— Лекарства-то откуда берете?

— Иногда от гуманитарной помощи ООН что-то доходит, иногда «Врачи за мир» что-то присылают.

— Когда врачи — за мир, это хорошо, — устроился поудобней на подушке старик. — Может, у мира есть шанс.

— Они не только лекарствами помогают, — кивнул я. — В конгрессах разных стран законы продвигают. Хотят, чтобы им разрешили делать вас бессмертными в обмен на добровольную стерилизацию.

— Кто же пойдет на такое? — рассмеялся дед. — Отказаться от детей и внуков? Вы посмотрите на них, — указал он на спящих без задних ног малышей. Чумазые бестии набегались за день. — Кто в здравом уме скажет: «Я важнее, чем все мои потомки»?

Я молча пожал плечами.

— Доктор, — немного помолчав, произнес старик, — скажите, почему я чувствую этот запах у себя во рту?

Я поймал его проницательный взгляд и ответил:

— У меня не было антидота.

Седобородый дед понимающе кивнул. Я открыл книгу и начал перечитывать Бунина.

Прошла неделя, и к медпункту подкатили три джипа. Из первого вылез Мбага, из остальных солдаты выволокли каких-то людей. Вождь — великан ростом два двадцать, в военной форме, красном берете, черных начищенных ботинках, с золотыми эмблемами своего клана на лацканах — зашел в медпункт и лично вывел меня наружу.

— Сегодня мы видимся последний раз, лурц, — сообщил он глубоким голосом. — Надеюсь, ты оценил мое гостеприимство. Но прежде, чем тебя доставят к выходу из этой тюрьмы, я хочу, чтобы ты кое-что увидел. И рассказал потом другим лурцам.

Мбага сделал знак солдатам, те выстроили привезенных людей в один ряд и заставили их встать на колени. Вождь приобнял меня за плечи, указал на коленопреклоненных и сообщил:

— Это твои пациенты, лурц.

Я присмотрелся. Это действительно были мои пациенты. Среди них был седобородый дед с припухлой лодыжкой, молодые женщины и дети, которых я вылечил от дизентерии, мужчины средних лет, избавившиеся от гангрены, экземы и других болезней. Всего — семнадцать человек.

— Не делайте этого, Мбага, — севшим голосом проговорил я. — Они не виноваты.

— Конечно, они не виноваты, — согласился вождь. — Это ты виноват, лурц. Это ты сделал их лурцами. Это ты осквернил их чистые тела вонючей «амритой». Посмотри на них, — направил он мою голову своей огромной рукой.

Я смотрел. Я не мог вынести их взгляды, но все равно смотрел в глаза людям, которые доверились мне.

— Не делайте этого, Мбага, — шептали мои губы.

— Это всё мои соплеменники, — продолжал вождь. — Я очень сильно люблю своих соплеменников. Я добываю им еду, бензин, одежду, сражаюсь за них с другими кланами, — загибал он длинные пальцы.

Солдаты достали пистолеты и приставили к головам моих бывших пациентов. Большинство из них закрыли глаза и стали молиться.

— Не делайте этого, Мбага.

— И вот теперь ты должен понять, — поднял руку вождь, — как сильно мы вас ненавидим, — опустилась рука…

— Вы больше не встречались с ним?

— Нет. Я уехал из Сомали и услышал о нем много лет спустя, когда началось восстание две тысячи двести восемьдесят третьего года. Он объединил разрозненные кланы, перехватил управление над боевыми роботами Евразийского Союза и нанес нашим силам огромный урон. Смертные в других резервациях, вдохновленные его примером, также обострили борьбу за освобождение. В конечном итоге всё это вылилось в признание независимости Африки и Южной Америки, которые образовали конфедерацию. Президентом которой стал Мбага.

— Знаете, я через вас словно прикасаюсь к ожившей истории. Вы виделись с Мбагой! Так, успокоимся и вернемся к нашим баранам. Почему, как вы думаете, армия развитых стран потерпела поражение?

— Сложно сказать. Я не военный.

