Нас и привезли в эти края только затем, чтобы или смешать кровь, или отдать мертвому богу. Немертвые… Вот откуда я знаю это! Немертвые – это те, кто не совсем жив или, вернее, не совсем мертв!
Я склонялась к варианту смешать кровь. Сыну старосты я приглянулась. Лет, правда, мало, но староста согласен был подождать и постеречь меня для своего парня. Желательно было еще получить мое согласие, которого я пока не давала. Согласие нужно было дать до дня весеннего равноденствия. Последний срок – неделя до торжества. Иначе только бог в мужья и точка, жирная. Но я упорно молчала. Меня спросили еще раз. Отправили на работы. Я работала, терпела и молчала. Время еще было. Вся зима и полвесны впереди. Куда я тороплюсь? Разумно подумала, что в моем случае всегда лучше иметь выбор, пускай и не такой уж большой, но выбор по своей воле: сынок старосты, свен, или же мертвый бог Чернодер, свенский вариант божества.
Кому поклонялись орки, я не знала.
Орков в поселении свенов было не так уж много. Но их все боялись и… Как это?… Уважали, вот!
Семья старосты советовала мне не тупить и выбирать сынка старосты. Тем более, что выбор в пользу мертвого бога обычно добровольно не делали. Но я раздумывала. Что-то мне подсказывало, что в моем случае выбор в пользу сынка старосты мне много годков семейного счастья не добавит по причине скорой моей кончины.
Но вмешался случай в лице (точнее – в морде) орка. Я ему чем-то приглянулась. Чем? Может он полакомиться моим мясом хочет? Вот прямо сейчас…
То, что орки едят людей, мне дед рассказал. Испугал. До икоты. Вот и сейчас, сидя под пристальным взглядом орка на шкурах, я то и дело вздрагивала, и икота все никак не проходила.
Орки ели людей?! – Ну да! А тогда зачем им люди? Свены им родня по крови, а люди точно нет. Чистокровные, такие как мы, – я вспоминала, что рассказывал мне дед.
Кости людей орки скармливали своим собакам. Сами ели только мясо – вкусное, особенно детское. Вот только что-то не похоже, что Хано собирался покормиться мной или же покормить своих собак моими костями. Костей конечно много. В основном я из себя и представляю набор мелких костей. Но… В таком случае ему было вполне достаточно не мешать псам рвать меня на дороге.
Думать, зачем я ему понадобилась, было до того жутко, что мысли, только зародившись и еще не оформившись во что-то ясное, сразу вылетали из моей головы все сразу. Залетать обратно тоже не спешили.
Если не съесть, то зачем? Ой! Только не это!
Нетрудно было догадаться, что свены были потомками живших здесь в давние времена людей. Потомками людей и… орков.
Вот я и сидела на шкурах в лапах орка и думать боялась, что последует дальше. Смогла только вымолвить:
– Не надо… Я не согласна.
Откуда в моей больной голове взялась эта мысль, что без согласия он меня не тронет? Вот не знаю, я не грамотная. Я вообще –не умная. Я тупая. Мне бы поесть и уснуть в тепле! А я выбираю, чьей наложницей мне быть. Странное тоже слово и лишь недавно мной заученное – спасибо деду! То, что меня примут на равных в семью старосты – я не питала на этот счет никаких иллюзий. Вот моих детей, если родятся, их может и примут. Я же буду… Все! Не хочу об этом думать! Тем более сейчас.
А между тем время шло… Я тут сижу, и далеко не одна. Правда свидетелей что-то не видно. Орки – они такие, они при свидетелях людей едят. Ну, а что еще орки делают с людьми, при свидетелях или без них, –моя не в меру развитая фантазия пасовала. Больным воображением предлагались на выбор такие варианты: съесть живьем в сыром виде, съесть мертвую в вареном виде… Что еще со мной можно сделать? Дальше я совсем терялась в догадках. Мысли приходили с опозданием, и все – одна другой страшнее.
Между тем орк (при том далеко не самый последний орк в их стаде, орде –это моя голова точно знала) продолжал меня разглядывать. С минуту рассматривал мои пупырышки, потом тощие руки и, наконец, перевел взгляд на живот. Понять, что ему там приглянулось, не получалось. Я подумала, что ребра и требуха не совсем вкусно в смысле обеда. Да и до обеда еще далеко. Меня ведь откормить надо сначала.
Попытки то ли раздеть меня, то ли одеть продолжились. Разорванную сорочку он, наконец, стянул с моих тощих плеч.
– Перестань трястись как осиновый лист! Не трону. И старосте прикажу тебя не трогать. Весной привезу невесту Чернодеру.
Пошарил своими лапищами у себя за спиной, сунул мне рубашку.
Я в полном непонимании уставилась на Хано. Какую невесту? Бедная моя больная голова! Про пораненные руки я совсем позабыла. Мне в этом, собственно, помогли сами руки – они уже ничего не чувствовали. Даже дергаться перестали.
– Одевай рубашку и таскай не снимая. Никто не тронет.
Сказав это, орк рывком поднял меня на ноги и, посмотрев немного, как я пытаюсь одеть хотя бы на голову рубашку своими замотанными культяпками, сам натянул на меня одежку.
Ух! Пронесло. Сама не знаю –что, но пронеслось это что-то мимо с оглушительным свистом.
Орк вытолкнул меня в пустое помещение общинного дома и, уже таща меня, как козу за веревку, за напяленную рубашку, на ходу надел еще и мою разодранную собаками шубку на плечи. Выволок на яркий свет.
Батюшки! А уже и день в разгаре! Сколько же я так просидела на шкурах?!
Молчаливый, весь разукрашенный рисунками на коже лекарь, осторожно размотал мои стянутые тряпками кисти. Сначала правую. Во взгляде промелькнуло недоумение. Тряпки… Ну да, чем это было раньше, и мне неприятно было вспоминать. Жалко очень юбку. Ну, догадался. И чего? Недоумение в его взгляде быстро исчезло, и возник такой откровенный вопрос, что лекарь поднял на меня свой взор и, не найдя ответа в моих испуганных заплаканных глазах, перевел очи на стоявшего за моей спиной орка.
– Где она могла так пораниться?
Я посмотрела на кисть. Порезы как кровоточили, так и продолжали сочиться алой кровью. Снятые куски моей нижней юбки пропитались кровью – хоть выжимай!
Хано не ответил. А значит, делаем выводы, он не знает! В жилище у меня никого постороннего не нашли. Поэтому молчим. Молчим. Молчим.
Лекарь отпустил мою порезанную кисть, отвернулся к стене, порылся в своих вещах и вытащил на свет камень.
Я в первый раз в своей жизни