналисты про этот мост всякое говорят... Бьют тревогу, как это у них называется. Закрывать его на ремонт нам сейчас не с руки, не вовремя, но есть ведь и другие мосты... Тебе совсем не обязательно ездить в свой универмаг коротким путем». Петра была умной женщиной, так неужели она не поняла?..

Губернатор несколько дней пребывал в шоке, он никак не мог смириться с тем, что Петры больше нет. Потом немного отошел – и совершил поразивший всех безрассудный поступок: официально усыновил Норберта.

Дверь женского душа была не только закрыта на задвижку, но еще и приперта изнутри чем-то тяжелым. Ксакан Смирл, эмиссар Ючана, в конце концов отступила, угрюмо вздохнула и уселась на диванчик в небольшом холле с зеркалами, декоративными растениями и автоматическим баром с прохладительными напитками. Тут уже сидело несколько пассажирок, тоже не попавших в душ. Сытые, ухоженные индивидуалистки в дорогих купальных халатах.

В бывшей Империи царило неравенство: на одних планетах – высокий уровень благосостояния, на других – низкий. Получалось, что первые жируют за счет вторых. Конечно, если доходило до полемики, жители таких процветающих миров, как Алзона, Лидона, Земля, Денор, Белт и т. п., нагло заявляли, что они никого не грабят, а то, что им удается поддерживать у себя достойный человека жизненный уровень, – их собственная заслуга. Но суть-то от этого не менялась! Золотое меньшинство потребляло за десятерых, остальные все больше и больше нищали. Ксакан знала: если она выполнит свою миссию, с несправедливостью будет покончено. Завладев Нуль-Излучателем, Ючан вынудит зажравшихся обитателей благополучных планет отказаться от безудержного потребления и переключиться на правильный образ жизни.

В холл вошла еще одна пассажирка.

– Разве душ закрыт?

– Там кто-то заперся, – пожала плечами пожилая дама с крупным черным бриллиантом, вживленным между бровей.

– Ну, если там занимаются любовью – это надолго, придется подождать. – Вошедшая повернулась к стойке бара. – Шойту с персиковым сиропом и ромом, только не тепленькую.

Ксакан передернуло от омерзения. Потом она напомнила себе, что золотое меньшинство доживает свои последние дни, скоро все изменится. Граждане всех планет объединятся в Общины, откажутся от нездоровых потребностей, избавятся от индивидуализма и эгоизма. И все