— Конечно, я не имею в виду конкретные боестолкновения. Но, возможно, вы обратили внимание на общую ситуацию?

— Общую… Хм… В те годы меня довольно часто просили побеседовать с некоторыми политическими деятелями.

— Зачем? И кто просил?

— Компания «Бессмертный Север», одно из подразделений «Майер Холдинг». Надо было оценить психическое состояние этих людей.

— Так мы с вами в каком-то роде коллеги?

— Не скажу, что из меня вышел профессиональный психолог, но свои заключения я сделал.

…Высокий особняк окружал ров с водой. С трехметрового забора, обшитого броневыми листами, на меня взирали боевые роботы.

— Прошу, мистер Смолин, — андроид-дворецкий сделал приглашающий жест, дозволяя войти во двор.

По аллее со статуями мы добрались до массивных, украшенных резьбой дверей. Над входом в дом висел герб: три синих льва на желтом фоне, увенчанные короной. По бокам стояли андроиды-охранники в виде средневековых рыцарей.

Меня проводили в гостиную, уставленную китайскими вазами и итальянской мебелью девятнадцатого века. На стенах висели портреты членов королевской династии. Потолок был расписан под Сикстинскую капеллу, центральный сюжет изображал сотворение Адама, только в роли Бога выступал нынешний хозяин особняка. Через полчаса появился и он сам: подтянутый, в деловом костюме, с зачесанными назад темными волосами и пышными усами под прямым носом. Фредерик Одиннадцатый, король Дании. Один из негласных правителей Европейской Федерации, отколовшейся не так давно от Евразийского Союза.

— Ваше величество, — поклонился я.

— Начнем, — небрежно указал он на стулья из красного дерева.

Я устроился на жестком сиденье напротив королевской особы и без лишних предисловий спросил:

— Бессонница?

Фредерик окинул меня тяжелым взглядом из-под густых бровей, погладил свои усы и медленно кивнул:

— Да.

— Мысли о самоубийстве? — продолжил я.

Король Дании отвернулся к окну, потарабанил пальцами по столешнице и выдавил:

— Да.

— Когда вы последний раз лично встречались с людьми, не считая моего сегодняшнего визита?

Немного замявшись, Фредерик ответил:

— Месяц назад или около того. Я предпочитаю решать деловые вопросы онлайн, это экономит массу времени.

— Общение с родственниками?

— Тоже онлайн. В большинстве случаев это пустые разговоры, нет нужды ради них выходить из дома.

— Как вы развлекаетесь?

— Развлекаюсь? — надменно глянул на меня король. — У меня нет на это времени, молодой человек.

— Занимаетесь ли вы чем-нибудь кроме работы? — переформулировал я свой вопрос.

— Что ж, — склонил голову на бок Фредерик, — у меня есть хобби, я полагаю.

— Расскажите о нем, — попросил я.

— Я изучаю птиц.

— Изучаете по орнитологическим учебникам? — уточнил я.

— Я могу вам показать, если у вас есть время, — кажется, под королевскими усами промелькнула слабая улыбка.

Разумеется, я согласился.

В сопровождении андроида-дворецкого мы прошли в пристройку на заднем дворе особняка. Фредерик с довольным видом прошагал по надраенному до блеска полу к центру помещения и широким жестом предложил мне полюбоваться окружающим:

— Вот, мистер Смолин, моя коллекция. Видите этого красавца? — указал он направо. — Пурпурная райская птица. Обратите внимание на перья: такого чистого цвета вы больше нигде не увидите, — заверил он. — А это, — он осторожно поднял одну руку и подозвал меня жестом другой руки, — синеголовый ворон. На его выведение у меня ушло целое состояние и более пятнадцати лет, — короля прямо распирало от гордости. — Да вы и сами пройдитесь, не стесняйтесь, мистер Смолин. Смотрите, смотрите, здесь есть, что посмотреть!

Я прошелся и осмотрел помещение со стеклянной крышей. Потом взглянул на дворецкого: интересно, как он относится к тому, что его хозяин ходит по пустой пристройке туда-сюда и гладит воздух?

— Замечательная