Капитан Альп, потирая тонкими длинными пальцами подбородок, разглядывает небольшую деревушку. Расположенная на двух берегах мелкой речки, она является самим воплощением захолустья. Примерно сто домов и, соответственно, сто крестьянских семей. Она даже на карте не отмечена, он и его отряд обнаружили её совершенно случайно, решив срезать через лес. Здесь живут люди, привыкшие к простому сельскому укладу от сезона к сезону. Весь их мир – речка да засеянные поля. Внешний мир – что-то из области мифов и легенд. Единственное доказательство его существования – сборщик налогов, изредка приезжающий за звонкой монетой. Ну и ещё, наверное, какие-то проезжие купцы.

Что ж, сегодня судьба послала крестьянам ещё одно убедительное доказательство существование внешнего мира. Правда, совсем не такое, к какому они привыкли.

Родиной капитана Альп является Альрия – далёкое эльфийское королевства, переживавшего весьма тёмные времена. Многие жители покинули его в поисках лучшей доли, и Альп был одним из беженцев. Он происходил из обедневшего дворянского рода и с самого детства считался довольно… странным эльфом. Если его ровесники, как и положено перворождённым, наслаждались природой и всеми проявлениями жизни, то он всегда восхищался… увяданием. Смертью. Усохшее дерево или умершая птица находили в его душе больший отклик, чем даже самый красивый цветок или прозрачные воды реки. Страдания и муки всегда казались Альпу… чем-то благородным. Возвышенным. Очищающим душу от суеты. В то время, когда радость и счастье воспринимались, как нечто примитивное. Как удел простолюдинов. Лицо страдающего эльфа или человека в глазах Альпа словно наполнялось внутренним светом, очищалось от всего лишнего. И это было прекрасно.

Нет, он вовсе не мучил котят или птичек, хотя такие мысли изредка посещали его. Животные не могли дать того же, что и люди. Их боль недостаточно глубокая и не идёт ни в какое сравнение со страданием разумного существа.

В раннем возрасте у Альпа умерла мама. Слегла от тяжёлой болезни. Целый месяц она безуспешно боролась за жизнь, он всё это время находился при ней, глядя в её бледное, искажённое болью лицо. Лекари и родственники думали, что сын хочет таким образом поддержат мать, но истинная причина заключалась в её глазах, в её синих прекрасных глазах. Вся боль и страдания отражались в них, и Альп упивался зрелищем, словно чашей с изысканным вином.

Когда жизнь окончательно покинула материнские очи, Альп понял, что обязательно должен испытать это блаженство ещё раз. Однако глупо ждать, когда удача снова повернётся к нему лицом. Нужно немного подтолкнуть её…

Когда один могущественный и влиятельный перворождённый предложил Альпу отринуть свою природу и обрести истинную силу, тот согласился без долгих раздумий. Он прошёл через обряд инициации и стал чем-то большим, чем просто эльф. То была прекрасная пора, о которой он вспоминал с ностальгией. Но увы… в Альрийском царстве настали тяжёлые времена, и Альп вынужден был покинуть его, как и многие другие сородичи. Отчасти потому, что за ним тянулся след из весьма странных и местами даже кровавых слухов…

Альп обладал одним очень полезным талантом, впитанным с молоком покойной матушки – он умел устраиваться по жизни. На чужой стороне талант проявил себя в полной мере. Альп принёс присягу местному барону Альберту де Билю, да славится его фамилия. Тот по достоинству оценил воинские таланты остроухого чужеземца и назначил его капитаном. Под руку дал ему отряд таких же пришлых чужеземцев. Альп легко сколотил из них боеспособное подразделение – полностью подчинив волю вояк и сломив их разум при помощи своих особых умений.

Охрана барских владений от посягательств – работёнка, порою, пыльная. Но у неё есть ряд преимуществ. Например, безнаказанность за некоторые поступки. А безнаказанность – это прекрасно. Главное просто вовремя остановиться и знать свою меру. Альп знал. Знал меру, знал своё место, старался услужить тем, кто выше его, и потому на новой должности благоденствовал.

Интересно, думал Альп, разглядывая деревеньку с возвышенности, сейчас можно... аккуратно перегнуть палку? В нынешней Империи весьма грустные порядки. Если вдруг с лица земли пропадёт один населённый пункт, никто и не подумает бить тревогу. Особенно если эта деревенька даже на карет не отмечена. Вот если люди начнут пропадать с завидной регулярностью, тогда да, государственный аппарат забеспокоится. Возможно даже инквизицию подтянут при необходимости. Окончательное решение надо взвесить очень тщательно.

Барон де Биль, да славится его род, очень толсто намекнул Альпу, что иногда тот иногда может... дать волю своим инстинктам. Подумаешь, одной крестьянкой больше, одной меньше. Благо во владениях барона они все крепостные, свободных нет ни одного. Не жалко, бабы ещё нарожают.

Альп прикрыл глаза. Сладкие воспоминания годичной давности нахлынули, словно прохладная родниковая вода. Он как наяву помнил ту маленькую девушку... её осиную талию, юную неокрепшую грудь... и, конечно, огромные глаза. Глаза полные страха и отчаяния. Он испил эту чашу до самого дна...

Жаль, что Альп тогда не сумел сдержаться. Она не пережила ту ночь. Стебель прекрасного цветка сломался, и жизнь по капле ускользнула. А ведь её глаза были точь-в-точь как у мамы... Он должен снова найти их... найти эти глаза...

Ладно. Решено. Он заглянет в эту деревню и просто посмотрит. Если там не найдётся прекрасного Цветка, что ж... значит, её жители счастливые люди. А если найдётся... значит, счастье на одну ночь обретёт уже Альп.

Он достал из-за пояса связь-кристал. Прямоугольная синяя пластинка с причудливыми движущимися картинками. Дающая доступ в странный нематериальный мир, именуемый учёными мужами чудным кривовато звучащим словом "интернет"...

Альп вздохнул. Совсем недавно это чудное явление пришло в их мир, а шуму уже наделало немало. Подсмотренное в ином странном мире без магии, оно давало удивительные возможности даже простолюдинам, лишённым волшебного дара. Мгновенно связаться с практически любым человеком на огромном расстоянии? Легко. Послать ему своё изображение? Без проблем. Поболтать с ним? Да запросто. Слишком много возможностей. Слишком широкое поле для вольнодумства.

Но с другой стороны... тут Альп улыбнулся так, словно