Девы разделили мир пополам, как нож делит спелое яблоко, закрыли пути между частями некогда единого мира и предоставили мятежных магов их собственной судьбе. Верхняя «половина яблока» стала Аэрой. Нижняя – Тиэрой.
Рыжий стряхнул с листа насыпавшийся снег и перевернул страницу.
– Следующий «зверь» попался спустя столетие, – продолжал рассказывать Жоэль. – Его помнят, как урильского людоеда. Две деревни истребил, прежде чем люди поняли, с кем имеют дело.
С рисунка прямо на меня смотрела помесь гиены и парового двигателя с железными шипами на спине и красными точками глаз. Я поежилась и почувствовала, как Крис тихонько сжал мой локоть.
Все дело в том, что, оказавшись внизу, оставшиеся без магии отступники не остановились. Уже лишенные силы, они продолжали соединять живое и мертвое, сращивать кожу с металлом, мышцы с камнем. Они работали, покуда не наводнили Тиэру страшными тварями. Такими, как эта. Или следующая.
– Этот был первым, кого удалось захватить живым, – сказал рыжий. – Почти десяток бойцов и двух жриц положили, но все-таки взяли!
Я не понимала, чего в его голосе было больше – страха или зависти к рыцарям прошлого.
– Идиоты, – процедил Крис, разглядывая вместе со мной вставшего на задние лапы медведя, закованного в устрашающие латы.
Наш мир несовершенен. В нем каждый день гибнут люди. По глупости, по велению сюзерена или от гнева богинь. Особенно часто стали гибнуть после того, как огорченные упрямством своих созданий Девы ушли, наказав жрицам следить за оставшимися на Аэре магами. Ушли, оставив нам Разлом и Пророчество.
Разлом – тот самый разрез на яблоке, пропасть, которая выпивает магию, стоит лишь приблизиться. Бездна, из которой на Аэру вылезают демоны. Мрак, который не преодолеть никому.
Почти…
Потому что Пророчество говорило другое. В день, когда пришелец из нижнего мира преодолеет Разлом и ступит на земли Аэры, пропасть, разделяющая две половинки мира, исчезнет.
В трактовке древних текстов жрицы разошлись, большинство утверждало, что после этого мир скверны и металла непременно раздавит легкую магическую Аэру. И не останется в зараженной скверной Эре ничего. Кроме, пожалуй, летающего Острова Академикума.
– Наставники знают, что ты таскаешь из библиотеки запрещенную литературу да еще и юных девушек с толку сбиваешь? – насмешливо спросил Крис.
– Да брось, – усмехнулся Жоэл. – О железных зверях, что проникают сюда из Тиэры, слышали все. Меня мамка часто стращала, не дай бог, забредет в наши края элонский кожесдиратель.
Рыжий снова стряхнул налетевший снег и перевернул сразу с десяток страниц. Новая тварь напоминала гигантского богомола с огромными стальными клешнями.
– Только не говори, что вы с парнями друг другу таких страшилок не рассказывали.
Крис не ответил, что в равной степени можно было понимать и как «да», и как «нет». На выбор.
Моя матушка не приветствовала подобные истории. Но она не учла, что ее старшему сыну – счастье попугать сестру на ночь глядя. От брата я слышала и о людоеде, и о кожесдирателе, и о дробителе костей, и о высасывателе мозгов, и еще о десятке других выходцев из Нижнего мира.
Никто не знал, как они преодолевают Разлом. Все знали лишь, что они очень кровожадны, любой другой добыче предпочитают людей, а любому человеку – мага, словно отступники специально натравили их на тех, кто сохранил возможность колдовать. Точнее, на потомков тех, кто не поддержал их в противостоянии с богинями.
Однако знать и видеть в локте от себя стальные когти – разные вещи. Я впервые задумалась, а смогу ли стать магом? Смогу ли встать на пути у такого чудища? Или лучше податься в придворные, прописывать микстуры от запора и смешивать белила для лица?
– К тому же это всего лишь звери, – пожал плечами Жоэл и закрыл книгу.
Наверное, он был прав. Раз Аэра до сих пор существовала, значит, пророчество оставалось неосуществленным. Войти сюда сумели только искалеченные животные, наполовину живые, наполовину мертвые, состоящие из плоти и металла. И ни одного человека, ни одного отступника. Пока.
– Настоящие запрещенные книги переплетали в человеческую кожу…
– Точно. И писали кровью при полной луне, – хмыкнул Крис.
Я посмотрела на коричневый переплет и потянулась к нему, проникая внутрь, в структуру, рассматривая кожу как компонент, как часть целого.
– Это телячья, – проговорила я и серьезно спросила: – При какой именно луне?
И мы рассмеялись, подняв головы к небу, где висели сейчас невидимые глаза Девы.
– Я же говорю, – с ноткой легкого разочарования продолжил Жоэл. – Просто книга, правда, для пятого потока.
– Магистры считают, что подобная литература плохо повлияет на неокрепшие детские умы, – сказал Крис, когда мы почти подошли к замку Ордена.
– На мой ум плохо влияют греча с луком пять дней подряд и отсутствие вина.
– У тебя нет ума, Рит, – раздался ленивый голос, и все сразу изменилось.
Только что парни шли рядом, болтая и разглядывая картинки в книжке, а секунду спустя Крис выпрямился, напряженный, словно пружина, и положил руки на эфес шпаги.
Жоэл выругался. Я во все глаза смотрела на стоящего возле двери высокого, даже выше синеглазого барона, парня с обнаженным клинком в руке. И не простым клинком, а, похоже, фамильным. У отца имелась подобная железка с чеканным родовым гербом Астеров. На стене висела. Пылью покрывалась.
Из-за спины незнакомца вышел еще один парень. Выглядел он совсем не так, как остальные встречавшиеся мне студенты-рыцари. В отличие от Криса, в котором не было ничего от предков, второй парень словно сошел со страниц книги о западных варварах. Именно так я себе их раньше и представляла – в меховых плащах и рубахах, перетянутых многочисленными ремнями. Не вступая в разговор, он встал у стены и начал задумчиво поигрывать ножом с короткой рукоятью.
– Не знаю, за что Оуэн тебя терпит, конюх, но, видимо, ты полон скрытых талантов, – тягуче произнес незнакомец, откидывая назад длинные, почти как у меня, волосы.
Аристократ из южных провинций. Только там косы считаются не привилегией женщин, а украшением мужчин. Жоэл тихо зарычал.
– Но тогда, – продолжил парень, – я не понимаю, зачем вам девочка?
Он сделал шаг вперед, Крис зеркально повторил его движение и встал так, чтобы я оказалась за его спиной. Не знаю отчего, но внутри потеплело от этого жеста. В руке барона сверкнула сталью шпага.
Парень в меховой шкуре разочарованно крякнул и покачал головой. Однако с места не сдвинулся.
– Этьен, – ответил Оуэен. Небрежный тон не вязался с его напряженной позой. – Тебе какая печаль? Ходят слухи, что после последнего посещения Красного квартала Льежа твоему папаше придется искать нового наследника. Напомни-ка, что там случилось? Не хватило серебра, чтобы оплатить портовую шлюху и ее хозяину приглянулось твое хозяйство? Ты уже рассказал мамочке или пожалел старушку?
Кто такие шлюхи, я знала, хоть леди и не полагалось. Больше меня удивила ярость, прозвучавшая в словах Криса, будто кто-то помочился на его семейный герб и теперь придется смывать позор кровью. Что такого зазорного могло быть в скрытых талантах рыжего? Любые